Исследование национальной драматургии
Йонас Ланкутис. Развитие литовской драматургии, «Вага» Вильнюс, 1974, 444 стр. (на литовском языке).
Исследование жанра, особенно такое обширное, какое находим в книге Й. Ланкутиса, таит в себе немало трудностей. Задавшись целью охарактеризовать литовскую драматургию, ее сущность и своеобразие, автор имел перед глазами творческую продукцию, создававшуюся на протяжении почти целого столетия множеством писателей, различных и по своему значению, и по своим художественным принципам. В подобной ситуации возникает реальная опасность свернуть на путь описания и обзора или прибегнуть к абстрактной и произвольной, а потому бесплодной схематизации.
Й. Ланкутис избежал этих опасностей. Автор прекрасно знает и умело использует материал – уже не одно десятилетие его внимание направлено на изучение проблем теории и истории драмы, это и предохраняет его от схематизма, а синтетичность мышления, способность извлекать из пестрого потока фактов важнейшие помогает избежать пассивного реферирования. Отсюда удачное сочетание диахронного и синхронного взгляда, исторического и типологического исследования, Исторический взгляд способен раскрыть все многообразие и полноту конкретного материала, но при этом легко упустить из поля зрения постоянные, неизменные структуры, составляющие сущность жанра. С другой стороны, чисто типологический подход, если мы хотим охарактеризовать жанр, существующий в изменяющемся времени, вообще едва ли правомерен. Жанровые формы охотно поддаются различным модификациям, и сама суть жанра может быть понята лишь при условии осмысления и раскрытия таящейся в ней потенции обогащения и разнообразия. Имея это в виду, автор отмечает, что «историографический принцип исследования должен сочетаться здесь с теоретическими аспектами художественного анализа».
Константы жанра литовской драмы, два ее структурных типа Й. Ланкутис находит уже на первом этапе развития национальной драматургии – в 80-х годах прошлого века. С этого периода и принято отсчитывать ход истории литовской драмы, хотя начатки театральной культуры и драматургии возникают в Литве гораздо раньше. Помимо представлений, даваемых на иностранных языках во дворцах короля и магнатов, с середины XVI и до конца XVIII века пышно процветал школьный театр на латинском языке в стиле барокко – сильнейший из подобных очагов в Восточной Европе, с богатой, отчасти создававшейся местными авторами драматургией, которая оказала определенное влияние на некоторые национальные обычаи и народные «действа». В каком-то смысле школьный театр связан и с новым временем: автор первых литовских драм А. Фромас-Гужутис учился в Кражяй, где традиции этого театра были очень глубоки и сильны. Но в общем, написанная по-литовски и выросшая на этнической почве драматургия генетически не связана с драмой на латинском языке в Литве.
Свои первые шаги литовская драматургия, пытаясь удовлетворить несмелые запросы театра, делала в очень трудных условиях, когда царской администрацией была запрещена не только литовская печать, но и любые формы общественно-культурной деятельности на литовском языке. Первое публичное литовское представление состоялось лишь в 1899 году в Паланге. Зрителями стали крестьяне из ближних и дальних селений округи. Организаторам и артистам власти предъявили политические обвинения, некоторые из них даже подверглись тюремному заключению и высылке. Только после 1905 года, когда был снят запрет с литовской печати, началось массовое движение театралов-любителей, привлекшее в свои ряды множество интеллигентов и крестьян.
Уже на этом первом этапе, этапе еще непрофессионального театра, доказывает Й. Ланкутис, выкристаллизовались два структурных типа литовской драмы: романтико-патетический и реалистически-бытовой. Эти типы драмы, «то отдаляясь друг от друга, то сближаясь… по-своему совершенствовались, приобретали новые особенности. Оба эти типа драмы на раннем этапе проявили себя одинаково жизнестойкими, они в равной мере побуждались к существованию и обусловливались жизненными обстоятельствами. Вместе с тем становилось ясно, что подлинной зрелости литовская драматургия сможет достичь лишь в поисках синтеза обеих этих структур, то есть подкрепляя романтическую патетику реальными и сложными жизненными конфликтами, а в повседневных картинах быта и психологических коллизиях находя глубинные проявления духовной жизни, романтические взлеты и тайники души».
Содержащийся в книге анализ литовской драматургии подтверждает эту посылку исследователя.
Не упуская из поля зрения изменяющихся социально-культурных условий, основное внимание Й. Ланкутис концентрирует на логике внутреннего развития жанра. Пожалуй, главная его заслуга состоит в том, что он не замыкается в кругу абстрактных рассуждений, так часто свойственных типологическим исследованиям. И в самом деле, понятие романтического и реалистического типов творчества настолько общо, что их чередование и взаимодействие можно усмотреть в литературе любого народа и любой эпохи. Й. Ланкутис же принимает за исходную точку не сам факт существования в литовской драматургии двух типов творчества, а конкретные творческие модели-структуры, отмеченные индивидуальным содержанием.
Развитие романтического типа автор прослеживает в жанре исторической и философской драмы: на смену романтической идеализации, драматизму внешних коллизий приходит подлинный героический пафос, а сквозь мелодекламационную сентиментальность пробиваются проблески возвышенного поэтического стиля. Авторы первых подобных драм «средствами театра поэтизировали историю Литвы, воскрешали этнографические и мифологические мотивы и образы, творили мир патриотических богатырских подвигов, необыкновенной мечты, благородных поэтических и нравственных идей, мир, конфликты которого овеяны героическим пафосом, светлыми чувствами национальной гордости, гражданской и этической дидактикой». Й. Ланкутис правомерно проводит здесь аналогию с русскими историческими трагедиями 20-х годов XIX века, где звучали ноты декабристских настроений.
Лишь на следующем этапе развития – в первые десятилетия XX века – литовская пьеса постепенно обретает внутренний драматизм. Героем ее становится личность, способная к сильным переживаниям. Й. Ланкутис создает как бы три маленькие монографии о Видунасе, В. Креве и В. Миколайтисе-Путинасе – писателях, существенно обогативших романтическое начало литовской драматургии. Тонкое понимание индивидуальности художника, чуткость к живой ткани поэтического слова, к сложности проблематики помогает автору выявить общие тенденции развития литовской драматургии. С таких позиций анализируется и монументальная, исполненная внутренней энергии, сурового героизма и высокого пафоса историко-философская драма Видунаса; и ориентация В. Креве на шекспировский драматизм, могучие страсти героев, их неограниченные возможности творить добро и зло; специфические проявления лирического драматизма в творчестве В. Миколайтиса-Путинаса, где конфликты вытекают из противоречий между разумом и сердцем.
В 30 – 40-х годах нашего века этот путь по-своему продолжает Б. Сруога, поэтической драматургии которого также посвящена глава монографического характера.
Аналогичным образом раскрывает автор и принцип реалистической драмы. Проявившись поначалу в формах непритязательной комедии, бытовой пьесы, несложной социальной драмы, этот принцип в процессе своего развития обогащается как драматизмом идей, растущим общественным критицизмом, так и новыми средствами выразительности, в том числе формами условными. Все более разнообразной становится техника сценического действия, использование принципа масок для создания образа обогащает арсенал средств интеллектуальной драмы, не ограничивающейся уже лишь бытовой достоверностью. Говоря об этом, автор обращается к творчеству П. Вайчюнаса и К. Бинкиса.
Современной драматургии в книге Й. Ланкутиса посвящена лишь последняя, двенадцатая, глава. Однако все исследование ориентировано на современность: показано, как в литовской советской драматургии эти жанровые закономерности модифицируются под влиянием новых условий политической, идеологической и культурной жизни. Обогащается и социальная конфликтность реалистической драмы, перед которой открывается широкая картина бытия во всей его целостности, и поэтико-философская драма романтического типа. Интересно и убедительно намечаются в этом смысле параллели между творчеством И. Грушаса и Видунаса, Ю. Марцинкявичюса и Б. Сруоги.
Автор стремится к возможной полноте охвата материала. В поле его зрения не только выдающиеся, но и менее значительные явления драматургии: политическая мелодрама Майрониса, ранняя драматургия И. Грушаса, посвященная преимущественно семейным конфликтам, и еще многие другие имена и произведения, от упоминания которых в данной рецензии можно воздержаться, но которые свидетельствуют о четкости концепции исследователя, о его способности выявить магистральные линии развития в чрезвычайно разнообразном, обильном и пестром материале. Эта мысль станет еще нагляднее, если учесть, что развитие литовской драматургии осмысляется автором в более или менее широком контексте мировой драматургии. Аналогии, сопоставления и противопоставления позволяют воспринимать процесс развития литовской драматургии как проявление более общих закономерностей жизни жанра.
Исследуя драматургию, Й. Ланкутис учитывает специфическое местоположение этого жанра на пересечении двух искусств – литературы и театра, потребности которого также объясняют некоторые важные сдвиги в структуре литовской драмы. Насколько сильно и в каком направлении влияли на характер драматического действия, на персонажей и язык драмы творческие принципы театра, социальный состав, общественные запросы, эстетическая зрелость зрителей? Анализируя эту взаимосвязь драмы и театра, Й. Ланкутис выделяет три фазы развития. В первой фазе (1885- 1917) драма «формировалась и развивалась, приспособляясь к запросам любительского театра, стараясь одновременно преодолеть его ограниченность. Зачастую это были произведения эмоционально-статичные, подобные исполняемым хором народным песням или отколовшимся от прозы бытовым картинам, сценичность которых базировалась на театрально-этнографических элементах. Вместе с тем здесь наблюдалось движение к более глубокому осознанию категорий добра и зла, осмыслению борьбы народа за свободу, к раздумьям над социальными конфликтами. Постепенно накапливалось понимание драматизма».
Вторая фаза, хронологически частично совпадавшая с первой, охватывала три первых десятилетия XX века, когда в силу специфических литовских условий художественная литература была гораздо выше все еще остававшегося на любительском уровне театра. В это время выдвигается драма, предназначавшаяся главным образом для чтения, но не претендовавшая на свет рампы. Впрочем, она оказала влияние на литовское сценическое искусство. В драме усилилось лирическое начало, она «обрела поэтичность, в ней распространился стихотворный язык, она широко обратилась к стилю лирической прозы, к фольклорным элементам, эмоциональным монологам, которые словно не произносились, а пелись».
И наконец, третья фаза, хронологически ее можно отнести к середине века, когда окончательно сформировался литовский профессиональный театр. Теперь стало развиваться «специфическое, основанное на постановочных и исполнительских требованиях отношение к полнокровности персонажей, к технике сценического действия, к композиции пьесы, наконец – к самой сущности драмы, ее художественному направлению и связи с действительностью». Во все более разнообразных по стилю и жанру драматических произведениях начинают доминировать реалистические тенденции, все большее место занимают такие средства выразительности, как ирония, сарказм, краски «прозы жизни», перенесенные в плоскость откровенной сценической условности. С другой стороны, приходит и новая по своему типу, ярко театрализованная романтика Б. Сруоги, исполненная боли и трагизма. Стихотворное поэтическое слово, освобожденное от декламационных интонаций, становится театрально-игровым и динамичным.
Прослеживая постепенное формирование литовской национальной драматургии с ее стремлением проникнуть в самые трагические коллизии истории народа, охватить существенные противоречия духовной жизни и психики человека, автор умеет подойти к ней трезво и критически, видя несовершенства в показе ею человека и мира. В конце книги он делает вывод: «Пока мы не можем похвастать ни очень веселыми комедиями, ни монументальными произведениями героического плана, исполненными грандиозных столкновений политических и социальных сил… Литовская драма была и продолжает оставаться склонной к определенной замкнутости, порой даже камерности». Она ищет драматизм прежде всего в «микрокосме», и этот «драматизм концентрированного духовного самонаблюдения еще недалеко отошел от лирического ядра литовского художественного мироощущения в целом». Такая оценка основана на объективных критериях, вытекающих из хорошего знания опыта всей советской и мировой драматургии. С подобной же объективностью оценивает автор и конкретные произведения, опираясь на анализ их художественной структуры, учитывая их идейно-эстетическое воздействие на дальнейшее развитие национальной драматургии. Если сочетание научного исследования и критической оценки сегодня кому-либо и представляется проблематичным, то пример книги Й. Ланкутиса говорит о том, что вытеснить оценочный момент за рамки литературоведения невозможно, так как он предохраняет и от фактографии, и от крайностей субъективистского импрессионизма, позволяя воссоздать картину живого и гармоничного литературного развития в его диалектической сложности.
г. Вильнюс