Изображение характера в поэзии Некрасова

1

В биографии Некрасова имеется любопытный эпизод, связанный с историей создания поэмы «Саша». Поэма была написана Некрасовым в 1854 – 1855 годах в творческом соревновании с Тургеневым, работавшим в это время над романом «Рудин» на ту же тему, с героем, во многом близком герою поэмы. Враждебная Некрасову критика поспешила заявить, что поэма его лишь «переложенный в стихи» роман Тургенева. Однако советские исследователи доказали, что замысел поэмы «Саша» предварял написание тургеневского «Рудина» и скорее Тургенев писал свой первый роман на тему, предложенную Некрасовым¹. В письме к Тургеневу от 30 июня 1855 года Некрасов сообщал о «Саше»: «Помнишь, на охоте как-то прошептал я тебе начало рассказа в стихах – оно тебе понравилось; весной нынче в Ярославле я этот рассказ написал…» В данном случае важно подчеркнуть не только приоритет Некрасова, задумавшего написать о «лишнем человеке», но и то, что сам автор рассматривал поэму как «рассказ в стихах». Такими рассказами в стихах можно назвать многие некрасовские стихи и поэмы.

Это было не случайно. Поэзия Некрасова складывалась и существовала в эпоху расцвета и безраздельного господства русского реалистического романа. В 40-х годах, в так называемый «гоголевский» период русской литературы, как его определил Чернышевский, вырастало и крепло новое, демократическое осознание действительности. Все большую остроту приобретала борьба с крепостничеством и капиталистическими тенденциями общественного развития. Основы революционно-демократической эстетики, заложенные Белинским, нашли широкое и последовательное развитие в трудах Герцена, Чернышевского, Добролюбова. В центре общественного внимания и писательских интересов становилось изображение человека в его отношении к обществу, его трагического положения в обстановке обострявшихся социальных противоречий. Литература 60 – 70х годов, продолжая традицию социального изображения жизни, углубила изображение внутреннего мира человека. «Диалектика души», раскрытая в произведениях Льва Толстого, в той или иной мере была присуща и произведениям его современников – Достоевского, Тургенева, Помяловского, Гончарова, изображавших характер человека в развитии, во всей его внутренней противоречивости.

Процесс углубления реализма происходил также в русской поэзии. Следует, однако, учитывать, что литературное развитие в 40 – 70-х годах не шло в едином русле, а осуществлялось в борьбе разных лагерей, разных эстетических принципов. В творчестве Некрасова нашли свое воплощение принципы демократической эстетики. Его поэзия резко противостояла «чистому искусству», уводившему от суровых запросов жизни в мир «вечных ценностей». Конечно, стихи Тютчева, Фета, Майкова выходили за пределы идеалистической концепции искусства, являлись выражением гуманных стремлений и чувств человека, произведениями высокого искусства, но поэзия Некрасова противостояла им и по своему идейному содержанию, и по художественному методу. Некрасов менее всего был склонен к оправданию действительности, к ее украшательству или пассивному созерцанию. Его муза – действенная, активная, сурово обнажающая самые темные стороны жизни. В стихах Некрасова бесстрашная правда сочетается с критическим анализом, смелой сатирой, призывом к борьбе, с высокой преданностью народу, глубокой верой в человека и его достоинство. Он выступал как нарушитель общепринятых поэтических традиций, как смелый новатор, утверждавший в поэзии «земную», социальную сущность человека.

Некрасов не только реабилитировал для поэзии жизнь в ее самых многообразных, в том числе и «низких», непоэтических проявлениях, – это было уже в значительной мере осуществлено Пушкиным. Он показал действительность с точки зрения нового социального этапа, через восприятие ее художником революционной демократии, произносящим приговор этой действительности. Это определяло своеобразие и новаторство его поэтического метода. Во имя наиболее полного отображения жизни Некрасов отказался от традиционного разделения жанров. В его стихах сливались воедино и сатира, и любовная лирика, и публицистическая инвектива, и элегическое раздумье. Как определить «жанр» таких стихотворений, как «Размышления у парадного подъезда», «Рыцарь на час», «Прекрасная партия»? Жанровой замкнутости поэтов «чистого искусства» Некрасов противопоставил отказ от жанровых рамок, вовлечение в поэзию художественных принципов иного «рода» искусства, прежде всего прозы.

Поэзия и проза вовсе не противостоят друг другу. Мы нередко говорим о «поэтической прозе» и «прозаизации» стиха. Гоголь писал прозу, в которой ориентация на поэтические, стихотворные формы совершенно несомненна. Многие страницы романов Тургенева приближаются к его «стихотворениям», написанным в свою очередь не стихами, а «прозой». Некрасов переносит некоторые приемы прозы в свои стихи, отнюдь не снижая и не нарушая их поэтичности. Ведь самое перенесение принципов прозаического повествования (сюжетности, разговорной фразеологии и т. д.) еще не делает стихи «прозаическими», они остаются, несмотря на это, подлинной поэзией, как это было с пушкинским «Евгением Онегиным», наметившим развитие русского романа XIX века. Тем не менее самый художественный метод, манера, стиль приобретают в них иное, новое качество.

Связь поэзии Некрасова с прозаической культурой его времен ни была глубоко плодотворна для расширения традиционных возможностей поэтических жанров, для углубления реализма в его творческом методе.

В поэзии Некрасова утверждался новый герой – простой человек из народа, крестьянин, разночинец, человек-труженик со всеми особенностями своего социального облика, своей психологии. Его герой решительно отличен как от одностороннего, эффектного героя романтической поэзии, так и от элегического «лирического героя» предшествующей поэтической традиции. В своих стихах и поэмах Некрасов создает типические портреты, исчерпывающе изображает характеры – именно в том плане, в каком это делалось в современном ему романе и повести.

Мало у кого из поэтов мы найдем такую разнообразную и богатую галерею характеров и типов, как у Некрасова. Здесь и образ революционера (Крот в «Несчастных»), и старая крестьянка Орина – мать солдатская, и русская девушка, идущая к свету, – Саша, и Савелий – богатырь святорусский, и помещик Оболт-Оболдуев,, и хищный делец Зацепин, и многие другие, показанные поэтом во всей глубине их характеров, во всей их социальной типичности.

Какими же художественными средствами достигает Некрасов сочетания типического с индивидуальным, в какой мере и как им использован опыт прозы?

2

Некрасов как в поэмах, так и в лирике опирается на основные художественные принципы современного реалистического романа, восходящие к пушкинскому «Евгению Онегину», «Мертвым душам» Гоголя, «Герою нашего времени» Лермонтова и углубленные в прозе писателей 40 – 60-х годов – Тургенева, Толстого, Достоевского, Гончарова. Это прежде всего изображение человека в его социальной среде, столь последовательно проведенное Гоголем, во-вторых, сочетание в характере типических и индивидуальных черт.

Однако Некрасов не механически переносит в стихи художественные принципы, выработанные «прозой. Естественно, что в поэтически-стихотворном произведении они приобрели свои специфические особенности.

Поэзия Некрасова 40-х годов развивалась в русле «натуральной школы». Формулируя основные принципы «натуральной школы», Белинский в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» особо выделил ее демократический характер, появление в ней нового героя – человека «низкого звания», а также требование возможно близкого сходства «изображаемых лиц» с «их образцами». Однако на первых порах это требование подчас приводило к «дагерротипности», к очерковому, описательному изображению героев – бедных чиновников, дворников, шарманщиков и др. – без углубления в их психологию, без выделения их индивидуальных черт. В стихотворениях Некрасова 40-х годов – «Пьянице», «В дороге» и др. -эта очерковость весьма ощутима; она сказалась в ряде случаев и позднее («Извозчик», 1855), но вскоре Некрасов приходит к конкретному изображению человека в его повседневной жизни, в его социальной характерности.

Во многих лирических стихах Некрасова точность социальных характеристик, подчеркнутая «дагерротипность» сочетается с лирической обобщенностью образа, с эмоционально-песенным началом. Напомним такое стихотворение, как «Тройка», лирическая насыщенность которого во многом предваряет Александра Блока. В этом стихотворении-романсе создан образ крестьянской девушки, показана ее тяжкая доля. Это уже не просто снимок с натуры, а типически обобщенный образ, выписанный любовно и сострадательно, с глубоким проникновением во внутренний мир героини, «Правда, этот образ еще не «объективирован», дан в авторском повествовании, без сюжетного его раскрытия.

Новым замечательным шагом в создании лирического портрета является стихотворение 1855 года «Маша». Некрасов создает типический образ молодой бездушной красавицы, легкомысленно тратящей на моды и удовольствия те скромные средства, которые с таким трудом добывает ее труженик-муж. В этом стихотворении заключена целая семейная драма, более того – социальная трагедия честного труженика, сгорающего от непосильной работы. Это как бы своеобразный лирический конспект прозаической повести, столь характерной для писателей «натуральной школы», в нем уже намечены судьбы героев.

Именно «новеллистичность», сюжетность поэм и лирики Некрасова прежде всего сближают его поэзию с прозой. Для поэта характерны конкретность бытовой живописи, типичность его портретов и сцен, обращение к «прозаически» развитому сюжету.

Обращение Некрасова к сюжетности было продиктовано стремлением наиболее полно, типически конкретно передать новое социальное содержание, отобразить общественные противоречия, острые конфликты, порождаемые действительностью. Лирике Некрасова глубоко чуждо стремление замкнуться во внутреннем; мире, в кругу субъективных переживаний и ощущений. Конечно, роль сюжета в поэтическом произведении во многом отлична от роли сюжета в романе или повести; в частности, мы знаем и стихотворные сюжетные жанры -поэму, балладу (баллада встречается и в ранних стихах Некрасова – «Огородник»). Но здесь важно подчеркнуть значение сюжета для изображения характера. Именно сюжетное повествование позволяет показать характеры в их развитии, в их столкновении, а не статично и описательно.

Некрасов по-новому пользуется сюжетом в поэзии, создавая, произведения, насыщенные событиями, драматически напряженные. Он переносит принцип сюжетной организации повести, новеллы в лирическое стихотворение. Первоначально он делает это несколько схематично, сюжет развивается в быстром темпе, не оставляя достаточно места и времени для раскрытия самих характеров, намечаемых общим, крупным планом. Таково стихотворение «Прекрасная партия» (1852), в котором дается характеристика трех персонажей: промотавшегося помещика Долгова, удачной женитьбой поправившего свои дела, его дочери Нади, милой и хорошей девушки, и ее жениха – гвардейского офицера, завзятого театрала, в свою очередь стремящегося выгодной женитьбой поправить расстроенные дела. Обращение к сюжету позволяет Некрасову нарисовать точной и широкой кистью три типа, три характера, но они еще не раскрыты в действии, автор дает их лишь в описаниях.

К этому стихотворению примыкает «Княгиня» (1856) – законченная биография-портрет, небольшая новелла в стихах, охватывающая всю жизнь героини. Лаконизм, предельная сжатость повествования еще сильнее подчеркивают его сюжетную основу. Это – не просто беглая лирическая зарисовка, но типический портрет, исчерпывающая картина жизни, полная иронии и вместе с тем трагизма. Судьба овдовевшей богатой княгини, увлекшейся за границей беззастенчивым авантюристом, ее обобравшим и бросившим, ее одинокая смерть вдали от родины, в нищете – таков сюжет стихотворения. Но за ним стоит сама жизнь, его легко представить себе в основе повести или романа – так последовательно конкретны и исчерпывающи подробности рассказа об этой неудачной, незадачливой судьбе.

Новеллистичность стихов Некрасова, их сюжетная организованность- результат сложившейся прозаической традиции, использования опыта повестей и рассказов Тургенева, Григоровича, Панаева и других новеллистов 50 – 60-х годов. В отличие от сюжета в прозе сюжет в поэтическом произведении приобретает особенно большую смысловую нагрузку, он конденсирует, заостряет типичность образов. Правда, и в «Княгине» мы имеем дело с повествованием самого автора, в стихотворении еще нет самостоятельных сцен и эпизодов, сюжетной драматизации, но благодаря полноте и объективности повествования оно превращается в самостоятельную новеллу, в которой лишь лирический подтекст выражает отношение автора.

Некрасов – создатель особого жанра стихотворения-портрета, мастер реалистически точного изображения характера, типического образа. Здесь также сказался опыт «натуральной школы», охотно создававшей такие «портреты», хотя еще и слабо индивидуализированные. Но писателей «натуральной школы» интересовала в них прежде всего социальная характеристика, – Некрасов внес в свои портреты черты индивидуального характера, ту портретную живопись, которая перекликается с очерками «Записок охотника» у Тургенева.

В таких типических портретах, как Савелий- богатырь святорусский, Влас, Матрена Тимофеевна, Прокл, Дарья, Некрасов дает исчерпывающую биографию-характеристику человека. Уже П. Сакулин обратил внимание на монументальность некрасовской портретной живописи: «У Некрасова своя манера давать портреты. Особая лепка, как в скульптурах Паоло Трубецкого или Коненкова. Нервные мазки, несглаженные шероховатости, сильные удары резца по дереву или, еще лучше, по кремню, внешняя аляповатость, но огромная экспрессия» ². Сакулин верно подчеркнул монументальность типически-обобщенных портретов Некрасова и в то же время их «скульптурность», экспрессию. Что же касается «аляповатости», то в этом определении сказался индивидуальный вкус исследователя, так как оно отнюдь не оправдано творческой манерой Некрасова. Наоборот, его «портретам» присущ точный и тонкий психологический рисунок; в них кет ничего условного, декоративного – это портреты, перекликающиеся с портретами Перова, Крамского, Маковского и других художников-реалистов.

1. См. А. Гаркави, Поэма Некрасова «Саша», «Некрасовский сборник»; т. II, Изд. АН СССР, М. – Л., 1956.[↩]
2. П. Н. Сакулин, Некрасов, М., 1928, стр. 32.[↩]