Грибоедов и его окружение
В. П. Мещеряков, А. С. Грибоедов. Литературное окружение и восприятие (XIX – начало XX в.), Л., «Наука». 1983, 268 с.
Время Грибоедова в истории русской литературы имеет одну примечательную особенность. Литературные отношения и оценки этого времени складывались не только путем выступлений в журналах, в которых критические отделы были еще слабы, но зачастую в дружеских связях и встречах в литературных обществах и светских салонах, интересовавшихся искусством и литературой. На почве этих связей возникали литературные альманахи, устанавливались репутации отдельных литераторов, порождались споры вокруг чем-либо заметных произведений. Свое литературное окружение имели Карамзин, Жуковский, позднее Рылеев, Пушкин. Каждое из них формировалось близостью эстетических вкусов, литературных позиций входивших в него писателей. Материалы и документы такого рода литературных общений, нередко носивших частный характер, имеют для исследования литературной жизни этой эпохи первостепенное значение, многие из них еще могут быть найдены в самых различных архивах.
Такого рода дружеское литературное окружение сложилось и вокруг Грибоедова как начинающего драматурга и особенно как автора «Горя от ума».
Изучение литературного окружения Грибоедова – важная задача исследователей его жизни и творчества, особенно его литературно-эстетических взглядов и позиций в спорах того времени. Тем более что сам Грибоедов, подобно Чаадаеву, был замкнутым в светском обществе и открывался всем богатством своей личности только в дружеском кругу, сравнительно узком.
Исследованию литературного окружения Грибоедова и посвящена монография В. Мещерякова. Написана она на основе тщательного изучения первоисточников и самостоятельных архивных разысканий.
В монографии нет каких-либо сенсационных открытий, но автор ее вводит в научный оборот немало неизвестных ранее данных, которые заставляют прийти к выводу, что роль писателя в литературном процессе 10 – 20-х годов была значительнее, чем до сих пор считалось.
Построение книги обусловлено самим материалом, то есть составом литературного окружения Грибоедова. Десять из одиннадцати глав представляют собой «медальоны», названные именами писателей первой трети XIX века – соавторов Грибоедова и тех, кто имел с ним наиболее значительные и продолжительные литературные и дружеские связи.
Личность автора «Горя от ума», стоящая в каждой из глав на авансцене, как бы цементирует все главы. Все, кто имел счастье общаться с Грибоедовым, испытали на себе воздействие его мыслей и творчества. И дело здесь, как это показывает автор исследования, не только в личном обаянии (хотя и оно было велико), но в первую очередь в тех целях, которые сделали «Горе от ума» своеобразным манифестом декабризма. Да и сама привязанность друзей к Грибоедову, его умение объединить их и продемонстрировать в дружеском кругу лучшие стороны ума и души тоже заслуживают внимания.
Не все главы книги равноценны по содержанию, но в каждой читатель находит существенные детали литературных и дружеских связей Грибоедова.
В главе о братьях С. и Д. Бегичевых многосторонне рассмотрены их личности, интересные для характеристики того времени. Глубокая дружба Грибоедова с С. Бегичевым высвечивает высокие нравственные качества будущего автора «Горя от ума». С. Бегичев был одним из первых критиков комедии, и его замечания по первому акту повлекли за собой переделку.
Касаясь до сих пор не проясненного вопроса о том, почему в постоянной переписке Грибоедова с его другом, в котором Александр Сергеевич неизменно видел самого близкого себе человека, отсутствуют письма последних двух лет жизни дипломата Грибоедова, В. Мещеряков высказывает предположение, что письма эти, в силу, видимо, их особой конфиденциальности или интимности, были скрыты С. Бегичевым и еще могут быть найдены. Автор убедительно опровергает версию о том, будто за эти два года их дружба и доверительные отношения кончились, что и повлекло прекращение переписки.
Тщательно прослеживаются литературные отношения Грибоедова с А. Шаховским, видным драматургом и театральным деятелем того времени. Признавая влияние комедий Шаховского, их «непринужденности разговорного стиля» на драматургию Грибоедова, В. Мещеряков показывает, что влияние комедий Шаховского в других отношениях было ограниченным и что, например, комедия «Пустодомы» уже показалась Грибоедову устаревшей. Их сотрудничество прекратилось в связи с поворотом Грибоедова к реализму и к замыслу «высокой комедии», проникнутой передовыми общественными идеями.
Обстоятельно выясняются в книге личные и литературные взаимоотношения Грибоедова и одного из ближайших его друзей в раннюю пору деятельности – П. Катенина. Среди многих фактов В. Мещеряков выделяет сотрудничество Грибоедова и Катенина в создании комедии «Студент». Повод к ее написанию автор монографии видит в появлении в журнале «Северный наблюдатель» (1817, Ма 2) фельетона М. Загоскина «Знатоки, или История одного дня», подписанного псевдонимом «М. З. Житель Литовского канала». В образе Ювенала Беневольского, недалекого и малограмотного персонажа комедии «Студент», по мнению В. Мещерякова, высмеивается Загоскин, в фельетоне которого изображен Грибоедов как «отрок-мудрец», любивший спорить и который в спорах «не щадил ни пола, ни возраста». Пытаясь осмеять «отрока-мудреца», Загоскин раскрывает перед нами литературную образованность юного Грибоедова и решительное неприятие им как французского, так и русского классицизма.
Если раньше говорилось о главной роли Грибоедова в написании комедии «Студент» как о факте гипотетическом, то теперь, в книге В. Мещерякова, это подкрепляется весомой аргументацией: Грибоедов больше Катенина был заинтересован в комедии, являвшейся, по сути, ответом на фельетон Загоскина.
Подробно рассказывая о дружбе Грибоедова с А. Жандром, В. Мещеряков останавливается на упоминавшейся в научной литературе, но не проанализированной статье неизвестного автора под названием «Опыт разбора статьи о «Горе от ума», помещенной в первой книжке «Отечественных записок» 1840 года. Как доказывает В. Мещеряков, статья принадлежит Жандру. При этом исследователь не просто атрибутирует эту очень интересную статью, но и обнаруживает в ней многие мысли, предваряющие «Мильон терзаний» Гончарова.
Наиболее значительными представляются соображения об адресате и возможном авторе стихотворения «Г…….ву».
Это стихотворение, опубликованное еще в 1926 году Н. Бродским, никем не связывалось с именами Грибоедова и Жандра. Рассмотрение алфавита декабристов и резонное предположение, что стихотворение могло быть написано только лицом, сочувствующим декабристам и имевшим достаточное представление о их деятельности, приводят В. Мещерякова к убедительному выводу, что оно адресовано Грибоедову и написано Жандром, не участвовавшим непосредственно в движении декабристов, но хорошо информированным о контактах с ними своего близкого друга.
Анализируя это стихотворение, В. Мещеряков заключает, что члены Северного общества полностью доверяли Грибоедову свои планы и даже, возможно, могли уполномочить его вести переговоры от их лица с Южным обществом об объединении сил. Эта гипотеза, заявленная осторожно, но усиленная рядом косвенных доказательств, подкрепляет аналогичные соображения М. Нечкиной о «полной степени» участия Грибоедова в делах заговорщиков. И личность Жандра как автора стихотворения выглядит более значительной.
В главе о В. Одоевском рассказывается о полемике вокруг альманаха «Мнемозина». Успех альманаха вызвал ревнивые нападки Ф. Булгарина на издание и на самого Одоевского. Одоевский отвечал в третьем выпуске «Мнемозины» в фельетоне «Последствия сатирической статьи». Среди персонажей фельетона выведен положительный герой Ипполит Двинский, литератор, который, «мало нуждаяся в брани или похвале журнальной… смеялся над тем и другим; писал – потому что писалося, и едва ли из всех судей-самозванцев – не был лучшим ценителем своих произведений» (стр. 112).
П. Сакулин в работе об Одоевском находит в Двинском автобиографические черты самого писателя. В. Мещеряков же полагает, что в персонаже фельетона «скорее угадываются черты не Одоевского, а Грибоедова» (стр. 112).
Анализ позволяет вскрыть причины полемики между издателями «Мнемозины» и Булгариным, а также логику неожиданной отповеди Грибоедова Булгарину, который с излишним и непрошенным усердием только что расхваливал Грибоедова в своем журнале «Литературные листки».
Интересно сопоставление письма Грибоедова к Булгарину, в котором драматург отказывался от знакомства с редактором «Северной пчелы», с аналогичным посланием Рылеева к тому же Булгарину. Оба написаны в 1824 году. Эта параллель позволяет добавить еще один штрих в общую картину взаимоотношений Грибоедова с декабристами, и прежде всего показать близость Грибоедова с одним из руководителей Северного общества.
Результативным представляется обращение к материалам «Северной пчелы» на протяжении более четверти века (1825 – 1859). В. Мещеряков, проштудировав все номера газеты за эти годы, обнаруживает и новые подробности биографии Грибоедова, и отзвуки его мыслей, «аберрированные» Булгариным, и доказательства, позволяющие отвергнуть всякие сомнения в том, что автором очерка «Загородная поездка» был именно Грибоедов. А такие сомнения, отнимающие у драматурга одно из его произведений, важное для понимания Грибоедовым категорий народности и национальности, не так давно заявлялись в печати.
Главы об А. Одоевском и В. Кюхельбекере еще раз напоминают нам о горячей дружбе Грибоедова с обоими поэтами-декабристами, о его настойчивых хлопотах по смягчению их, участи. Автор выявляет новую грань мистерии Кюхельбекера «Ижорский»: биография ее героя во многом схожа с биографией Грибоедова.
Каждый новый факт, установленный В. Мещеряковым, позволяет увидеть новые стороны личности и таланта Грибоедова, а их совокупность дает основание и для значительного расширения наших представлений об участии писателя в явных и скрытых полемических битвах его времени.
Книга завершается главой, в которой «Горе от ума» рассматривается в историко-функциональном плане. В русской литературе XIX – начала XX века, собственно, нет ни одного писателя, начиная от Пушкина и кончая Блоком, который в той или иной степени и форме не испытал бы воздействия знаменитой комедии на собственное творчество. Напрасно, однако, автор книги соглашается с А. Гришуниным, утверждающим, что только в творчестве Л. Толстого нет отголосков «Горя от ума». Мне приходилось проводить параллели между биографией Чацкого и биографией Андрея Болконского в «Войне и мире». Да и образ Бориса Друбецкого несет в себе некоторые черты молчалинского типа – только в более высоком петербургском свете.
Внимательно изучив альбом карикатур Н. Степанова, иллюстрировавшего мемуары Булгарина, В. Мещеряков убедительно доказывает, что Ю. Тынянов в романе «Смерть Вазир-Мухтара» ошибся: «другом дома» Булгариных был отнюдь не Грибоедов, а приятель Булгарина Л. В. Ордынский.
Работа В. Мещерякова, несомненно, дает новый импульс к дополнительному исследованию жизни и творчества Грибоедова. Ведь до сих пор нет научной биографии Грибоедова, нет книги, в которой перед читателем предстал бы весь творческий путь великого русского драматурга. Необходимо также и новое академическое, заново прокомментированное полное собрание сочинений Грибоедова.