№2, 1960/Обзоры и рецензии

Французский исторический роман в эпоху романтизма

Б. Г. Реизов, Французский исторический роман в эпоху романтизма, Гослитиздат, Л. 1958, 566 стр.

Книга Б. Г. Реизова «Французский исторический роман в эпоху романтизма» – плод многолетней работы ученого над западноевропейским историческим романом первой трети прошлого века. Развивая центральные тезисы своих статей о Бальзаке и В. Скотте1, Б. Реизов в этой книге расширяет и углубляет проблему, привлекает множество новых фактов, выдвигает новые теоретические задачи.

Вопрос об отношении писателя к истории, к реальным событиям социально-политической и культурной жизни народа и об исторической обусловленности литературного процесса – один из наиболее существенных в нашей методологий и в наших расхождениях с буржуазным литературоведением. Характерный пример тому – вышедшая несколько лет назад книга французского ученого Ж. Прадалье об историзме творчества Бальзака2. Исследователь признает громадное познавательно-историческое значение «Человеческой комедии», указывает на характерную для времен Реставрации борьбу в трактовке исторического прошлого и устанавливает связи Бальзака-реалиста с передовыми историографическими концепциями начала XIX века. Однако, увлекаясь розысками соответствий между художественными полотнами великого писателя и данными исторической науки, Прадалье упускает из виду порожденную бурной эпохой 1830 – 1840-х годов страстную обличительную тенденцию «Человеческой комедии». Он не показывает в Бальзаке – «историке своего времени» – самого главного: остроты понимания путей общественного развития, судеб и социальных взаимоотношений классов.

В монографии советского ученого дано общественно-культурное обоснование расцвета и постепенного увядания исторической прозы в литературе послереволюционной Европы. Со всем ее живым и противоречивым многообразием воспроизведена в книге историческая обстановка Франции начала XIX столетия, формировавшая мировоззрение рассматриваемых писателей. В этой обстановке, помимо борьбы интересов дворянского и буржуазного лагерей, учтены также интересы и настроения народной массы. Б. Реизову удалось установить конкретные взаимосвязи и расхождения писателей с историками, проследить, как научно-историческая концепция развивается под пером романиста в «картину, в систему образов, в сюжет, богатый событиями и людьми».

Б. Реизов всесторонне рассматривает мировоззрение Виньи, Мериме, Гюго, Бальзака 1820-х годов. Вместе с тем он чрезвычайно интересно, на живой художественной плоти произведении демонстрирует, как отношение к современной действительности, понимание истории, эстетическая программа этих писателей определили процесс создания исторической прозы: выбор темы, типажа, фабулы, поиски стилистических приемов и языковых средств. Многие зарубежные ученые видели и видят в историческом романе лишь более или менее удачную и точную картину нравов минувших времен. Б. Реизов убедительно доказал, что в крупнейших образцах французского исторического романа 1820-х годов находили отражение коренные вопросы общественной жизни и исторического развития страны.

Монография Б. Реизова отличается широкой и разносторонней эрудицией, позволяющей нам увидеть поданные в книге крупным планом лучшие исторические романы эпохи в окружении многих второстепенных произведений, на фоне создававшейся тогда эстетической теории жанра. Исследование этой теории потребовало кропотливого труда над работами и высказываниями отдельных писателей, критиков, философов и над труднонаходимыми теперь французскими периодическими изданиями 1820-х годов.

В книге привлекает также мастерство литературоведческого анализа, уменье осуществлять тонкий разбор поэтической палитры произведений, не теряя ни исторической перспективы, ни ощущения общественного воздействия искусства.

Изучая историческую прозу начала XIX века, Б. Реизов немало делает для уточнения литературного процесса во Франции этого периода. Исследователь учитывает влияние В. – Скотта, как один из важнейших факторов, способствовавших развитию исторического романа во французской литературе 1820-х годов. Вместе с тем с помощью убедительной научной документации он раскрывает глубокое национальное своеобразие этого жанра, его отношение к эстетике XVIII века, к классицизму и романтизму.

Ценная работа Б. Реизова вызывает тем не менее в ряде моментов чувство неудовлетворенности. Исторический роман 20-х годов, непосредственно связанный с проблемами национальной истории, играл первостепенную роль в политических боях современности. Сам исследователь не раз выдвигает данный тезис. Однако в книге глубоко и всесторонне исследованы всего семь произведений; «Мученики» Шатобриана, «Сен-Мар» Виньи, «Шуаны» Бальзака, «Хроника времен Карла IX» Мериме, «Ган Исландец», «Бюг Жаргаль» и «Собор Парижской богоматери» Гюго.

При таком ограниченном поле анализа читатель не может получить ясного представления ни об общей картине развития этого ставшего тогда массовым литературного жанра, ни о столкновении в нем различных социально-политических интересов.

В книге нет хотя бы краткой характеристики реакционного исторического романа и противопоставления его идейно-художественной концепции романа прогрессивного. Еще более приходится пожалеть о том, что автор не заинтересовался поисками наиболее левых образцов исторического романа. Так, например, не использован проф. Реизовым исторический роман «Братство Святого Духа, марсельская хроника 1228 года» (1829), написанный молодым республиканским писателем Рей-Дюссюейлем, будущим автором «Монастыря Сен-Мерри». В своем романе о борьбе марсельской коммуны XIII века против коалиции феодалов и церковников писатель-демократ существенно отклоняется от буржуазно-либеральной концепции крупнейшего исследователя истории средневековых городских коммун Огюстена Тьерри и вносит немало своеобразия в художественную интерпретацию темы.

Обращение к подобным образцам исторической прозы позволило бы пролить новый свет на еще очень мало изученную нами сферу демократической культуры Франции кануна революции 1830 года. В этом смысле недостаточно острой представляется приведенная в книге характеристика идеологии французского либерализма 20-х годов. Общеизвестно, что откровенное реакционное перерождение буржуазного либерализма и его научных теорий произошло в годы Июльской монархии. Но еще Чернышевский распознал «пустоту» и «решительную бесполезность» либерализма эпохи Реставрации, «хлопотавшего только об отвлеченных правах, а не о благе народа, самое понятие о котором оставалось ему чуждо» 3.

Говоря о художественном новаторстве исторического романа 20-х годов, Б. Реизов рассматривает этот вопрос главным образом в разрезе столкновения эстетики романтизма и классицизма, то есть в плане той «романтической битвы», о которой по-разному, но уже очень много раз писали историки литературы. Все семь разобранных им исторических произведений безоговорочно отнесены не только к «эпохе романтизма», но и к категории романтического искусства. Никто не стал бы отрицать гегемонию идеологии и поэтики романтизма во французской литературе начала прошлого века, а также ведущую роль исторического жанра в этом направлении. Но остается неясным, почему автор монографии обходит молчанием явные реалистические элементы «Шуанов», «Хроники», теоретических работ Стендаля 20-х годов? Изучение этих элементов помогло бы нашей науке полнее разобраться в сложном процессе сосуществования, взаимопроникновения и взаимоотталкивания идейных и художественных тенденций прогрессивного романтизма и реализма во французской литературе первой половины XIX столетия. Впрочем, Б. Реизов, видимо, не желая выходить за рамки эстетического словаря, принятого в рассматриваемую им эпоху, не употребляет термина «реализм», даже говоря о годах создания «Человеческой комедии». Но в таком случае возникает ряд вопросов к автору монографии. К какому же все-таки художественному направлению относит он зрелого Бальзака и других мастеров «романа из современной жизни», который, по утверждению самого Б. Реизова, вскоре после Июльской революции получил широкое развитие? Согласен ли Б. Реизов с принятой во французской официальной науке историко-литературной периодизацией, сообразно которой классики французского реализма Бальзак, Стендаль, Мериме целиком относятся к «эпохе романтизма»? Термины «историческая правда», «правда современности» и т. п., с помощью которых автор стремится разрешить проблему взаимосвязи реализма и романтизма, разъяснить процесс поступательного развития французской литературы первой половины XIX – века, думается, мало способствуют выяснению данных вопросов.

Техническим недочетом монографии является отсутствие именного указателя.

Несмотря на ряд дискуссионных моментов, книга Б. Реизова, представляющая собой глубокое научное исследование, вызывает большой интерес у советских литературоведов.

  1. Б. Г. Реизов, Вальтер Скотт и проблема исторического романа в первой трети XIX века, «Литературная учеба», 1935, N 4; его же, Бальзак и французский исторический роман 1820-х гг., «Литературная учеба», 1935, N 7 – 8; его же, Проблема исторического романа у Бяльзака, «Ученые записки Ленинградского государственного университета имени А. А. Жданова», серия филологических наук, вып. 13, Л. 1948.

    В журнале уже рецензировалась книга Б. Г. Реизова «Французская романтическая историография» (Изд. ЛГУ, 1956) («Вопросы литературы», 1957, N9), и которой была исследована во многих ее социально-политических и научно-философских проявлениях та общественная атмосфера, в условиях которой достигла своего расцвета романтическая школа французской литературы, и в частности жанр исторического романа.[]

  2. G. Pradaile, Balzac historien. La societe de la Restauration, P. 1955.[]
  3. Н. Г. Чернышевский, Эстетика и литературная критика. Избранные стать», М. 1961, стр. 289.[]

Цитировать

Якимович, Т. Французский исторический роман в эпоху романтизма / Т. Якимович // Вопросы литературы. - 1960 - №2. - C. 230-233
Копировать