Есть ли у романа будущее?

Существует ли кризис романа? Этот вопрос часто возникал на протяжении XX века. Обратившись к истории литературы, в том числе и венгерской, мы увидим, какое множество научных статей было посвящено кризису романа, как часто этот «кризис» становился предметом дискуссий. Актуальность вопроса на сегодняшний день заключается в том, что многие считают: роману и литературе вообще грозит новая опасность, причем с двух сторон. Во-первых, со стороны науки. Сегодня уже ясно, каким могучим двигателем общественного развития является наука, и за ее развитием следят миллионы и миллионы. Во-вторых, со стороны кино, радио и телевидения: эти области культуры влекут к себе значительно больше людей, нежели литература.

Таковы факты: можно выразить в цифрах, насколько больше зрителей у телевидения, чем читателей у романа, даже имевшего наибольший успех. Но вопрос в том, способны ли наука, имеющая дело с однозначными понятиями, а также телевидение и кино, привлекающие громадные армии зрителей, преуменьшить значение романа, ограничить сферу его влияния, или они могут только видоизменить роман, привести его в соответствие с новым положением дел? Думается, правильным был бы второй ответ. «Мы живем в эпоху размышлений, и роман тоже начинает размышлять о самом себе», – говорит Сартр. Это «размышление» длится с начала века и до сего дня не окончено, и если не всегда оно плодотворно, то и успехи на этом пути не стоит недооценивать.

В наши дни можно ставить вопрос о существовании романа и с точки зрения теории информации. Роман, литературу вообще мы можем тогда трактовать как способ сообщения информации – неточной и многословной. Наука, обладающая точными методами, может дать более надежные однозначные сообщения о мире и человеке. И не только более надежные, но и оптимально удовлетворительные. В сравнении с оптимальным кодом науки литература – и в особенности роман – излишне многоречива. Она говорит не то, что безусловно необходимо, а не спеша повторяет нечто такое, о чем нам и так более или менее известно. Согласно такому взгляду, культивирование и чтение литературы, тем более общественно санкционированное, – это ненужная роскошь, устаревшая дворянская привычка. Теоретики французского «нового романа», с другой стороны, чуть ли не подвергают сомнению существование романа. Мишель Бютор пишет: «Мир, в котором мы живем, меняется со стремительной быстротой. Традиционная техника рассказа не в состоянии уловить все возникающие у нас на глазах новые связи». Ален Роб-Грийе идет еще дальше: «Есть ли смысл у действительности? Современный художник не может ответить на этот вопрос: