Эссе Д. Юма по проблемам эстетики

Эссе, или литературно обработанные очерки на различные темы, составляют значительную часть творческого наследства Давида Юма. Именно им был он обязан началом своей широкой известности и писательской славы. Многие из эссе Юма, помещенные во втором томе его сочинений, недавно вышедших на русском языке в издательстве «Мысль», дают возможность получить достаточно отчетливое представление о силе и особенностях Юма как писателя. Эссе Юма обнаруживают также и частичное отступление их автора от многих положений субъективного идеализма и агностицизма, которых он придерживался прежде. Среди его эссе на темы искусства и эстетики мы обнаружим такие, где субъективизм преобладает (например, эссе «О норме вкуса»), но также и такие, где Юм высказывается по конкретным практическим вопросам искусства в пользу реализма, не соглашается со сторонниками «чистого» искусства, ставит вопрос об объективных закономерностях возникновения и исторического развития художественного творчества и т. д. Два эссе в переводе Ф. Вермель, с которыми советский читатель получает возможность впервые ознакомиться на русском языке, отражают эту эволюцию в прогрессивном направлении, происходившую в эстетических взглядах Юма.

Эссе «О простоте и изощренности [литературного] стиля» («Of Simplicity and Refinement in Writing») появилось в печати впервые во втором издании сборника эссе Юма в 1742 году. В центре внимания автора – антиномия естественности и изысканности. Первая выгодно противостоит искусственности и манерности, но нередко вырождается в малосодержательную тривиальность. Вторая соответствует тонко развитому вкусу и противостоит грубости и примитивности, но часто утрачивает жизненную правду и делает искусство претенциозным и помпезным. Юм считает теоретическую проблему соотношения естественности и изысканности обширной и неисчерпаемой. Ведь это соотношение простоты и вычурности, правдивости и фальши. Если в пользу правдивости художественного произведения, против фальши и лжи надлежит высказаться безоговорочно, то с простотой в искусстве дело обстоит гораздо сложнее: слишком короток шаг, отделяющий ее от упрощенности, а дальше – и от бессодержательности.