Эминеску и судьбы румынского романтизма

Ю. А. Кожевников, Михаил Эминеску и проблема романтизма в румынской литературе XIX в., «Наука», М. 1968, 358 стр.

Среди доброй сотни книг, посвященных творчеству выдающегося румынского поэта Михаила Эминеску, работа Ю. Кожевникова выделяется новым подходом к самому предмету исследования. Ю. Кожевников решительно отказался от некоторых догм, укоренившихся в литературе об Эминеску.

До сих пор произведения поэта разделяли на «прижизненные» и «посмертные», причем последние безапелляционно или с некоторыми оговорками относили к числу второстепенных. По-новому прочитав Эминеску, Ю. Кожевников охватывает единым взглядом все его наследие. Наряду с широко известными стихотворениями и поэмами он анализирует и такие, которые раньше выпадали из поля зрения критики: «Memento mori», «Мурешану», «О, истина святая!». Это позволяет ему не только точнее определить место и роль каждого произведения в наследии поэта, но и более полно охарактеризовать эволюцию мировоззрения и творчества Эминеску.

Бытовало представление, будто ранние произведения Эминеску – всего лишь опыты в овладении техникой стиха, не оставившие следа в духовном развитии поэта. Зрелое творчество Эминеску рассматривалось от них обособленно. Ю. Кожевников, характеризуя творческий путь Эминеску, доказывает, что юношеские произведения поэта в значительной мере подготовили его зрелые творения. В поэзии Эминеску переход от умозрительности к чувственно-конкретному восприятию жизни, от риторики к гражданскому пафосу был органичным и объяснялся постепенными изменениями в мировосприятии поэта, его крепнувшими связями с румынской действительностью. В книге Ю. Кожевникова прослежено, как от одного наброска к другому, от замысла к воплощению трансформировались идеи, образы, поэтика Эминеску, как учился он глубже постигать «живую жизнь» Румынии его времени.

Больше всего споров среди исследователей вызывал вопрос о мировоззрении Эминеску. В нем находили «раздирающие противоречия» – действительные или мнимые – и давали им всевозможные толкования. Поэта объявляли то реакционером, то революционером, то заурядным консерватором, то «прогрессивным консерватором». Подробно говорит о мировоззрении Эминеску и Ю. Кожевников. Он не обходит молчанием заблуждения поэта, не сглаживает острых углов; в книге сделана попытка спокойно и объективно разобраться в противоречивых воззрениях Эминеску, дать им историческую интерпретацию. Ю. Кожевников судит о мировоззрении поэта не по тем или иным его стихотворениям, в которых ощутима перекличка с идеями современных Эминеску философов, социологов, литераторов, а по всему его творчеству, охарактеризованному в книге как художественное единство. Думается, Ю. Кожевников прав, выступая против тенденций изолировать одно от другого произведения поэта, против механического их разделения на оптимистические и пессимистические, романтические и реалистические и т. п. Каждое стихотворение, каждая поэма рассматриваются им в их своеобразии и в то же время как неотделимая часть всего наследия Эминеску.

Показывая связи Эминеску с народными демократами, точнее говоря, с крестьянскими представлениями о демократии, Ю. Кожевников приходит к выводу, что поэт смотрел на мир глазами крестьянина. «Все его противоречия отражали смятенное состояние самого близкого Эминеску, самого понятного для него класса тружеников – крестьянства. В своих противоречиях он отразил противоречия эпохи, увиденные им с точки зрения самого многочисленного трудового класса Румынии в сложный и мрачный период начинающегося перехода от феодализма к капитализму».

Свое непосредственное выражение эти противоречия нашли в публицистике Эминеску. Что касается поэтического творчества, то здесь, по мнению Ю. Кожевникова, Эминеску «освобождается от путаницы противоречий». Исследователь пишет: «Сплотив исторические, социальные, экономические и политические представления в единую образную систему своего мироощущения, Эминеску как поэт значительно возвышается над Эминеску-публицистом. Это происходит потому, что в поэзии он как бы выпрямляет свои воззрения. Придав им обобщенно художественную форму, Эминеску превращает их из суждения дня в суждение эпохи». Такой подход к проблемам мировоззрения и творчества Эминеску представляется нам обоснованным.

Немало писавших об Эминеску литературоведов представляли его творчество как конгломерат самых различных влияний – немецкой метафизики, немецкого романтизма, французского романтизма и т. д. Огромные усилия тратились на поиски источников идей и мотивов его поэзии. В своем строго документированном исследовании Ю. Кожевников тоже говорит о воздействиях, которые испытал Эминеску. Но он показывает, что Эминеску всегда сохранял самобытность видения мира; для Ю. Кожевникова главное не то, что Эминеску почерпнул у других художников, а то новое, что внес он в румынскую литературу.

В работе Ю. Кожевникова своеобразно охарактеризованы многие произведения поэта: пять «Посланий» Эминеску впервые рассматриваются как связный цикл поэм, представляющий собой «вершину его гражданской поэзии»; стихотворения «О, истина святая!», «Наша молодежь», «Антропоморфизм» Ю. Кожевников также объединяет в цикл, это – «сатирический смотр, который устроил поэт румынскому обществу»; интересен разбор «Императора и Пролетария» как романтической аллегории, в которой проблемы социальной справедливости и цезаризма поставлены в философском плане. Ю. Кожевников видит в поэме две идеи, две «сюжетные линии»: восходящую – Пролетария, за которым будущее, и нисходящую – Императора, за которым небытие.

Творчество Эминеску, великого поэта, искателя правды и патриота, представляет богатый материал для, постановки вопроса о судьбах румынского романтизма. Ю. Кожевников исследует генезис романтизма в Румынии, его отличительные особенности. Он анализирует романтический образ мышления, романтический характер произведений Эминеску. В романтизме поэт видел «и устремление вперед, и широкую возможность раскрыть человеческую душу». Эминеску всегда оставался романтиком, что не помешало ему, однако, ощутить недостаточность романтизма и попытаться расширить рамки свойственной ему поэтики. Ю. Кожевников не говорит в этой связи о кризисе романтического сознания, хотя такой кризис и впрямь имел место в последней трети минувшего столетия. Однако исследователь делает важный вывод, что своим творчеством Эминеску – последний классический романтик – прямо и косвенно способствовал становлению критического реализма в Румынии.

От частных проблем Ю. Кожевников переходит к общим. Он говорит о постепенной модификации романтизма, обусловленной социальным развитием Румынии. С самого зарождения романтизма в Румынии в нем шла борьба революционного и консервативного направлений; с ходом времени революционный романтизм «все больше и больше насыщается реализмом, трезвым осознанием буржуазного социального зла». Наступает момент, когда количество переходит в качество; романтизм трансформируется, «романтическое видение мира преобразуется в реалистическое». Романтизм не изживает сам себя. «Он изживается эпохой в соревновании с другими направлениями», – таков конечный вывод Ю. Кожевникова.

Остается только пожалеть, что в книге, затрагивающей очень важные для истории румынской литературы проблемы, использованы далеко не все факты творческой биографии Эминеску. Так, за исключением романа «Бесплодный гений», Ю. Кожевников совсем не коснулся прозы поэта, это, на наш взгляд, немалое упущение» Например, повесть «Бедный Дионис» могла бы дать Ю. Кожевникову новые свидетельства в пользу его концепции. Нет в книге и развернутого анализа любовной лирики Эминеску. Цикл стихотворений, навеянный Вероникой Микле, такой шедевр, как «У одиноких тополей…», к сожалению, не привлекли внимания Ю. Кожевникова.

Тем не менее появление работы Ю. Кожевникова нельзя не приветствовать. В нашем литературоведении растет интерес к истории литератур социалистических стран; книга о Михаиле Эминеску – новое тому свидетельство.

г. Орджоникидзе