Единение метода и материала

Книга эта писалась всю жизнь, но гак и осталась недописанной. Проблемы теории источниковедения русской литературы Н. Бельчиков разрабатывал многие годы, но и в этой последней, итоговой книге продолжает считать, что основная задача в этой области – «конструирование, формирование самой дисциплины, определение ее предмета, путей и принципов изучения» (стр. 3).

Путь в науку о литературе Н. Бельчиков начал с диссертационного исследования на тему «Методология изучения источников русской литературы XIX века» и созданной на этой основе книги «Теория археографии» (1929). С тех пор вопросы источниковедения в связи с другими вспомогательными дисциплинами советской науки о литературе (особенно библиографией, архивоведением и текстологией) оставались в центре внимания ученого. Его статьи «Источниковедение как научно-вспомогательная дисциплина литературоведения», «Проблемы литературного источниковедения», «Назревшие вопросы литературоведческого источниковедения» публиковались в 60-х и 70-х годах и осознавались автором как разделы будущей книги, над которой он работал.

Если в 20-е годы Н. Бельчиков пусть не так резко, но проводил границы между археографией и источниковедением, библиографией и текстологией, то в итоговой книге он больше склонен к воссоединению, смыканию вспомогательных литературоведческих дисциплин в едином литературном источниковедении. Во всяком случае, библиография и археография как дисциплины, определившиеся по методам обработки Н. Ф. Бельчиков. Литературное источниковедение, М., «Наука», 1983 272 с. материала, наряду с еще не совсем устоявшейся по предмету и задачам текстологией, поворачиваются в одну сторону и рассматриваются как дисциплины источниковедческие.

«Заимствуя у науки метод, проблематику и теоретические достижения, – делает вывод автор книги, – взаимодействуя с эстетикой, психологией и историей, расширяя фундамент источников и повышая научный уровень своих изучений, источниковедение участвует тем самым в развитии литературоведения. Органический процесс взаимосвязи и переплетения дисциплин устремлен к тому, чтобы и литературоведение, способствуя конкретно-историческому освещению художественного творчества, заняло достойное место в содружестве наук» (стр. 13).

В самом деле, всякая уважающая себя наука начинается с источников, без них она немыслима. Что касается литературоведческого источниковедения, то здесь и сегодня далеко не все ясно, хотя призывы к разработке источниковедческих основ науки о литературе в последние годы раздаются все чаще.

Определением особенностей источниковедения нашей науки наиболее активно и последовательно занимался Н. Бельчиков. Правда, в названии самого предмета этой дисциплины и обозначении объема ее занятий ученый колебался, и легко прослеживаются его поиски и эволюция взглядов в этой области. Вот и на обложке его последней книги обозначается локальная проблема – «Литературное источниковедение». С этого определения начинались поиски, но в последние годы жизни больше всего привлекали ученого, как он сам считал, «назревшие вопросы литературоведческого источниковедения«.

В самое понятие «источник» Н. Бельчиков поначалу вкладывал тот же смысл, какой вкладывали в него источниковеды русской истории. Вопрос о своеобразии источника истории русской литературы еще не ставился. Главной задачей литературоведческого источниковедения считалось изучение источников литературного произведения, входящих непосредственно в его художественную ткань. Отсюда и обозначение всей этой области – литературное источниковедение. Источниковедение определялось нашим автором в самом начале 30-х годов как одна из частных дисциплин литературоведения, изучающая литературное произведение со стороны его источников. В связи с этим считалось, что источниковедение занимается преимущественно «обследованием незавершенных, предварительных, первичных редакций, текстов, черновых материалов и т. п. литературного сырья» ¹. Тут же возникало впервые и совсем аморфное понятие – «черновые материалы к роману» (им, кстати, автор пользуется и в книге «Литературное источниковедение»), и все эти материалы рассматривались прежде всего со стороны их ценности «для изучения творческой истории шедевра, для исследования писательской техники» ². Если задачи источниковедения сводились здесь, в сущности, к изучению творческой истории шедевра, то через много лет в статье «Проблемы литературного источниковедения» (1969) изучение «литературного сырья», «материалов к роману» уже не становится самоцелью, а подчиняется пониманию цельности завершенного автором текста художественного произведения. Кстати, Н. Бельчиков все чаще выходит за пределы литературного источниковедения и начинает ставить некоторые проблемы литературоведческого источниковедения.

В рецензируемой книге намечается уже несколько аспектов источниковедческого анализа: «Всякий источник (книга или документ) может быть или средством в научной работе, т. е. служить материалом для научных построений, или предметом специального изучения. Но источник бывает и элементом беллетристики, т. е. входит в ткань художественного произведения, чаще всего – исторического романа» (стр. 130). Указывая на важность изучения источника как материала для исследования, на значение историко-литературных материалов в процессе изучения русской классической литературы «во всем ее многообразии, начиная с элементов литературы и кончая закономерностями ее развития», на специальное изучение «источника как такового в смысле освещения его жанровых особенностей и историко-литературного значения» (стр. 132), Н. Бельчиков продолжает отдавать предпочтение тому источнику, который считает «элементом беллетристики». Ограничиваясь ролью источника преимущественно в историческом романе, ученый увлеченно рассуждает: «Источник входит в литературу через художественно-литературное произведение. Анализ ткани произведения – путь к определению источника и познанию его функции в произведении. Источник «прозябает», пока он покоится в архиве или существует на страницах печатных публикаций. Но он оживает и блестит всеми красками, когда писатель вплетает его в ткань своего произведения. В произведении источник приобретает другое качество – литературно-поэтическое и общественное» (стр. 130).

Источниковедческие проблемы науки о литературе опять, в сущности, сводятся к роли исторического источника в творческом процессе. Но обратим внимание и на пафос нашего автора, отстаивающего прежде всего особенности литературного источниковедения, что и привело позднейших исследователей к локальному пониманию предмета и признанию своевременности вычленения литературного источниковедения в самостоятельную дисциплину³.

И все-таки важную главу о видах источников Н. Бельчиков начинает со ссылки на Н. Пиксанова, так определявшего круг источников русской литературы XIX века: «Источники суть тексты литературных произведений, письма авторов, письма к ним и письма о них, документальные биографические материалы, потом – воспоминания современников. Их-то и надо изучать в первую голову» ⁴. В понимании сущности источника Н. Бельчиков часто опирается и на труды источниковедов-историков, но как литературовед он тут же указывает на своеобразие историко-литературного источника, на важность «разностороннего, разветвленного анализа структуры произведения, учитывающего не только объективно-историческую сторону, но и субъективную, т. е. автора, его мировоззрение, его общественное положение, мастерство и новаторство, поэтическое художественно-образное претворение жизненных явлений» (стр. 7). Тут же следует своевременное напоминание о том, что «литературоведческий анализ должен учитывать более сложный характер своего материала: историко-литературный факт диктует в отличие от исторического документа необходимость всестороннего изучения как содержания, так и формы, как идейно-содержательного, так и эстетического аспекта, как исторической основы, так и правды художественной» (стр. 8).

Художественное произведение как цельное завершенное явление – вот основной источник литературоведческой науки. Имеется в виду прежде всего текст художественного произведения как факт искусства в его различных жизненных связях и опосредствованиях, в соотношении с временем создания, с отраженной в нем эпохой, идейно-образные, жанровые и всякие иные особенности этого текста. Опытный литературовед определяет в своей книге не только значение, но и виды источников, эволюцию их состава, различие как по техническому способу изготовления, так и по внутренней сущности, по характеру содержания, учитывает своеобразие первоисточников, отмечает особенности литературно-художественных и историко-литературных источников, выделяет всякого рода пособия и т. п.

Отстаивая преимущественное значение художественно завершенного текста как источника литературоведческого исследования, Н. Бельчиков считает, что исследователь должен «учитывать значение и характер подготовительных и черновых материалов как вспомогательных звеньев, отразивших пути исканий писателя. Каждая новая творческая деталь и каждая новая редакция вносят новые оттенки в творимое произведение» (стр. 7).

После долговременных наблюдений над состоянием науки ученый приходит к такому выводу: «Невнимание к идейно-эстетическим чертам разных видов источников (законченные тексты – одно, черновые – другое) порождает ряд нарушений приемов и норм научного анализа. Исследователь сближает разнокачественные материалы, сливает этапы творчества в один общий поток, игнорируя различия, элиминирует динамику процесса, искажая эволюцию замысла писателя» (стр. 7).

И с этим наблюдением нельзя не согласиться. Может быть, именно в связи с этим обстоятельством автор обращает особое внимание на значение первоисточника при изучении творческой истории произведения как истории эволюции замысла и его цельного художественного воплощения в окончательном тексте. Наиболее обстоятельно в книге Н. Бельчикова говорится о роли источника в творческой работе писателя, о синтезе вымысла и реальности и в связи с этим об особенностях художественного воспроизведения действительности. Широко освещается на материале исторической прозы и проблема историзма, в тех случаях когда исторический источник становится основой художественного изображения действительности.

Все эти аспекты и повороты, разумеется, вводят прежде всего в атмосферу творческой работы писателя и раскрывают преимущественно отдельные стороны и своеобразие все того же литературного источниковедения, но обретают вместе с тем обобщающее звучание. Именно здесь поднимаются такие важные для источниковедения науки о литературе вопросы, как отношение к историческому источнику у представителей различных направлений литературы, особенности и характер использования исторических источников различными творческими индивидуальностями, особенности выражения их идейно-художественных позиций в приемах обработки и способах включения источника в ткань произведения.

Впервые так остро ставится в книге Н. Бельчикова вопрос о роли источника в изучении истории русской литературы. Подвергается, в частности, критике ложная традиция «выводить русские явления из за рубежного литературного процесса» (стр. 102), указывается на бесперспективность компаративистского метода параллелей и важность стремления «пересмотреть прежнюю традицию изучения влияний и источников и повернуть их в сторону национальных русских источников» (стр. 104).

На основании такого понимания источников ученый приходит к важным выводам о роли источниковедения в изучении истории русской литературы: «Раскрытие источниковедческой стороны ведет к уяснению закономерностей исторического развития литературы. Ведь определить закономерности литературного процесса возможно тогда, когда будут постигнуты тайны формирования отдельных стилей, отдельных жанров, отдельных произведений писателей.

Источниковедческий анализ, мобилизуя возможно большой (а порой исчерпывающий) круг источников, показаний, свидетельств, расширяет базу конкретно-исторического подхода к изучению явлений литературы» (стр. 110).

Анализируя рукописные источники (черновые и беловые, завершенные, но не увидевшие света редакции, планы замыслов, материалы к романам и т. п.), эпистолярное наследие писателя, его записные книжки, Н. Бельчиков показывает важность объективного изучения таких источников для поднятия уровня всей нашей науки. На его взгляд, «обобщающую и синтезирующую работу невозможно производить раньше, чем исследована совокупность материалов, отразивших все стадии работы писателя, и все моменты жизни произведения до его завершения» (стр. 168).

Стремясь определить виды источников (особенно при обозначении широкого круга печатных источников как важнейших для изучения русской литературы), автор ставит целый ряд актуальных текстологических вопросов и утверждает необходимость разработки теоретических проблем текстологии. Известно, что именно в этой области, особенно в выработке типов различных изданий классиков русской литературы, в исчерпывающей разработке принципов научной публикации текстов, советское литературоведение добилось важных успехов. Однако решены далеко не все даже самые главные вопросы, а среди них и проблема выбора текста в качестве основного, требующая неоднозначного подхода. Не имеется у нас и единого определения сущности и задач текстологии как науки.

Далеко вперед шагнула техника издания текста, открывая перед текстологией совершенно новые возможности. Некоторые из текстологических вопросов, остро встающих сегодня, только лишь затронуты Н. Бельчиковым, между тем многие из проблем текстологии, достаточно тщательно, казалось бы, разработанные применительно к русской литературе XIX века, нуждаются сегодня в пересмотре и уточнениях. В связи с древней русской литературой и даже шире эти вопросы поставлены во втором издании монографии Д. Лихачева «Текстология» (1983). В приложении к ней дается и чрезвычайно важное в методологическом отношении исследование «Воля автора» как принцип выбора текста для опубликования».

Что касается изданий произведений советской классики, то здесь о каких-либо прочных, сложившихся текстологических принципах говорить пока еще не приходится. Трудно назвать и образцовое собрание сочинений выдающегося советского писателя. Изданием вариантов «Жизни Клима Самгина» М. Горького в его последнем собрании сочинений, тщательно выверенного текста «Василия Теркина» А. Твардовского в серии «Литературные памятники» эта чрезвычайно важная работа, можно сказать, только начинается.

Весьма ценной и последовательной в реализации отправных позиций автора является глава о научной экспертизе источников русской литературы. В ней определяются самые различные аспекты работы с документом (установление авторства каждого историко-литературного документа, с которым работает исследователь, времени возникновения источника, внешних свойств как подлинника, так и печатного текста, его редакций, если они существуют, выявление проникших в текст ошибок и опечаток и т. п.). Специально рассматриваются вопросы научного комментирования воспроизводимого текста.

Введение источника в научный оборот предваряется тщательной всесторонней научной экспертизой. Причем особый характер литературно-исторического источника с учетом емкости его художественного обобщения «требует более сложного анализа этих источников», так как достоверность предстает здесь в идейно-художественном и поэтическом сочетании реальности и вымысла. Возникает и много других аспектов изучения историко-литературного источника – особенности выражения позиции автора и восприятия других лиц, отношения субъекта и объекта. В связи с этим Н. Бельчиков предпринял специальное изучение отношений Достоевского и Чернышевского к Некрасову и пришел к важному для нашей науки выводу: «Проверка через сопоставление изучаемого источника с совокупностью окружающих фактов или фактов, сообщаемых другими источниками, поднимает завесу над субъективными устремлениями автора источника, препарирующего факты в желательном для него направлении» (стр. 224).

Книга о проблемах источниковедения – науки о литературе подготовлена к печати А. Гришуниным при активном участии вдовы ученого З. Бельчиковой. На этом пути возникали и ощутимые трудности – отразить эволюцию суждений автора и вместе с тем устранить некоторые повторы. Есть, разумеется, в этой работе и издержки, но существо дела не в них, значение вышедшей в свет книги перекрывает скрытые в ней недоделки.

Ученый, опираясь на большой личный опыт и опыт старшего поколения советских литературоведов, не устает утверждать: «Без опоры на материал повиснут в воздухе блестящие заключения и заманчивые обобщения. Только во взаимном переплетении, в синтезе метода и источников кроется «секрет» исследования» (стр. 52). Ослабление работы над первоисточниками, отказ от тщательной их экспертизы обедняет фактическую основу исследования, приводит науку о литературе к повторению ошибок, появлению новых заблуждений, к топтанию на месте. Вместе с тем путь слепого следования за документом, по словам Н. Бельчикова, «изучение без теоретических осмыслений уводит в мелочи, в простое описательство» (стр. 53). Именно к проблемам взаимоотношений метода и материала, к принципам историзма как методологической основе источниковедения советской науки о литературе Н. Бельчиков обращается неоднократно и в этом видит выход литературоведения к новым научным результатам.

Книга Н. Бельчикова еще раз убеждает, что источниковедение складывается в специальную и чрезвычайно важную область науки о литературе, дальнейшая научная разработка проблем литературоведческого источниковедения крайне важна. Возникает и необходимость специального изучения в высшей школе курса «Введение в литературоведческое источниковедение», вбирающего в себя под этим ракурсом все вспомогательные дисциплины науки о литературе.

г. Вологда

1. «Литературная энциклопедия», т. 4, 1930, стлб. 637. [↩]
2. «Литературная энциклопедия», т. 4, стлб. 639. [↩]
3. См.: Д. А. Тухарели, О литературном источниковедении. – В кн.: «Классическое наследие и современность», Л., «Наука», 1981, с. 87 – 89.[↩]
4. Н. К. Пиксанов, Два века русской литературы, М., Госиздат, 1924, с. 20.[↩]