Итог? Продолжение!
«Янка Купала. Энциклопедический словарь», Минск, Изд. «Белорусская Советская Энциклопедия» им. Петруся Бровки, 1986 727 с. (на белорусском языке).
Когда восемь лет тому назад возникла мысль о создании Купаловской энциклопедии, многим она показалась чересчур смелой. Но мысль возникла, был создан коллектив научных сотрудников и консультантов, представительная редколлегия, и работа закипела… В результате родился энциклопедический словарь «Янка Купала» – третий в стране после персональных Лермонтовской и Шевченковской энциклопедий. И очень своевременно: никогда еще в белорусской литературной науке не было такого сильного отряда купаловедов (Н. Орочко, В. Ивашин, Г. Киселев, О. Лойко, М. Лазарук, И. Науменко, Г. Семашкевич, М. Ярош). Заметно стимулировал работу 100-летний юбилей народного поэта, который широко отмечался в 1982 году. К созданию энциклопедии были привлечены не только научные силы Белоруссии, но и литературоведы наших братских республик и стран социализма.
Авторскому и редакционному коллективу предстояло преодолеть немало трудностей. Вспомним, что Лермонтовская энциклопедия создавалась в течение почти двенадцати лет, что в издании этом аккумулированы знания, накопленные русскими учеными на протяжении почти полутора веков, что лермонтоведение, к счастью, в меньшей степени подвергалось натиску вульгаризаторов, негативным воздействиям конъюнктуры, особенно сильно проявлявшей себя в 30 – 40-е годы, что текстологическое исследование творческого наследия великого русского поэта велось на основе строгих научных принципов, в то время как в изданиях Купалы царил полный произвол редакторов и издателей.
И вообще положение дел с наследием Янки Купалы было очень тяжелым. Исследователь эстетической мысли Белоруссии В. Конон в своей рецензии на Купаловскую энциклопедию совершенно справедливо отмечает, что «почти каждое десятилетие менялись социально-политические и литературно-эстетические критерии его (творчества Янки Купалы. – М. Т.) оценок, заново переписывалась история национальной литературы с ее центральной фигурой – Янкой Купалой» («Полымя», 1987, N 7, с. 201). Некая преемственность в развитии купаловедения установилась лишь во второй половине 50-х годов. Примечательна при этом перекличка работ современных исследователей, ученых новой формации, с достижениями критической мысли дореволюционной поры и периода 20-х годов.
Своевольное обращение с литературным наследием нашего великого поэта различных инстанций и ведомств не поддается никакому объяснению. Сколько ни пытались энтузиасты купаловского слова переиздать его сатирическую комедию «Тутэйшыя», напечатанную первый и последний раз в 1924 году, они неизменно наталкивались на глухую стену сверхбдительных и сверхподозрительных литчиновников. Создателям Купаловской энциклопедии, увы, тоже не удалось уйти от их всевидящего ока: статья о «Тутэйшых» напоминает простую отписку. Отсутствует статья о творчестве поэта Алеся Гаруна, современника и во многом единомышленника Купалы. Пропущены некоторые стихи и статьи сложного для Купалы периода 1917 – 1920 годов, как обойдены и отдельные драматические моменты его биографии в более поздние годы, оставляя простор для обывательских домыслов. Обо всем этом уже писалось в республиканской прессе. Тысячу раз прав В. Конон, утверждающий: «Литературная мысль в республике давно уже достигла той степени развития, когда можно и нужно знать всю правду о своей истории, о своих писателях, художниках, ученых» («Полымя», 1987, N 7, с. 204 – 205).
И все же, несмотря на то что в Купаловской энциклопедии так или иначе отразились тенденции застойного периода нашей общественной жизни, когда создавался этот труд, тем не менее она стала этапом в развитии белорусского литературоведения. Уже само приобщение к творчеству дорогого сердцу каждого белоруса поэта, стремление в одном издании сказать все о Купале стимулировало поиски новых решений, заставляло быть на уровне купаловской искренности и правдивости. Универсальность подхода замечается даже в микроисследованиях, какими являются краткие статьи об отдельных произведениях поэта, о людях, которые так или иначе соприкасались с ним, о местах, где он бывал, о периодических изданиях, в которых печатался. В статьях об отдельных стихотворениях дается современная интерпретация их содержания, находят свое объяснение их образы и настроения, анализируется метрика и ритмика, сообщается о первой публикации, о переводах на другие языки, о месте нахождения автографа… Очевиден акцент на объективности изложения, что иногда ведет к фактографичности, чрезмерной его «сухости». Но, видно, это неизбежно для самого сталя энциклопедии, ибо главное для читателя здесь – чтобы обо всем было сказано по возможности исчерпывающе и кратко, научно и популярно.
Основой энциклопедического словаря стали эти небольшие по объему статьи. Здесь нужна была огромная предварительная работа. Вдруг отчетливо стало видно, что о многом раньше вообще не писалось, многое просто неизвестно. Нужен был целый коллектив людей заинтересованных, из разных областей знания – от литературоведа до краеведа. По сути, вся предварительная, часто «черная» работа была проделана энтузиастами родного слова, по преимуществу научной молодежью. Кто знает, может быть, будущее купаловедение обогатится кем-то из этих исследователей: А. Воробей, Е. Городницкий, Л. Горелик, Т. Кобржицкая, Л. Козыро, Т. Лиокумович, В. Мархель, М. Мищенчук, Л. Прошкович, Л. Тарасюк, В. Яроц – ими написано особенно много микромонографий о произведениях национального классика. По-новому раскрылись возможности и уже известных ученых: В. Бечика, В. Гниломедова, В. Гаповой, М. Гринчика, Р. Гульман, А. Кабакович, В Колесника, А. Клышко, В. Конона, А Лиса, А. Мальдиса, Э. Мартыновой, А. Пяткевича, В Рагойши, Г. Семашкевича, И. Соломевича, – привожу этот длинный список хотя бы потому, что создание энциклопедий – дело весьма трудоемкое и под силу разве что коллективу авторов самого разного ранга и квалификации.
Купаловская, как и любая другая, энциклопедия – создание коллективное. Но в нем не затерялись имена литературоведов, наделенных яркой исследовательской индивидуальностью. В обращении к читателю сказано даже так: «Интерпретация отдельных произведений Я. Купалы делалась исследователями впервые для этого издания, поэтому некоторые из них могут иметь элементы субъективности» (с. 3- 4). В хорошем смысле субъективно вступление (автор О. Лойко) В нем присутствует личность этого ученого, последовательного приверженца «лирического» литературоведения, автора романа о Янке Купале, вышедшего в серии «ЖЗЛ», поэта, профессора университета. Что ж, поэтический пафос весьма кстати, когда речь идет о том, чтобы представить читателю фигуру такой величины, как основоположник белорусской литературы! О. Лойко удается показать Купалу как яркую личность, раскрыть его характер, творческую лабораторию, – здесь сказывается опыт романиста, досконально исследовавшего жизнь поэта, тем более что наша информация о его трудном пути весьма неполная (сказалось время, боязнь биографов снизить «высокий» образ и т. п.). Это же качество О. Лойко как исследователя глубоко отразилось в его статьях о многих лирических произведениях Купалы и в проблемных статьях «Автобиографизм творчества Янки Купалы» и «Автобиографии Янки Купалы». Замечается даже некоторая переоценка автобиографического момента в творчестве поэта. Видимо, более правы авторы статьи «Лирика Янки Купалы» В. Войткевич и В. Гниломедов, которые утверждают, что лирика поэта «автобиографична лишь в своем отправном пункте» и что Купала «выходит на масштабные обобщения национального опыта» (стр. 340).
Что касается общей характеристики творчества поэта во Вступлении, то она, пожалуй, слишком традиционна. Конечно, нет нужды сегодня ее кардинально пересматривать. И все же кое-что выглядит здесь взятым из арсенала «старого» литературоведения. Скажем, в не столь отдаленные времена самой лестной похвалой писателю было назвать его писателем «горьковского типа». О Купале тоже говорятся эти слова (стр. 6). Да, Купала, как и Горький, был «буревестником революции», творил в русле революционно-романтической литературы. У них много общего: идеи, мотивы, отношение к человеку труда, некоторые выразительные средства. Но, не говоря уже о творческой индивидуальности, нельзя сбрасывать со счетов социальные и национальные условия, в которых творили оба писателя. А условия эти были разные. Это во многом определяет различия в их мировоззрении и эстетических принципах. «Горький, – пишет Т. Лиокумович в посвященной ему статье, – выступил как выразитель пролетарского периода освободительной борьбы… Купала пришел в литературу как певец трудового крестьянства и выразитель идей и настроений революционно-демократической интеллигенции… В своих произведениях он не только высказывал надежды и ожидания народа, но и широко использовал формы народного творчества, фольклорные мотивы и художественные приемы» (стр. 161 – 162). Мне кажется, больше оснований у исследователей, ставящих имя Купалы в типологический ряд основоположников национальной литературы, выразителей идей национально-освободительной борьбы, таких, как А. Мицкевич, Т. Шевченко, Ш. Петефи – представителей классического периода в развитии национальных литератур и их основателей.
«Элементы субъективности» легко обнаруживаются в энциклопедии и у В. Рагойши, автора книги «Поэтический словарь», и у Н. Гринчика, занимающегося проблемами белорусского стихосложения, и у И. Науменко – автора монографии «Янка Купала. Духовный мир героя», и у старейшины белорусского литературоведения В. Ивашина, особенно внимательного к вопросам творческого метода, к принципам народности и партийности. Обобщающие статьи, в центре внимания которых находятся эти и другие вопросы, содержат своеобразную драматургию литературоведческого спора, который длится уже более полувека.
Творческий метод Купалы в разное время и разными учеными определялся по-разному. Истина постигалась постепенно. Как это происходило, воссоздано в общих чертах в статье «Купаловедение» (авторы И. Богданович, М. Мушинский, М. Ярош). М. Горецкий, автор первой «Истории белорусской литературы» (первое издание вышло в 1920 году), писатель-реалист, сначала явно недооценивал романтическую форму творчества Купалы. Это и понятно. Разнобой в определениях купаловского метода проявился и в работах других ученых. Н. Бойков, например, относил творчество поэта к проявлениям «национального романтизма», свойственного литературам поднимающихся народов. М. Пиотухович находил в нем элементы объективно-реалистического наблюдения, символизма и субъективно-романтического течения, а И. Замотин считал главной особенностью поэм Купалы сочетание стилей классицизма и романтизма. Оставим в стороне нападки вульгарно-социологической критики, которая обвиняла поэта чуть ли не в контрреволюционной деятельности. Серьезные же ученые и в 30-е, и в 40-е годы пытались объективно оценить мир идей и образов Купалы. Одни (Б. Иоффе) находили у него романтические элементы, другие (Я. Шараховский) обращали внимание на реалистическое мировоззрение поэта, третьи (С. Вальфсон) подчеркивали своеобразие символизма Купалы, в котором нет отрыва от социальных проблем и ухода в мистику. Все это свидетельствовало о чрезвычайной сложности проблемы творческого метода и самого Купалы, и всей новой белорусской литературы.
На более высокий методологический уровень купаловедение поднялось в 1960 – 1980-е годы, когда к изучению творчества поэта обратились такие ученые, как В. Ивашин, М. Лазарук, Г. Березкин, О. Лойко, И. Науменко, В. Юревич, М. Ярош. Большинство литературоведов сходятся на том, что романтическое и реалистическое начала в творчестве поэта сосуществуют. В. Ивашин в статье о творческом методе Янки Купалы последовательно проводит мысль о взаимопроникновении и сплаве этих начал: «Творческий метод Купалы – не просто совокупность реалистического и романтического принципов.
Это особая художественная целостность, результат интеграции двух типов художественного мышления – романтического и реалистического, – обусловленная единством революционно – демократического мировоззрения и народности эстетического идеала» (стр. 392). Об этом же говорит и И. Науменко. Выводы В. Ивашина, И. Науменко и других ученых подтверждают – каждый со своей точки зрения – и такие исследователи, как В. Конон и Н. Ермалович: «В дооктябрьской поэзии, публицистике и драматургии Купалы обнаружилась не только романтическая, основанная на аксиологическом (ценностном) подходе к социально-культурному процессу, но и реалистическая тенденция с характерным для нее учетом конкретных исторических факторов и социальных явлений» (стр. 156).
Сопоставляя творческие методы Купалы, Коласа и Богдановича, В. Гниломедов, автор статьи «Белорусская литература и Янка Купала», делает вывод об ориентации поэта на романтический принцип отражения жизни, что не противоречило его же внутренней установке на правду действительности. Развернутое обоснование этого тезиса дает в статье «Эстетические взгляды Янки Купалы» В. Колесник. Он соглашается с мнением предшественников, которые стремились преодолеть узость дефиниций, сложившихся под влиянием догматизма, когда творческим методом Купалы был объявлен однозначно реалистический, развивающийся от критического к социалистическому.
Динамическая система принципов и средств эстетического освоения жизни у Купалы сложная, она синтезирует методо-стилевые системы как исходный материал при конструировании своей эстетики и поэтики. Купала не мог обойти вниманием теорию и практику русского критического реализма с его установкой на правдивость, народность, единство прекрасного и нравственного. Но ему импонировал также польский прогрессивный романтизм с его патриотизмом, культом свободы и национальных традиций. И наконец, ему был близок и дорог белорусский фольклор с его анимистическим отношением к миру природы, богатством мифов, героических преданий, специфически белорусских символов, выработанной веками образной речью. Образная система Купалы в основе своей романтическая, тип творчества – тоже романтический, потому что поэт воспринимал мир остросубъективно, а материалом его произведений было освободительное народное движение – «стихия весьма романтическая» (стр. 686), что само по себе, конечно, не мешало использовать элементы реалистической и фольклорной образности и стилистики. Гармония романтического и реалистического начал, считает В. Колесник, наступила лишь в 30-е годы (левковский цикл стихов). Многие явления творчества Купалы (например, взрыв крайне романтической экспрессии в стихах периода Великой Отечественной войны), таким образом, можно понять только тогда, когда будут учитываться не только объективные, но и субъективно-личностные факторы.
Статьи, написанные В. Колесником («Образ в творчестве Я. Купалы», «Образ Белоруссии в творчестве Я. Купалы», «Мужик в творчестве Я. Купалы», об идеале поэта в творчестве Я. Купалы, о его философских, а также эстетических взглядах), заслуживают отдельного разговора. Дело в том, что разработанные автором проблемы совершенно новы для купаловедения, В. Колесник по существу является первопроходцем. Но важен, конечно, сам научный уровень исследования, а не только тематическая новизна. Привлекает широта кругозора, когда экскурсы в искусство разных времен и народов, исторические и типологические параллели помогают осмыслить творчество Купалы как явление мирового масштаба. Кто сказал, что энциклопедии – это только обобщение уже известного? Энциклопедии – не только итог, но и продолжение научного поиска. Об этом свидетельствуют статьи В. Колесника, других белорусских ученых, в частности статья рано умершей А. Кабакович «Социалистический реализм».
О пути Купалы от критического реализма к реализму социалистическому писалось и пишется немало. Но обычно разговор ограничивается самыми общими рассуждениями, в лучшем случае – меткими наблюдениями и новыми фактами, создавая впечатление, что известные постулаты нового творческого метода просто-напросто «прилагаются» к поэзии Купалы. В результате получалось, что творчество поэта с его подъемами и спадами, внутренними противоречиями и поисками представлялось как некое восхождение «все выше и выше». Да, изменения в образной системе происходили, но не стоит, как заметил В. Колесник, «однозначно считать эти изменения показателем восходящего развития творчества Купалы», потому что, продолжает он, «нередко использование реалистического типа отражения сопровождалось ослаблением лиризма и силы художественного воображения, буйной купаловской фантазии» (стр. 686).
Обновление творческого метода у Купалы совершалось (и здесь перекликаются мысли и наблюдения В. Колесника и А. Кабакович) в условиях коренной смены тональности социальных эмоций и исторического самочувствия белорусов, когда появились реальные возможности для осуществления общественных идеалов, на основе которых формировался новый эстетический идеал. «Романтическая интерпретация мира в творчестве Купалы, – пишет А. Кабакович, – обусловленная «постоянной коллизией между… фантазией и действительностью», по мере усиления мировоззренческих тенденций социалистического реализма исчерпалась. Поэт пользовался средствами романтического изображения, но на принципиально новой основе. Героям Купалы по-прежнему свойственны романтические порывы, пафосность, широта мышления, эпическая причастность к судьбе своего народа, масштабность мировосприятия, только проявлялись эти черты на иной жизненной почве – как исторически конкретные настроения и тенденции» (стр. 550 – 551).
Как можно заметить, творческий облик классика белорусской литературы и его отражение в литературоведении меняются, уточняются, усложняются уже в границах одного издания и в конце концов обретают все черты вечно живого явления.
Купаловедение постепенно пополняется новыми материалами. Уже в процессе создания и издания энциклопедии были опубликованы отдельные произведения Купалы трудного для него периода 1917 – 1920 годов, в которых отразились мотивы временной растерянности и даже отчаяния, обусловленные не столько противоречивостью мировоззрения поэта, сколько исключительной сложностью условий (большая часть Белоруссии была оккупирована сначала немецкими, а потом польскими войсками). Здесь невозможно было осуществить сразу объявленное революцией право наций на самоопределение и свободное развитие, поэту казалось, что родная Белоруссия погибнет. Новые документы и факты помогают восстановить истинный творческий облик Купалы, выражающий богатство и разносторонность его деятельности. Перед, современным купаловедением встает в полный рост задача раскрыть мировое значение Купалы, исследовать его творчество в широком общесоюзном и европейском литературном и общекультурном контексте, наполнить более глубоким эстетическим содержанием такие понятия, как Купала – выдающийся славянский поэт, как замечательный мастер слова, и главное – реально сделать его поэзию достоянием национального и всесоюзного читателя.
г. Минск