История древнерусской литературы. Аналитическое пособие

Совместный труд специалистов кафедры истории русской литературы филологического факультета МГУ и Отдела древнеславянских литератур ИМЛИ РАН обозначен его авторами как «Аналитическое пособие», что предполагает использование его в учебном процессе, но не в качестве традиционного учебника: вузовский учебник этот труд заменять не призван. Он может служить дополнением к обязательным пособиям для тех, кто хочет изучать древнерусскую литературу более углубленно.

Главная новация предложенной работы — расположение материала по «вековым темам (проблемам и предметам изображения)» — сформулирована в предисловии к книге и обоснована, в первую очередь тем, что «общая преобладающая тема произведений <…> определяла их другие стороны — жанр, стиль, язык и пр. — и собирала в тематические циклы произведения разных жанров и форм» (c. 9). Некоторая неопределенность понятия «тематические циклы» заставляет задуматься: какая реалия за ним скрывается? Возможно, здесь речь идет о рукописных сборниках, часто формировавшихся по тематическому признаку. Анализ этих сборников с точки зрения состава и стилистических особенностей послужил бы подкреплению постулируемого принципа.

Кратко обозначив деление на темы и определив «объем» каждой из групп, автор предисловия и ответственный редактор книги А. Демин переходит к оценкам реализации замысла, отчасти освобождая от оных рецензента. Демин отмечает, что в ряде случаев неоправданно сужен круг авторов. Отмечены и другие неровности книги: разнообъемность, разножанровость и разностильность разделов вызваны как разной степенью семантической изученности памятников, так и различием творческих интересов их исследователей. Наконец, такие понятия, как «поэтика», «художественные идеи» или «художественная структура» по-разному трактуются авторами труда, которые порой «говорят преимущественно о богословско-символическом содержании сочинений». В целом, итог многолетней работы авторского коллектива представлен как пока только «набросок будущей истории тем древнерусской литературы», причем этот «набросок» едва ли обоснованно назван «источниковедческим» (с. 10).

Первая глава книги посвящена «темам мировой и русской истории» как наиболее распространенным в древнерусской словесности. Нельзя не отметить научную корректность в подборе материала для начальных разделов главы — она начинается с анализа переводных исторических произведений («Хроники» Георгия Амартола и «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия), положивших начало осмыслению этой тематики в Древней Руси. Материал выбран и изложен оптимальным образом — так, что начинающий филолог получит адекватное представление о памятниках и необходимый импульс заинтересованности, который заставить читать книгу и дальше.

Удачны и параграфы раздела о «Повести временных лет», написанного А. Деминым. Анализ — яркий по форме и тонкий по содержанию — учит студента читать и понимать произведение. Однако было бы целесообразным дать хоть общее представление о характере памятника, имея в виду такой важный принцип изложения, как погодная запись.

Оригинально и исследовательски ценно рассмотрение А. Деминым «Задонщины» — памятника, давно нуждающегося в новом подходе к его изучению.

Отметим добротность, полноту и содержательную насыщенность разделов о «Повести о житии Александра Невского», «Повести о взятии Царьграда» Нестора Искандера (подготовлены А. Пауткиным) и ряд других подразделов главы. Хороши и многие статьи, посвященные агиографии. Учитывая сделанное в науке, они, кроме того, представляют и самостоятельные разыскания авторов разделов.

Без всяких преувеличений блестящими можно назвать разделы, написанные В. Кириллиным: это почти все статьи главы 3 («Произведения на нравственно-религиозные и церковно-устроительные темы») и две статьи главы 6 («Произведения на мироописательные темы»). Ученый показал преемственность и эволюцию в произведениях разных авторов. Анализ «Слова о Законе и Благодати» и творений Кирилла Туровского существенно восполняет как общий недостаток их изученности, так и бедность их разбора в учебниках. Разделы написаны ярким и доступным языком, который вместе с тем нигде не выходит за рамки литературного дискурса.

Раздел, посвященный «Хождению игумена Даниила» в главе 6 («Произведения на мироописательные темы»), наряду с пересказом произведения дает подробный реальный комментарий. Отметив, что «средневековые сочинения такого рода имели не только нравственно-назидательную, но и немалую познавательную ценность» (с. 772), А. Пауткин сосредоточился именно на «познавательной ценности» «Хождения». Комментарий насыщен самой разнообразной информацией: о расстояниях и древнерусских мерах длины, о Крестовых походах и судьбе Иорданского королевства, о родосской ссылке Олега Святославича и многом другом. Однако статье явно недостает разговора о психологизме, эмоциональном, лирическом и автобиографическом началах, столь ярко проявившихся в сочинении Даниила.

Расположить материал по тематическому, а не традиционно хронологическому принципу в фундаментальной истории древнерусской литературы — безусловно, эксперимент, а любой эксперимент (если он не страдает конъюнктурностью и не откровенно абсурден) — на благо науке. Было бы правильней, конечно, не выносить экспериментальный подход сразу в область учебных пособий. Молодой филолог должен получить представление о литературном процессе Древней Руси, а он протекал не в рамках тех или иных тем, но шел в русле общей эволюции духовной жизни. Выбранный подход не позволит студенту узнать о том, что Степенная книга и Домострой порождены одной и той же идеологической тенденцией эпохи, Великие Четьи Минеи только упоминаются — без всякой, даже самой общей, характеристики, а о Стоглаве не говорится вообще. Произведения оказываются оторванными от политического, социального и общекультурного развития страны.

Необходимость отнесения предмета анализа к какой-либо теме, в частности, привело к тому, что театр оказался в «Произведениях на государственно-устроительные темы», хотя речь в самой статье идет о живости, энергичности героев, философичности пьес, а никак не о «государственном» звучании. Едва ли правомерно было обойти молчанием такой знаменательный, связанный с зарождением российского театрального искусства факт, как появление условности в русском искусстве.

Есть еще несколько неточностей и упущений.

Рассматривая сочинение Даниила Заточника, автор раздела не принимает во внимание его связь со смеховой традицией (хотя формально упоминает, что на это указывал Д. Лихачев).

При анализе Киево-Печерского патерика автор соответствующей статьи утверждает, что в патериковых сказаниях русских книжников, «как правило, изображается вся подвижническая жизнь монахов» (с. 299). Однако такие примеры в Киево-Печерском патерике единичны и являются не правилом, а исключением. Можно, по-видимому, сказать, что в отличие от «эпизодов» других патериков, здесь преобладают «истории». Стоило бы сказать, что киевский патерик не использовал одну из двух основных жанровых единиц переводных патериков — поучения старцев (прямые или притчево-иносказательные); их отчасти замещают нравоучительные связки и эпистолярные фрагменты, а собственно повествовательные патериковые новеллы гораздо более «историчны», чем их переводные аналоги.

Вызывает удивление характер статьи о Степенной книге, из которой для анализа выбрана 17-я степень. Разумеется, нельзя ожидать в пределах пособия подробного рассмотрения столь объемного произведения. Но дать представление о том, как устроена Книга, и главное — показать, для чего она писалась, объяснить, что ее цель — это прославление царского рода, совершенно необходимо.

Можно усомниться в целесообразности столь пристального внимания (в известной степени в ущерб другим аспектам) в статье о переписке Андрея Курбского с Иваном Грозным в полемике с Э. Кинаном.

Наконец, «Список литературы» (составитель А. Архангельская) вызывает вопросы и не выглядит продуманным. В разделе «Тексты» отсутствует какое-либо издание Галицко-Волынской летописи, разбираемой в пособии. Из Полного собрания русских летописей в список попали два тома, в которых опубликована часть Никоновской летописи (она занимает пять томов), хотя эта летопись в книге не рассматривается. Характерно, что сначала в списке идет 11-й том, а за ним 10-й.

Аналитическое пособие — труд столь обширный, что примеров его достоинств (и недостатков) может быть приведено, как нетрудно понять, гораздо больше. Но, думается, сказанного достаточно, чтобы сделать заключение о бесспорной его полезности и, главное, новаторском подходе, который уже сам по себе нарушает монотонную череду учебников и учебных пособий, преподносящих, как правило, готовые решения, формально «литературоведческие» определения и классификации.

Е. КОНЯВСКАЯ

г. Владивосток