Горький и Ницше

М. Горький, в нашем недавнем представлении до конца открытый и понятный, до скуки ясный и правильный, вдруг вновь становится загадочным. Мы начинаем открывать для себя Горького противоречивого, непростого, то есть попросту говоря, живого и невыдуманного.

Одной из загадок становится для нас вопрос об отношении Горького к Ницше. Проблемы – Горький и Ницше у нас долгие годы как бы не существовало вовсе. Усилиями многих советских литературоведов Горького и Ницше развели бесконечно далеко друг от друга, разместили, как врагов, на противоположных полюсах человеческой мысли: одного, Горького, навечно поставили в наш красный угол, другого, Ницше, – в черный, для всяческих мракобесов.

При этом, как водится, мы легко забыли, что было сделано в этом отношении до нас, что думали и говорили на этот счет раньше. Русская дооктябрьская критика (Н. Михайловский, М. Неведомский, Е. Соловьев-Андреевич, В. Короленко и др.) широко обсуждала вопрос о ницшеанстве молодого Горького, находя в его творчестве выразительные параллели с идеями базельского философа. Однако у советских литературоведов со временем утвердилось по преимуществу односторонне отрицательное отношение к оценкам этой критики, а с 30-х годов возобладало стремление «закрыть», снять проблему по существу и объявить ницшеанство молодого Горького мифом, выдумкой критиков буржуазного толка. Такого рода подход содержится, например, в книге Н. Крутиковой, где об этом есть специальная глава¹, и, в общем, сохраняется в советском горьковедении почти до нашего времени. Только в самые последние три-четыре года делаются отдельные попытки отечественных историков литературы (пока в форме устных докладов на конференциях и кратких тезисов к ним) заново поставить вопрос о ницшеанстве Горького, указать на сложность, неоднозначность отношения «буревестника»революции к Ницше, расслышать и оценить отзвуки идей этого философа в некоторых произведениях русского писателя².Тема: Ницше и Горький продолжает привлекать и ученых Запада. Совсем недавно вышла в США, например, книга Эдит Клуз «Революция морального сознания: Ницше в русской литературе, 1890 – 1914» ³  с разделом о Ницше и Горьком.На помощь нам идут и советские философы, которые делают первые шаги в пересмотре учения Ницше с намерением освободить его интерпретацию от тяжеловесного слоя искажений и вульгаризации. Появляются публикации произведений Ницше, новые их переводы с предисловиями и комментариями к ним: «По ту сторону добра и зла», – фрагменты, опубликованные в «Вопросах философии»,»Антихристианин» ⁴.

А. Михайлов, автор предисловия к публикации «По ту сторону добра и зла»,с полным основанием констатирует тот факт, что наша отечественная наука десятилетиями не знала спокойного, «академического отношения»к Ницше, оно подменялось «крайне правым политическим истолкованием»его философии и ее «критическим разгромом» ⁵. Справедлива и общая оценка наследия Ницше, сделанная А. Михайловым: «Нет не только такой философской проблемы, которой не коснулся бы Ницше.., но нет и такой, где бы от Ницше не шла линия и традиция особой, оригинальной или весьма обновленной философской мысли» ⁶.Весьма плодотворной представляется также трактовка основы мировоззрения Ницше как концепции «рискованности человеческого бытия в мире» ⁷, выделение в качестве центральной категории (хотя и не получившей в его философии законченного определения) – категории риска, риска как способа бытия человека и человечества. Заметим, кстати, что русская литература рубежа XIX-XX веков чутко улавливала – и в самой жизни, и в современной философии – особую роль подобной формы бытия, приобретающей универсальное значение. Это проявлялось даже в тех ветвях литературы, представители которых на первый взгляд были далеки от рискованных увлечений XX столетия, например в творчестве А. Куприна. Его художественное сознание, вопреки нашим весьма сглаженным, сентиментально-романтическим представлениям о нем, питалось в немалой степени интересом к «профессионалам риска», к риску как способу жизни.

Огромная заслуга в истолковании и критике философии Ницше принадлежит русским мыслителям конца XIX – начала XX века В. Преображенскому, В. Соловьеву, Н. Бердяеву, Л. Шестову, С. Франку, Е. Трубецкому, В. Иванову, А. Белому и др. В. Преображенский развивал весьма созвучную нам сегодня мысль о том, что целью философии Ницше было стремление обосновать ценность жизни как таковой – в ситуации опасности для существования всего человечества, его возможного конца (вырождения). В. Соловьев в «сверхчеловеке»Ницше видел хотя и превратно понятый, но некий прообраз богочеловека, человека будущего. Н. Бердяев, не соглашаясь с конечными выводами критики христианской морали у Ницше, по достоинству оценивал «глубокие мотивы»этой критики. С. Франк показывал, что у Ницше «маска Мефистофеля скрывает вдохновенный лик»романтика⁸. Он же, противостоя вульгаризаторским толкованиям учения базельского философа, утверждал, что разнуздание разрушительной анархической стихии личности отнюдь не главная цель Ницше, напротив, как писал С. Франк, «в разнуздании гедонистических влечений он (Ницше. – Л. К.) видит признак вырождения, декаданса – того вырождения, которое он более всего ненавидит» ⁹. И это действительно так. В понимании Ницше, «здоровый»эгоизм – это стремление личности всю полноту, все разнообразие жизни вместить в себя, чтобы стать «дарящей добродетелью» ¹⁰. Образ Солнца в прозе Ницше был символом именно такой «дарящей добродетели», что тоже не прошло мимо Горького.

Л. Шестов в книгах о Достоевском и Ницше, Толстом и Ницше## Л. Шестов, Добро в учении Толстого и Ницше. Философия и проповедь, СПб., 1900; Л. Шестов, Достоевский и Ницше.

1. Н. Е. Крутикова, В начале века. Горький и символисты, Киев, 1978 (см. главу «У истоков мифа»).[↩]
2. См.: В. А. Злобин, К проблеме горьковской концепции человека. – «Вопросы горьковедения», Горький, 1986; Б. Н. Равдин, К проблеме «Горький и Ницше». – «Четвертые Тыняновские чтения. Тезисыдокладов»,Рига, 1988.[↩]
3. E. W. Clowes, The revolution of moral consciousness: Nietzsche in Russian literature, 1890 – 1914, Illinois, 1988.[↩]
4. Ф. Ницше, По ту сторону добра и зла. Разделы первый и второй. – «Вопросы философии», 1989, N 5; Ф. Ницше, Антихристианин (перев. А. В. Михайлова). – В кн.: «Ф. Ницше, З. Фрейд, Э. Фромм, А. Камю, Ж. П. Сартр. Сумерки богов», М., 1989..[↩]
5. »Вопросы философии», 1989, N 5, с. 113. [↩]
6. Там же, с. 113 – 114.[↩]
7. Там же, с. 116.[↩]
8. С. Франк, Предисловие. – В кн.: Ф. Ницше, Собр. соч., т. 2, М., 1909, с. X.[↩]
9. Там же, с. X.[↩]
10. Ф. Ницше, Так говорил Заратустра, СПб., 1913, с. 98.[↩]