Два года в Чистополе (Из писем Михаила Исаковского). Вступительная заметка и комментарий Р. Романовой; публикация Е. Бурштын и Р. Романовой

В июле 1921 года в Смоленске зародилась артель художников слова «Арена». Это был своего рода клуб поэтов, пришедших на смену распавшейся в июне того же года литературной студии Пролеткульта. Одним из инициаторов и организаторов «Арены» был Борис Сергеевич Бурштын (1893 – 1964), позднее выступавший в печати под псевдонимом Борис Иринин.

В те годы в Смоленске существовала и другая поэтическая группа. Состояла она из трех крестьянских поэтов: Дмитрия Земляка, Николая Семлевского и приехавшего из Ельни Михаила Исаковского. Опирались они на редакцию губернской газеты «Рабочий путь», редактором которой был назначен Михаил Исаковский (март 1921 года).

В апреле 1924 года Исаковский, став председателем правления «Арены», активно выступает на литературных вечерах с чтением своих стихов. В январе 1925 года в Смоленске создается филиал «Кузницы»: все члены «Арены» вошли в ее состав.

Летом 1929 года Исаковский привез на дачу к Бурштыным недавно переехавшего в Смоленск Александра Твардовского.

Стихи молодого поэта заинтересовали Бориса Сергеевича. Он сразу оценил талант Твардовского. Их теплые отношения сохранялись долгие годы. «… Мне всегда было и будет приятно с тобой встретиться, поговорить, поделиться самым чем-нибудь даже серьезным» ¹, – писал Твардовский Бурштыну в одном из писем.

В 1938 году Борис Иринин с семьей переехал в Москву. Здесь он полностью переключился на переводческую работу. И за короткое время достиг определенных успехов. «…Могу сообщить, что все больше начинает процветать Борис Сергеевич. Правда, работы у него маловато, иногда ее я совсем нет, но его переводы Косты Хетагурова имели большой успех – они печатаются, кажется, в четырех изданиях, в том числе в «Новом мире» ², – писал Исаковский Твардовскому.

1941 год. Великая Отечественная война. Друзья, родные, близкие подолгу ничего не знают друг о друге. Получив весточку от Бурштьша, Исаковский спешит поделиться радостной новостью с Твардовским. В письме, адресованном на Юго-Западный, фронт, он сообщает; «Не так давно получил известие от Бурштыяа. Он сейчас находится «по Соседству» со мной, то есть в Марийской АССР. Живет в деревне, в 25 километрах от города Йошкар-Ола (туда много раньше переехала его семья). Дела у него, по-видимому, неважны. Ходит пешком в Йошкар-Олу в надежде добыть переводы с марийского» ³.

В письмах, адресованных Борису Сергеевичу, Исаковский постоянно интересуется его делами. Немаловажную роль играло их общее увлечение – художественный перевод с национальных языков. Нередко они выступали в соавторстве. Еще в начале 30-х годов они вместе писали в смоленских газетах, а в 1931 году выпустили даже книжку: Михаил Исаковский, Борис Иринин, Третий год пятилетки. Обозрение для клубной сцены (М. -Л., ГИХЛ, 1931).

9 декабря 1944 года Исаковский пишет Иринину; «Предстоит довольно значительная работа, которую мы должны будем сделать с Вами в относительно короткий срок. Мозальков мне уже передал кусок поэмы Коласа размером около 1800 строк. Надо браться за перевод этого куска. Так что прошу Вас по возможности поскорее зайти ко мне, чтобы мы могли договориться – как мы будем с Вами работать. Причем я думаю, что большую часть перевода Вы возьмете на себя <…>»⁴.

К этому времени Борис Иринин уже познакомил русского читателя с произведениями известных украинских и белорусских поэтов, переводил с литовского, марийского, осетинского и имел прочную репутацию переводчика-профессионала.

По возвращении в Москву переписка приобретает более эпизодический характер. Порой это дружеские записки-приглашения на очередное семейное торжество:

«Высокочтимый сэр,

Настоящим лорд Исаковский и леди Лида имеют честь пригласить Вас к себе в свой замок на улице Фурманова сегодня к 7 час. 00 минут вечера.

Правда, Борис Сергеевич, приходите обязательно. Будет Саша и Мария Илларионовна, будут Захаров и Казьмин (хор Пятницкого); несколько позже приедет (обещал) А. Фадеев.

Ждем Вас непременно. Фрак надевать не обязательнее

М. Исаковский.

1 авг. 1943.

P. S. К столу будут подаваться пирожки и даже не пирожки, а софонские розы» ⁵.

Осенью 1955 года у Михаила Васильевича скончалась жена. Оставшись один «в безысходном своем одиночестве», он обратился с задушевной просьбой к Борису Сергеевичу, одному из ближайших друзей:

«Дорогой Борис Сергеевич!

Не можете ли Вы завтра поехать со мной на кладбище? Там мне будут показывать нечто вроде проекта памятника, который я должен или принять, или отклонить. По своей слепоте я не очень большой специалист в этих делах. Поэтому и хочу, чтобы Вы присутствовали<…>.

Сердечный привет Е. Я. ⁶

Ваш М. Исаковский. 15.XI.956» ⁷.

Публикуемые ниже письма относятся к одному из самых оживленных периодов переписки Исаковского и Бурштына. Находясь почти «по соседству», они были лишены возможности личного общения. Оставалось одно – письма. Из этих писем мы узнаем о нелегком быте Михаила Васильевича в Чистополе, о неожиданных редких и потому особо ценимых радостях: добрые вести с фронта, короткие наезды к находившейся в Чистополе семье Твардовского, приезд Фадеева, коллективная посылочка от Фадеева, Твардовского и хора Пятницкого.

 

1

16.XII.941.

Дорогие Борис Сергеевич и Елизавета Яковлевна!

Написал я стихи «Письмо друзьям» («Зима в Чистополе») ⁸, но оказалось, что друзей, которым можно сейчас послать это «письмо», крайне мало. Вот только Вы да еще Гриша Нилов⁹. И все. Саше¹⁰ послать не могу, т. к. не знаю его точного адреса. Посылаю пока Вам. Посылаю и еще один стишок¹¹, написанный, кажется, по методу Степана Щипачева. Но его я пристегнул так, только для того, чтобы зря бумага не пропала – ее у меня очень мало.

Недавно из Казани от «Пионерской правды» получил новогодний заказ на стихи¹². Не знаю – что делать. И написать бы надо, и как-то не клеится дело.

Как Вы живете? Получили ль мое письмо, которое я отправил несколько дней назад? Что слышно с марийскими переводами? Пишите.

Привет от всех наших.

Ваш М. Исаковский.

 

2

г. Чистополь, 4/?? 942 г.

Дорогой Борис Сергеевич!

Получил Ваше письмо. Большое Вам спасибо за него. Спасибо также за присланную вырезку¹³. <…>

Между прочим, Борис Сергеевич, я Вам послал довольно много писем. После того письма и открытки, на которые Вы мне ответили, Вам отправлено еще по крайней мере два письма. Получили ль Вы их?

Очень Вам благодарен за Ваши замечания относительно моих стихов. И кстати, хочу расспросить у Вас поподробней по поводу «есенинских строк» ¹⁴. Насколько эти строки «есенинские», т. е. есть ли в них что-либо буквально есенинское или только интонация есенинская и пр. Сам я подобных строк у Есенина не знаю, за исключением строк: «Расскажи мне что-нибудь такое про свою чудесную страну» ¹⁵. Имели ль Вы в виду эту строку или еще какую-либо?

Что касается моего маленького стихотворения¹⁶, то оно, очевидно, в самом деле получилось непонятным. Я ведь имел в виду наши, советские пушки, которые находятся в боевой готовности, но которые пока еще не приведены в действие. Вы это поняли по-другому. Значит, у меня вышло плохо. Впрочем, это стихотворение такое маленькое, такое незначительное, что вряд ли стоит о нем много говорить. Между прочим, недавно я послал Вам стих[отвореяие] «Старик» (которое, кстати сказать, довольно неожиданно для меня появилось в «Правде» за 28 янв[аря]. Получили ль Вы его? Я вообще сейчас пишу стихи о мести врагам и не могу их не писать. Меня всего переворачивает, когда я читаю или слышу по радио о немецких зверствах. Пишу я часто торопливо, не все получается равноценным, но пишу. Эта тема глубоко меня волнует.

В Вашем письме я не понял одного места. Вы пишете, что у Вас всегда народ, что работать Вам трудно и что Вы затыкаете уши ватой, чтобы не слышать разговоров. И тут же добавляете, что мечтаете о радионаушниках. Я так и не знаю поэтому – нужны ли Вам радионаушники, чтобы слушать радио, или же они закрыли ба Вам уши вместо ваты.

О пребывании здесь Твардовского я Вам писал. Сейчас он уехал, вернее, улетел. Но дня 2 – 3 пришлось продежурить на аэродроме, пока нашлось место в самолете.

О Грише Нилове сейчас ничего Вам сообщить не могу. Он все время был в Москве и относительно регулярно писал мне, а сейчас от него ничего нет. Весьма возможно, что он уехал на фронт. А может быть, просто не пишет мне, хотя и находится в Москве.

Так как в этом листке остается место только для стихотворения, которое я наметил послать Вам, то я и хочу приступить к нему <…>¹⁷.

Привет Вам и всей Вашей семье от всех наших, а также от меня. Пишите, Борис Сергеевич, чаще.

Ваш М. Исаковский.

 

3

13/?? 942.

Дорогой Борис Сергеевич!

Большое Вам спасибо за письмо и за присланные вырезки. «Старика» я, правда, имею – мне его преподнесли здесь (кроме того, с 1 февр[аля] я стал получать «Правду»), а вот вырезки из марийского журнала – это очень хорошо## Имеются в виду переводы стихов Исаковского на марийский язык:

1. ЦГАЛИ, ф. 2573, оп. 1, ед. хр. 83. Письмо от 10 января 1958 года.[↩]
2. «Неман», 1977, N 3, с. 145. Письмо от 20 октября 1939 года.[↩]
3. «Неман», 1977, N 3, с. 156. Письмо от 28 декабря 1941 года.[↩]
4. ЦГАЛИ, ф. 2573, оп. 1, ед. хр. 56, л. 8.[↩]
5. Там же, л. 7.[↩]
6. Елизавета Яковлевна – жена Б. С. Бурштына.[↩]
7. ЦГАЛИ, ф. 2573, оп. 1, ед. хр. 58, л. 7.[↩]
8. Стихотворение «Зима в Чистополе (Письмо друзьям)»с пометой: «5 – 10 декабря 1941 г. Чистополь» включено Исаковским в Собрание сочинений в 4-х томах, т. 2, М., «Художественная литература», 1968, с. 15 – 16. (Далее сноски даны на это прижизненное издание.) Приложенный к письму текст стихотворения несколько отличается от опубликованного варианта.[↩]
9. Г. Р. Нилов – работал в Смоленске на радио и в редакции газеты «Рабочий путь».[↩]
10. А. Т. Твардовский» находился в это время в действующей армии.[↩]
11. Стихотворение «У выжженной врагами деревушки…» под названием «Перед боем» включено Исаковским в Собрание сочинений (т. 2, с. 14) без изменений.[↩]
12. В «Пионерской правде» (11 февраля 1942 года) было напечатано стихотворение Исаковского «Русская баня. Партизанская быль» («Поселок был и глух и нелюдим…»).[↩]
13. Вероятно, имеется в виду вырезка из газеты «Марийская правда» от 26 октября 1941 года, где было перепечатано стихотворение Исаковского «Поросята», впервые опубликованное в газете «Правда» 21 октября 1941 года.[↩]
14. Речь идет о стихотворении «Зима в Чистополе», в котором Бурштын уловил «есенинскую интонацию».[↩]
15. Исаковский неточно цитирует стихотворение С. Есенина «Никогда я не был на Босфоре…» (цикл «Персидские мотивы»). У Есенина: «Расскажи мне что-нибудь такое // Про твою веселую страну».[↩]
16. Имеется в виду стихотворение «Перед боем».[↩]
17. Далее следует текет стихотворения «Мы шли…», впервые опубликованного в журнале «Красная новь», 1942, N 3 – 4. Включенный в Собрание сочинений (т. 2, с. 19 – 20) вариант несколько разнится от первоначальной редакции.[↩]