Г. А. Ш е н г е л и. Из зала Московского губернского суда: Избранные репортажи (1926‑1927) / Сост., предисл. и коммент. А. В. Маринина. СПб.: Нестор‑История, 2021. 192 с.

По своему влиянию на русскую культуру роль поэта, переводчика, теоретика поэзии, прозаика и критика Г. Шенгели (при всей его блестящей многогранности) сложно всерьез сравнивать с громадным воздействием его современника и оппонента В. Маяковского. В течение продолжительного времени его вполне официально трактовали как эпигона акмеистов и пасквилянта на «лучшего, талантливейшего поэта советской эпохи», хотя и признавали определенные заслуги в области теории стиха, а также в переводаx¹. Однако Шенгели был и остается особенной, интереснейшей фигурой, одна из граней которой ярко раскрыта в новом сборнике «Из зала Московского губернского суда», недавно опубликованном издательством «Нестор-История».

О весьма плодотворной работе Шенгели судебным репортером долгое время было известно лишь из его письма к поэтессе Марии Шкапской. То есть совершенно ничего конкретного. И вот совсем недавно дальний родственник поэта и составитель данного сборника Антон Маринин, опираясь на сохранившуюся автобиографию, выяснил, что А. Троль — репортерский псевдоним Шенгели (правда, не единственный) в знаменитой в те годы газете «Гудок». На всякий случай уточню: псевдоним, несмотря на созвучие, не имеет отношения к такому распространенному явлению, как «троллинг». Атта Троль — прозвище ручного медведя из одноименной поэмы Гейне.

Итак, выяснилось, что судебные репортажи были для Шенгели халтурой, приносившей ему доход и обеспечивавшей материальное существование в период с мая 1926-го по сентябрь 1927-го. За это время он осветил около 150 процессов. Немаловажно, что в отличие от других фельетонов судебные очерки предполагают наличие юридической подготовки, знания законов, терминологии, судебных процедур. А Шенгели как раз и был выпускником юридического факультета. Правда, по специальности он не работал, но для судебного репортерства оказался хорошо подкован.

Заработки халтурой были в 1920-х годах повсеместны. «Бойких перьев было предостаточно: среди них Булгаков, Олеша, Ильф с Петровым, — так что предложение превышало спрос. Шенгели к любой работе относился ответственно и «халтурил» качественно, то есть давал тот продукт, который от него требовали. Это добротная, идеологически безупречная, бойко написанная «подёнка», жить которой предполагалось столько же, сколько газетному листу. Фельетонисты не работали на вечность» (с. 6), — сообщает автор предисловия историк и писатель В. Молодяков. Скорее всего, этому открытию было бы суждено остаться сугубо частным, биографическим. Но «тщательно откомментированные репортажи — отличный путеводитель по судебным процессам «лихих 20-х». Очерки и фельетоны — интересный и редкий источник по истории повседневной жизни Москвы в 1920-е годы, увиденной острым глазом и описанной не менее острым пером, хотя и в заданных жанром рамках» (с. 9).

Обращу внимание еще на одну особенность сборника судебных хроник. Обычно читатель книги находится в одном месте и мысленно следует за перемещениями героев. Здесь же вероятна обратная ситуация: читателю гораздо удобнее перемещаться, например, в метро, успевая между станциями погрузиться в одну или несколько коротких историй в то время, как практически все персонажи оказываются (под конвоем или без) в одном и том же месте — в Московском губернском суде.

Отмечу, что роль составителя такой книги велика. Именно его вкус и чуткость позволяют создать из разрозненных лоскутков (случаев или наблюдений) цельное полотно, способное оказывать на читателя мощное художественное воздействие. Таковы, например, «Ни дня без строчки» Юрия Олеши под редакцией В. Шкловского или замечательный спектакль по «Записным книжкам» Чехова режиссера С.

1. Для подтверждения достаточно заглянуть в первое издание «Большой советской энциклопедии» [Шенгели… 1933: 289].[↩]