Генрих Манн в превратных толкованиях

Едва только вышли в свет первые крупные романы Генриха Манна, вокруг имени писателя разгорелись споры. Они продолжались до самой смерти Г. Манна и не прекращаются по сей день – более двадцати лет спустя.

Генрих Манн вошел в мировую литературу как прозаик острой социально-политической проблематики, обличитель современного ему немецкого буржуазного общества. Еще в 1915 году Луначарский назвал Генриха Манна «одним из наиболее независимых писателей Германии, одним ив людей, мужественно продолжающих… непреклонную и неумолимую войну против язв своей страны» ¹. Большой интерес к Генриху Манну – и это вполне естественно – проявляют ученые ГДР. Среди ряда серьезных исследований, посвященных этому художнику, надо упомянуть работы А. Абуша, У. Дицеля, Г. Еринга, К. Гейслера, Г. Камницера, М. Хана, В. Хердена. В начале 50-х годов в ГДР был создан Архив писателя, пополненный, в частности, его рукописями, корреспонденциями, дневниками, присланными из США и Чехословакии (дар дочери писателя Леони Манн).

В этом году в ГДР было торжественно отмечено 100-летие со дня рождения Г. Манна. Юбилей писателя получил широкий отклик и в нашей стране. Творчество Г. Манна издавна привлекает внимание советских критиков. Серьезный вклад в изучение его литературного наследия внесли Е. Книпович, И. Миримский, Т. Мотылева, О. Егоров, К. Нартов, Н. Серебров и другие наши исследователи.

Реакционные историки литературы встречали каждое новое произведение Г. Манна с нескрываемой враждебностью. Еще в 1906 году (к этому времени появились такие произведения Г. Манна, как романы «Земля обетованная», 1900, и «Учитель Гнус», 1905, эссе о Флобере и Жорж Санд, 1905) критик К. Буссе заявил: хотя книги этого писателя и содержат «многое от подлинного искусства», они относятся к категории таких, против которых он, Буссе, будет «бороться до последнего вздоха» ².

Острота обличений в произведениях Г. Манна не раз служила поводом обвинять его в отсутствии любви к родине, в душевной холодности. В великолепных сатирических книгах писателя, пронизанных гражданским пафосом, иные исследователи видели лишь плод «игры мысли художника, стоящего в стороне от действительности» ³. Не раз буржуазные ученые ставили под сомнение художественную ценность произведений Г. Манна. Так, западногерманский критик Э. Лонер в статье, опубликованной в 1961 году, утверждал, что в творчестве Г. Манна «литература становится служанкой политики» ⁴. Э. Лонер оспаривал и прогрессивное идейное содержание лучших книг писателя. Монументальную трилогию «Империя» он назвал памфлетным документом «весьма сомнительного качества, как с политической, так и с литературной точки зрения». В появившейся не так давно в ФРГ книге В. Вельцига «Немецкий роман XX века»»Верноподданный»охарактеризован как произведение желчное и малоинтересное⁵.

Неприязнь подобных литературоведов к творчеству Г. Манна, разумеется, не случайна – в ней сказалось их враждебное отношение к передовому искусству, к творчеству антибуржуазных, антифашистских писателей. В 1970 году западногерманская газета «Франкфуртер рундшау» не без основания отмечала, что «на всю литературу антифашистской эмиграции в ФРГ было наложено своеобразное табу». Против антифашистских художников реакция организовала «заговор молчания», о них «нет ни одного сколько-нибудь серьезного труда», и вообще произведения таких мастеров, как «Генрих Манн, Арнольд Цвейг, Альфред Дёблин и Анна Зегерс, до сих пор не нашли широкого распространения в ФРГ» ⁶.

Генриха Манна старались не замечать в вильгельмовской империи. Гитлеровцы под угрозой репрессий запрещали немцам читать его книги и сжигали их на кострах. Обходили молчанием писателя и официальные круги США, где он провел последнее десятилетие своей жизни. Его творчество хотели бы похоронить и реакционные силы ФРГ. В конце 50-х годов гамбургское издательство «Классен-ферлаг» выпустило сочинения Г. Манна, отметив в издательском предисловии: «Генрих Манн относится у нас к числу наименее известных представителей немецкой литературы. Недоразумения и политические обстоятельства привели к тому, что (западные) немцы предали забвению одного из самых значительных писателей современности» ⁷.

Показательный факт: когда в мае 1969 года литературно-критический журнал «Акценте» (ФРГ) попросил двадцать шесть литераторов высказать свое отношение к Генриху Манну, пятнадцать опрошенных не разрешили обнародовать их ответы. Возможно, дело объяснялось просто незнанием, но скорее всего эти литераторы не считали вполне безопасным для себя открыто выражать интерес к художнику, произведения которого «были приняты в ФРГ в штыки» ⁸. Остальные (по большей части представители молодого поколения) откровенно признались, что Г. Манн им почти или вовсе незнаком. Среди немногих, кто высказался о писателе положительно, был Генрих Бёлль. Он особо отметил злободневность «Верноподданного». В романе запечатлено, по словам Бёлля, немало такого, что встречается и в западногерманской действительности, – «злоупотребление ложными идеалами… во имя сообщества буржуа, объединенных самыми земными, сугубо материальными интересами, сообщества, которому внушает подозрение все гуманное, все, что связано с социальным прогрессом, все, что несет свободу… Я был удивлен, – писал Бёлль о «Верноподданном», – удивлен и даже испытал чувство испуга: пятьдесят лет прошло после появления этой книги, а передо мной все еще предстает та же, основанная на насилии, модель верноподданнического общества» ⁹.

И все же, вопреки усилиям реакционных кругов, и в ФРГ растет интерес к литературному наследию Г. Манна. В марте 1971 года Общество Томаса Манна в Любеке провело в связи со 100-летием со дня рождения Г. Манна научную сессию, в которой приняли участие историки литературы из ФРГ, Франции и США. Однако на этой сессии не были представлены ученые социалистических стран.

О характере любекской сессии можно судить хотя бы по бурной реакции на нее студенческой молодежи, выразившей решительный протест против бездушного академизма, присущего подавляющему большинству выступлений, против выбора тем для докладов, да и подбора докладчиков. Студентов возмутило, например, отсутствие на сессии такого известного западногерманского литературоведа, как Клаус Шрёдер, перу которого принадлежат интересные работы о Г. Манне. Молодежь решила создать (на базе Франкфуртского университета) Общество Генриха Манна. На родине писателя – в Любеке – такого общества еще нет.

Проведенные в ФРГ юбилейные мероприятия произвели на трезвых немцев довольно удручающее впечатление. Газета «Франкфуртер альгемайне» писала: «Только циника может утешить тот факт, что любекская сессия с ее пробелами, упущениями и чувствовавшимся во всем индифферентизмом, продемонстрировала на свой лад особенности, характерные для немецкой истории в целом. Речь идет как раз о том, что нашло свое отражение и в творчестве Генриха Манна, а именно об «упущенных возможностях» ¹⁰.

В буржуазном литературоведении мы нередко сталкиваемся с игнорированием или превратным толкованием идейных позиций Г. Манна, со стремлением отторгнуть его от реалистической литературы. Конечно, западные критики не единодушны в своем скептическом отношении к автору «Верноподданного» и дилогии о Генрихе IV. Объективный подход к проблемам творчества Генриха Манна ощущается, например, в книгах К. Шрётера «Начальный этап творчества Генриха Манна» (1965) и «Генрих Манн в свете собственных свидетельств и фотодокументов» (1967), да и в некоторых других работах, опубликованных за последние годы.

Однако чаще всего в трудах о Генрихе Манне, появляющихся на Западе, мы обнаруживаем свидетельства неспособности (а может быть, и нежелания) исследователей понять смысл творчества писателя. Показательны в этом отношении книги французского литературоведа Андре Банюльса «Генрих Манн, Художник и политика» ¹¹, американского германиста Рольфа Линна «Генрих Манн» ¹², а также опубликованная в ФРГ на немецком языке работа профессора из Индианы (США) Ульриха Вейсштейна «Генрих Манн. Историко-критическое введение в его художественное творчество» ¹³.

Объемистая работа А. Банюльса привлекает основательностью проведенных автором изысканий, богатством использованного архивного материала, анализом некоторых стилистических особенностей прозы Г. Манна. Автор по» ставил важную задачу – изобразить творческий путь Г. Манна в соотнесенности с политической жизнью нашего времени. Но как изображает этот французский литературовед взаимосвязь художника и политики? Ведь речь идет о писателе, осознавшем величие социалистических идеалов, о художнике-гражданине. В книге А. Банюльса Г. Манн – это «все более и более уединяющийся обитатель Парнаса». Действенный, боевой гуманизм Г. Манна критик старается представить не только гуманизмом абстрактным, но к тому же приправленным изрядной долей разочарованности, исторического пессимизма. Французский исследователь прямо декларирует – всем фактам вопреки: «Ход истории, современником которой он (Г. Манн. – Г. З.) был, подорвал его доверие к человечеству». Это не случайное, не частное замечание. На протяжении всей своей книги А. Банюльс тщится создать впечатление, будто писатель был то беспочвенным мечтателем, то заведомым скептиком.

Вызывает недоумение оценка А.

1. «А. В. Луначарский. Неизданные материалы», «Литературное наследство», т. 82, стр. 295.[↩]
2. Thomas Mann, Heinrich Mann, Briefwechsel 1900-1949, Aufbau, Berlin 1969, S. 430.[↩]
3. O. Wittner, Deutsche Literaturgeschichte, Kadeu und Co., Dresden 1919, S. 317.[↩]
4. E. Lohner, Heinrich Mann. In: «Deutsche Literatur im 20. Janrhundert», Rothe, Heidelberg 1961, Bd. II, S. 93.[↩]
5. W. Welzig, Der deutsche Roman im 20. Jahrhundert, Krdner, Stuttgart 1967, S. 248.[↩]
6. «За рубежом», 1970, N 48, стр. 30-31.[↩]
7. »За рубежом», 1971, N 13, стр. 30. [↩]
8. »Зарубежом», 1971, N 13, стр. 30. [↩]
9. «Akzente», Muchen 1969, Heft 5, S. 403.[↩]
10. «Frankfurter Allgemeine», 29 Marz 1971.[↩]
11. A. Banuls, Heinrich Mann. Le poete et la politique, C. Keincksieobj Paris 1966.[↩]
12. R. N. Linn, Heinrich Mann, Twayne Publ., N. Y. 1967.[↩]
13. U. Weisstein, Heinrich Mann, Niemeyer, Tubingen 1962.[↩]