Елизавета Полонская и Лев Лунц. Вступительные заметки и публикация Б. Фрезинского

В рабочей тетради Елизаветы Григорьевны Полонской (1890 – 1969) за 1924 год есть запись единственной «серапионовой» сестры о «серапионовых» братьях: «Это мои друзья, лучший из них Лунц. Он умер совсем молодым. Он был лучшим из пришедших в русскую литературу еврейских мальчиков. В нем были ирония и смех и острый ум. Но ирония, что у него была, заражала всех. Он весь искрился. Он знал 8 языков. Он любил слово, чувствовал его свежесть и вкус. Мы собирались с ним переводить Бальзака <… > В годы войны он поддерживал в нас веселье» ¹.

Е. Полонская познакомилась с Л. Лунцем в 1919 году в петроградской студии при издательстве «Всемирная литература». Она была на двенадцать лет старше Лунца, и к тому времени за ее плечами – учеба в Сорбонне, диплом врача, участие в обороне Нанси, рождение сына, работа в русских военных госпиталях; в 1914 году в Париже Илья Эренбург напечатал ее стихи в журнальчике «Вечера». Столь существенное различие биографий (в 1919 году Лунц был молоденьким студентом) не помешало их дружбе; что же касается стихов Полонской, то Лунц их высоко ценил. В статье «Новые поэты» он писал о Полонской как о настоящем большом поэте и утверждал: «Таких поэтов, особенно у нас в Петербурге, нет. У Полонской есть к тому нечто острое, забытое – пафос. Ее голос – голос пророка, властный и горький <…> Только сильный поэт может с такой страстностью диктовать законы и обличать неправду» ².

Когда Лунц собирался в Германию на лечение, Полонская написала в Берлин И. Эренбургу, прося принять участие в судьбе ее молодого друга. Но Эренбурга тогда не было в Берлине, и 9 июня 1923 года он ответил Полонской с берегов Северного моря: «Лунц, вероятно, сразу попал к Ходасевичу и К⁰, и его настроят. Ты ему скажи, чтобы он все же разыскалобязательно меня. Кроме тебя и «великой русской литературы» у меня с ним еще одна общая любовь – старая Испания» ³. 18 июля 1923 года Эренбург писал М. Шкапской (дружившей с Полонской): «В Берлине были серапионы Лунц и Никитин. Первый мне очень понравился» ⁴. Наконец, 23 августа Эренбург сообщал Полонской: «Было письмо от Лунца – он поправляется» ⁵.

Полонская написала Лунцу в Гамбург лишь осенью 1923 года; получив ответ, сохранившийся в ее архиве, она отправила Лунцу еще два письма и несколько строк в общем послании в годовщину «серапионов» 1 февраля 1924 года. Следующего письма Полонская не дождалась; 20 мая 1924 года, не зная, что Лунц умер, Полонская писала ему: «Левушка, дорогой. Вы обо мне забыли, и поделом, так мне и надо. Но я вас все время держу в памяти и в сердце» ⁶. Не случайно, что после смерти Лунца его отец сообщил о последних днях сына именно Полонской. Елизавета Григорьевна не раз принималась писать о Лунце; несколько записей сохранилось в ее рабочих тетрадях, Лунцу посвящены ее стихотворение «Лавочка великолепий» и драма «Силовая станция». Публикуемые здесь воспоминания – глава из незаконченной книги «Встречи», над которой Полонская работала в 60-е годы, уже будучи тяжело больной. Первоначально глава содержала лишь рассказ о «живом кино»; затем под влиянием переписки и встреч с С. Подольским, деятельным секретарем Комиссии по наследию Лунца, Полонская пыталась расширить главу, дополнив страницы своих воспоминаний историко-литературными изысканиями. Эта попытка ей не удалась. М. Слонимский, ознакомившись с рукописью, отсоветовал Полонской включать в главу многие из дополнений.

Письмо Л. Лунца Е. Полонской и глава из ее воспоминаний «Лев Лунц» печатаются по автографам, хранящимся в личном архиве семьи Е. Г. Полонской. В этой же подборке вниманию читателей предлагается автограф статьи Л. Лунца «Почему мы Серапионовы братья». Грамматические особенности оригинального текста в основном сохранены.

Лев ЛУНЦ – Е. ПОЛОНСКОЙ

Hamburg. Больница, 10/XI [1923]

Высоколюбезная Елизавета Григорьевна!

Твердо помню (к чему, к чему эти терзающие душу воспоминания?!), как летом, на прощальном вечере, некая поэтесса перешла со мной на «ты» к величайшей зависти остальных литераторов. Теперь Вы забыли про Ты⁷. Я покоряюсь, хотя в душе моей буря.

Милая Елизавета Григорьевна! Я знал, что Вы страшная лентяйка, и поэтому на Вас не сердился⁸. Но Вы хороший друг, и я посылаю Вам мой бедный больной поцелуй. Можете разделить его между Вашей уважаемой мамой, высокоуважаемым сыном и отнюдь не уважаемым братом-эрудитом⁹.

Да, что он, как? Люблю его нежно. Скажите ему, что я написал замечательную пьесу и собираюсь писать еще одну¹⁰. Та будет вовсе замечательной. Пусть он тоже мне напишет. Я, конечно, зол за «Вне закона» ¹¹. Свиньи! Хотя пьеса идет в Вене, ставит ее Martin¹².

Вы, Елиз[авета] Григ[орьевна], доктор, а поэтому я, конечно, не буду писать Вам о моей болезни. Советую Вам, впрочем, уже теперь заготовлять мне удостоверение о моей болезни¹³.

Что Ваша бессмертная тетушка? ¹⁴  Вот по кому тоскую, так тоскую!..

Вы пишете про Антона Шварца¹⁵. А где Женя? И, вообще, как они живут? Я бы им написал, но адрес!.. Пожалуйста.

Если видите Маршака, то пожалуйста: поцелуйте и скажите, что я прочел, по его совету, сказки Брентано и сошел с ума от восторга¹⁶.

1. Личный архив семьи Е. Г. Полонской. Материалы для публикации предоставлены М. Л. Полонским.[↩]
2. Там же.[↩]
3. Личный архив семьи Е. Г Полонской.[↩]
4. РГАЛИ. Ф. 2182. Оп. 1. Ед. хр. 543. Л. 40.[↩]
5. Личный архив семьи Е. Г. Полонской.[↩]
6. См.: «Лев Лунц и «Серапионовы братья» (публикация Г. Керна). – «Новый журнал», Нью-Йорк, 1966, N 83, с. 178.[↩]
7. 29 декабря 1923 года Е. Полонская писала Л. Лунцу: » Я не забыла, что мы с вами пили на ты, но полагаю, что «ратификация» еще не последовала. Но я вас люблю и «на Вы» («Новый журнал», 1966, N 83, с. 133).[↩]
8. В первом письме Е. Полонской Л. Лунцу говорилось: «Ужасно была огорчена вашей болезнью и тысячу раз собиралась писать вам.., но по малодушию и лени ничего не вышло» («Новый журнал», 1966, N 82, с. 177).[↩]
9. Шарлотта Ильинична Мовшенсон (1861 – 1946); Михаил Львович Полонский (р. 1916); Александр Григорьевич Мовшенсон (1895 – 1965) – театровед, в 1920-е годы преподавал в Институте сценических искусств; в архиве А. Г. Мовшенсона сохранилась рукопись его неопубликованной статьи «Лунц-драматург(1924- 25)».[↩]
10. В Гамбурге Л. Лунц написал пьесу «Город Правды», задуманную еще в России. В ответ на вопрос Е. Полонской об этой пьесе Лунц прислал ей рукопись. «Ваш «Город Правды» очень понравился Сергею Радлову, которому я дала его читать… – писала Полонская Лунцу 20 мая 1924 года, когда его уже не было в живых. – Радлов хочет ставить его в Народном Доме. Отвечайте, согласны ли?» («Новый журнал», 1966, N 83, с. 178). Пьеса впервые напечатана в «Беседе» (1924, N 5), перепечатана в книге Л. Лунца «Родина» (Иерусалим, 1982) и в «Современной драматургии» (1989, N 1). Реализовать замысел новой пьесы Лунц уже не смог.[↩]
11. Пьесу Л. Лунца «Вне закона» готовили к постановке в Александрийском театре, но спектакль был запрещен. «Здесь все огорчены снятием «Вне закона», – писала Полонская Лунцу 29 декабря 1923 года. – Особенно Вивьен, который говорит, что всю жизнь мечтал о такой роли» («Новый журнал», 1966, N 83, с. 133).

    Леонид Сергеевич Вивьен (1887 – 1966) – режиссер, народный артист СССР[↩]

12. Карл Хейнц Мартин (1888 – 1948) – немецкий режиссер и театральный деятель.[↩]
13. В годовщину «Серапионовых братьев» 1 февраля 1924 года Е. Полонская писала Л. Лунцу: «В будущем году встретим этот день вместе, и я напишу Вам медицинское свидетельство о том, что Вы здоровы и пригодны к военной службе…» («Новый журнал», 1966, N 83, с. 159).[↩]
14. Видимо, речь идет о сестре матери Е. Полонской Софье Ильиничне Мейлах-Финн (? – 1941), получившей в Париже в возрасте двадцати двух лет степень доктора медицины, человеке очень деятельном, много занимавшемся благотворительностью.[↩]
15. Антон Исаакович Шварц (1896 – 1954) – известный чтец, кузен писателя Евгения Львовича Шварца (1896 – 1958).[↩]
16. Речь идет о сборнике сказок и песен «Волшебный рог мальчика» в обработке немецкого писателя-романтика Клеменса Брентано (1778 – 1842).[↩]