«И вот как пишут историю!..»

Легенда о герое Отечественной войны 1812 года генерале Николае Николаевиче Раевском до сих пор остается предметом полемики в печати. В настоящих заметках мы намерены вновь остановиться на ней – не для развенчания ее из сегодняшнего времени, а для того, чтобы попытаться проследить, как отражалась она в общественном сознании в разные периоды истории России.

1

31 июля 1812 года в петербургской газете «Северная почта» было напечатано следующее сообщение:

«Сколь ни известно общее врожденное во всех истинных сынах России пламенное усердие к Государю и отечеству, мы не можем однако умолчать перед публикою следующего происшествия, подтверждающего сие разительным образом. – Пред одним бывшим в сию войну сражением, когда Генерал-Лейтенант Раевский готовился атаковать неприятеля, то будучи уверен, сколько личный пример Начальника одушевляет подчиненных ему воинов, вышел он пред колонну, не только сам, но поставил подле себя и двух юных сыновей своих, и закричал: – «Вперед, ребята, за Царя и за отечество! Я и дети мои, коих приношу в жертву, откроем вам путь». – Чувство геройской любви к отечеству в сем почтенном воине долж- но быть весьма сильно, когда оно и самый глас нежной любви родительской заставило умолкнуть»¹.

Поясним, что упомянутое в газете «одно бывшее в сию войну сражение» – это бой у деревни Салтановки близ Могилева 11 июля (по ст. стилю. – В. Е.), где 7-й корпус генерала Раевского атаковал превосходящие силы французов.

Газетное сообщение имело, выражаясь современным языком, ярко выраженный пропагандистский характер, что вполне соответствовало военной ситуации – наполеоновская армия непрерывно продвигалась вглубь России. Оно и явилось источником героической легенды в духе древних. Но нельзя не признать, что в основе этого довольно фантастического сообщения лежал вполне достоверный факт, в полной мере отражавший патриотические чувства генерала: вместе с Раевским в действующей армии находились два его несовершеннолетних сына, которых он взял с собой в военную кампанию. Старшему – Александру – еще не исполнилось 17, младшему – Николаю – 12 лет.

Рассмотрим, как освещался интересующий нас бой в наиболее известных и авторитетных исторических сочинениях, посвященных войне с Наполеоном. Но начнем с исторического документа, сообщающего об этом событии.

В рапорте П. И. Багратиона Александру I от 13 (25) июля 1812 года о сражении при Салтановке воздается должное мужеству и самоотверженности всего личного состава, находившегося под командованием генерала Раевского:

«В особенную обязанность поставляю повергнуть монаршему воззрению безпримерную храбрость войск 7 корпуса, отражавших и преследовавших сильнейшего несравненно противу себя неприятеля, с девяти часов утра до шести вечера. Таковый подвиг воинства российского, по единогласному показанию в плен взятых, и по соображению с оставленными трупами на поле преследования, делает в войске неприятельском убитыми и ранеными более пяти тысяч человек»²².

Теперь обратимся к первому по времени историческому описанию войны, вышедшему в Петербурге в 1813 году по свежим следам минувших событий: «С разсветом 11-го числа неприятель большими силами начал теснить аванпосты и авангард, предупредил Раевского, шедшего уже к нему в порядке на встречу от Дашковки, и атаковал онаго в 9-ть часов утра. Силы неприятеля состояли из 5 дивизий под командою Даву и Мортье. Не взирая на упорство их и чрезвычайное превосходство, два раза были они отражаемы с большою для них потерею. Наконец опрокинуты штыками и преследованы пехотою, по неудобству действия кавалериею, до селения Новосиолки. В сем месте, укрепленном природою и искусством, неприятель, остановясь, двукратно составлял опять сильные колонны и наступая отважно, усиливался принудить Раевского к отступлению; но всегда прогоняем был обратно к неприступной своей позиции со значительным уроном, потеряв в сей день более 5000″³.

Тот же текст перешел затем в описание войны, вышедшее в свет в 1819 году⁴.

В это же время Карл Клаузевиц лаконично отметил интересующее нас сражение в своей исторической работе «Поход в Россию»: «Даву нашел в полутора милях от Могилева сильную позицию у деревни Салтановки, которую он 22-го (по н. стилю. – В. Е.) занял в ожидании Багратиона и на которой он подвергся его безуспешной атаке 23-го числа»⁵.

В 1837 году вышла новая работа о войне, автором которой был флигель- адъютант императора полковник Бутурлин. Этому труду было предпослано «Предуведомление от сочинителя», в котором автор сообщал, в частности, следующее:

«Оффицияльные документы Российской Армии, равно и неприятельские, по участи войны доставшиеся Россиянам, составляют драгоценнейший источник, из коего почерпая с величайшим тщанием и разборчивостию, он (автор. – В. Е.) чрез то мог устранить все частные описания, почти всегда с пристрастием и уже после событий составленныя…»⁶

Сражение, интересующее нас, описано Бутурлиным весьма подробно. Мы приводим лишь часть этого описания, непосредственно касающуюся попыток Раевского овладеть мостом, ведущим в Салтановку:

«11-го Июля, на разсвете, Генерал-Лейтенант Раевский выступил от Дашковки к Могилеву, опрокидывая и гоня перед собою легкия войска неприятельския, на пути им встреченныя. В 8-мь часов по полуночи, прибыл он к Салтановке, и тотчас приказал 12-й пехотной дивизии Генерал-Майора Колюбакина атаковать мост. Леса, окружающие деревню Салтановку, не позволяли подойти к сему мосту иначе, как по большой дороге, вдоль по коей била неприятельская батарея. Не смотря на то, Россияне двинулись вперед с удивительною твердостию; но, будучи осыпаемы тучею пуль и картечей неприятельских, никоим образом не могли овладеть мостом»⁷.

Затем, как описал Бутурлин, Раевский попытался предпринять обходной маневр, для чего направил влево от моста пехотную дивизию генерала Паскевича, но и этот маневр не был успешным. Атака на мост, ведущий к Салтановке, возобновилась: «Генерал-Лейтенант Раевский и Генерал-Адъютант Васильчиков, спешив-шись, сами подавали пример, идучи впереди колонны! Войска, возбужденные их присутствием, делали новые усилия, чтобы перейти теснину, но тщетно…»⁸

Как видно из приведенных текстов, за четверть века, прошедшие со времени Отечественной войны 1812 года, сыновья прославленного генерала в исторических описаниях боя у Салтановки не упоминались.

Однако через восемь лет выходит книга генерала А. И. Михайловского- Данилевского, посвященная истории Отечественной войны, где впервые среди участников боя назван старший сын Раевского:

«Раевский, стоя с 12-ю дивизиею впереди Салтановки, ожидал только успеха Паскевича, чтобы пойти на штыках через плотину и атаковать находившегося перед ним неприятеля. С нетерпением ожидали солдаты приказания к бою; во всех кипела кровь. Между тем Французская артиллерия, с высот за Салтановскою плотиною, громила наши колонны; ряды Русских, вырываемые ядрами и картечью, безтрепетно смыкались; подбитые пушки заменялись новыми. Услыша при одной из атак Паскевича; что огонь подвинулся вперед, Раевский почел минуту благоприятною для атаки и приказал 12-й дивизии двинуться на Салтановку. Он, Васильчиков, все офицеры штаба спешились и встали впереди Смоленского пехотного полка, находившегося в голове колонны <…>»Дайте мне нести знамя!» сказал один из сыновей Раевского ровеснику своему, шестнадцатилетнему подпрапорщику. «Я сам умею умирать!» отвечал юноша. Выгоды местоположения были на стороне Даву и уничтожили усилия храбрости наших войск, которыя выдерживали на дороге весь огонь Французских батарей, несколько раз врывались в Салтановку, но должны были воротиться»⁹.

Примерно такое же описание боя, где фигурируют уже оба сына Раевского, находим в сочинении М. Богдановича, вышедшем в 1859 году:

«Между тем с обеих сторон продолжалась сильная канонада. Раевский, слыша, по направлению гула выстрелов, что Паскевич подается вперед, и заметя колебание в неприятельской линии, снова послал 12- ю дивизию на мост у Салтановки. Вместе с Васильчиковым и всеми офицерами штаба, в числе которых были сыновья самого Раевского, он сошел с коня и стал впереди Смоленского полка, назначенного идти в голове колонны»¹⁰.

Остановим внимание на том, что в сочинениях, отделенных от военных событий временным промежутком более 25 лет, начинает уделяться некоторое внимание сыновьям генерала, что никак не подтверждает легенду, рожденную газетной публикацией, но все же обозначает определенную устремленность к патриотической патетике. На то же указывает изменение стилистики: сухой язык исторической хроники, свойственный описаниям боев в сочинениях до 1837 года включительно, становится в более поздних сочинениях, например в книге Михайловского-Данилевского, более красочным, повествование обретает некоторые признаки беллетристики («во всех кипела кровь»; «ряды <…> безтрепетно смыкались»), появляются даже диалоги участников сражений («Дайте мне нести знамя!» и т. д.).

Отмеченное изменение стиля и характера исторических описаний связано, быть’может, с ухудшением внешнеполитического положения России.

1. Северная почта. N 61. 1812. 31 июля.[↩]
2. Генерал Багратион. Сборник документов и материалов. [Л.], 1945, С. 209.[↩]
3. Историческое описание Войны 1812-го года. СПб., 1813. С. 44 – 45.[↩]
4. См.: Ашхарумов Дмитрий. Описание войны 1812 года. СПб., 1819. С. 50.[↩]
5. Клаузевиц. 1812 год. М., 1937. С. 197.[↩]
6. Бутурлин Д. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812-м году. Ч. 1 – 2. Пер. с франц. Ч. 1. СПб., 1837.[↩]
7. Бутурлин Д. Указ. соч. С. 191.[↩]
8. Там же. С. 192.[↩]
9. Михайловский-Данилевский А. И. Описание Отечественной войны 1812 года. Ч. I. СПб., 1843. С. 307 – 308.[↩]
10. Богданович М. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. Т. I. СПб., 1859. С. 215 – 216.[↩]