О Викторе Кине, писателе и человеке

Александр Гладков, Виктор Кин, М., «Художественная литература», 1981, 80 с.

Эта небольшая книжка привлекает многими своими достоинствами. И тем, что в ней ярко и живо воссоздана атмосфера 20-х годов, атмосфера, в которой происходило становление Виктора Кина как писателя и человека; дана выразительная характеристика поколения, к которому он принадлежал, – поколения комсомольцев «первого призыва». И тем, что на ее страницах рассматривается не только широко известный роман. Кина «По ту сторону», но прослеживается весь творческий путь талантливого писателя – от лучших его фельетонов и публицистических выступлений в «Комсомольской правде», в которых уже ощущалась индивидуальная манера Кина-прозаика, до оставшихся незаконченными романа «Лилль» и романа о журналистах, о Москве 20-х годов. И тем, что, несмотря на малый объем, в ней нашли свое место дневники, записные книжки, черновые наброски, письма Виктора Кина, воспоминания о нем его друзей и близких, – а все это существенно важно для лучшего понимания взглядов и замыслов писателя, особенностей его творческого почерка. Привлекает книжка и своей какой-то душевной, человечной, доверительной интонацией; здесь и в помине нет той сухости изложения, которая все еще свойственна иным литературоведческим работам. На мой взгляд, данная книжка приближается к тому – давно желаемому – типу литературоведческих изданий, которые адресуются широкому кругу читателей.

Создание книги о Викторе Кине для Александра Гладкова, ныне уже покойного советского драматурга, автора героической комедии «Давным-давно», не было делом случайным. Он шел к этому много лет. До сих пор помню темпераментно написанную им статью «Виктор Кин и его время», которая увидела свет еще в середине 60-х годов на страницах «Нового мира». Он был составителем однотомника Виктора Кина, выпущенного к 50-летию ВЛКСМ издательством «Молодая гвардия», написал послесловие к этой книге. И еще одно немаловажное обстоятельство: он знал Виктора Кина не понаслышке, не по чьим-то воспоминаниям и не только как читатель полюбившегося молодежи романа. Личные впечатления пусть и от немногих встреч с Кином, личные воспоминания о нем, органично вошедшие в книгу А. Гладкова, обогащают наши представления о личности писателя-коммуниста, человека большого сердца  и чистой совести, чья юность была во многом схожа с биографиями Николая Островского и Аркадия Гайдара.

Первое знакомство Александра Гладкова с автором романа «По ту сторону» было заочным. «Я догадывался, что «Кин» – это псевдоним, но он шел к книге и был в духе времени. Его нерусское звучание напоминало авторов приключенческой классики и несло в себе что-то от бодрого сквозняка интернационализма, который проветривал в те годы еще не тронутую перестройками старину московских закоулков. Тогда подобные псевдонимы были в ходу… Мне и в голову не приходило, что это слово из трех букв просто-напросто было последним слогом самой что ни на есть русской фамилии автора: Суровикин» (стр. 3 – 4). Недолгая жизнь Виктора Суровикина стремительна и плотно насыщена событиями. Кажется, что в ней нет ни одной попусту потерянной минуты. Сын железнодорожного машиниста из Борисоглебска, он в пятнадцать лет комсомолец, организатор молодежи в родном городе, в шестнадцать – боец и политрук на фронтах гражданской войны, в семнадцать – член партии, в девятнадцать – активный участник большевистского подполья на Дальнем Востоке, в двадцать один год – редактор молодежной газеты на Урале, в двадцать два – ведущий сотрудник «Комсомольской правды»… Когда вышел роман «По ту сторону», его автору было двадцать пять лет.

А. Гладков вспоминает, какое впечатление произвела на него эта книга, впервые прочитанная сразу после ее выхода в 1928 году, и с какими опасениями он снова взял в руки роман через сорок без малого лет. «Перечитывать книгу, когда-то любимую, почти так же рискованно, как встретиться со старым приятелем после долгой разлуки. Чаще всего это приносит разочарование» (стр. 37). В данном случае такого не произошло, боязливое предубеждение исчезло после прочтения первых же страниц. «Прежнее ли это впечатление? И да и нет. К прежнему прибавилось нечто, что не так просто сразу и определить. Пожалуй, оно богаче прежнего. Одновременно несколькими пластами в тебя входят и история Безайса и Матвеева, и твои собственные воспоминания о времени, когда это читалось впервые, и то, каким ты тогда был, и то, что помнишь и знаешь об авторе и его судьбе, и еще многое, И снова убеждаешься, что по-настоящему хорошую книгу перечитывать еще интереснее, чем читать в первый раз» (стр. 38). А. Гладков не пересказывает содержание романа, но его размышления над страницами книги доносят до нас ее революционно-романтический пафос, ту умную и зоркую точность, с какой Виктор Кин выразил в романе свое трудное и славное, героическое и трагическое время.

Размышляет автор книги и о том значении, какое имеет проза Кина для духовного, гражданского формирования сегодняшней нашей молодежи. «Мне думается, – подчеркивает он; – влияние мужественного и активного революционного романтизма поколения Кина, Матвеева, Безайса сейчас очень нужно, во-первых, потому, что это настоящая большая литература, и, во-вторых, потому, что это литература большой правды. Доверившихся ей она не обманет фальшью, подделкой, мистификацией чувств и мыслей, суррогатом подвигов. Люди не выбирают себе ни родителей, ни эпоху, в которой им суждено родиться, но они вольны выбирать себе примеры. И если юные Павка Корчагин и Витя Суровикин хотели подражать Оводу и другим героям хороших, увлекательных книг, то для молодежи наших дней такими примерами могут и должны стать удивительные жизни Аркадия Гайдара, Николая Островского, Виктора Кина и их героез» (стр. 72).

На этом, собственно, поздравив издательство с выпуском хорошей книжки, и можно было бы поставить точку. Если бы. Если бы не одна, немало удивившая меня, статья журнала «В мире книг». Речь идет о статье В. Меньшикова «Современность художника», в которой, наряду с разбором и оценкой вышедших в последние годы монографий о писателях, несколько абзацев посвящено и работе А. Гладкова о Викторе Кине. «Наибольшее огорчение, – читаем мы в этой статье, – вызывает книга А. Гладкова. Несомненно, очерк о творчестве В. Кина был необходим, и издательство «Художественная литература» правильно поступило, обратившись к этой теме. Однако приходится признать, что серьезного исследования не получилось» ¹. Спрашивается: что же огорчило В. Меньшикова? Он считает, что автор апологетически относится к герою своей книги и нередко чрезмерно категоричен в оценках, что книга заметно перегружена цитатами. Итак, апологетическое отношение автора к герою своей книги. Доказательства? Их в статье нет, В. Меньшиков почему-то не замечает, скажем, страниц книги А. Гладкова, посвященных роману Кина о первой мировой войне, над которым писатель работал за границей, будучи корреспондентом ТАСС в Италии, а затем во Франции. По мнению А. Гладкова, роман написан талантливо, умно, но несколько несвободно, в нем чувствуется стилистическая напряженность, заметна оглядка на модные литературные веяния, есть доля искусственности. Где же тут апологетика? Конечно, А. Гладков учитывает, что роман остался незаконченным. Он отдает должное замыслу писателя: «опасность новой войны уже виднелась на горизонте, и «Лилль» должен был стать оружием против нее» (стр. 51). Зачем же увлеченность, с какой написана книга А. Гладкова, выдавать за апологетическое отношение к предмету исследования?

Чрезмерная категоричность оценок… В доказательство приводится единственная фраза из текста книги: «В общем-то, для настоящего художника важна выраженность личного опыта, верность себе, естественность голоса, а в этом Кину может позавидовать каждый» (стр. 61). В чем же тут усмотрел В. Меньшиков чрезмерную категоричность? Выдернутая из контекста фраза не убеждает в справедливости претензии критика. В связи с чем написана А. Гладковым эта фраза? Приведя одну из сделанных для себя записей Кина – «Мои люди и сюжеты слишком прямолинейны», – он замечает: «Да, это верно. Но не всякая прямолинейность бедна. И не всякая сложность – богатство». И далее следуют не понравившиеся критику слова. А заканчивает свою мысль А. Гладков так: «Эта запись делает честь ищущему, недовольному собой художнику, но, может быть, то, что сам Кин называет своей «прямолинейностью», не слабость его, а сила. Тут опять-таки этика и эстетика сливаются воедино» (стр. 61).

Злоупотребление цитатами… Здесь в качестве главного аргумента фигурирует отрывок из статьи Виктора Кина «Литература идеалов». Он «занимает почти две страницы текста!» – осуждающе восклицает В. Меньшиков. Но вот ведь какое дело: в этой статье, написанной в самый разгар работы над романом «По ту сторону», молодой писатель попытался сформулировать свое общественное и эстетическое кредо, свою точку зрения на то, каким должен быть герой литературы. Потому-то эта давняя, затерявшаяся в журналах 20-х годов статья Кина и представляет несомненный интерес. А где может познакомиться с ней сегодняшний читатель, если в издания произведений Кина статья не включалась? Нет, нельзя, никак нельзя относить отрывок из этой статьи к разряду цитат, «появление которых далеко не всегда оправданно»!

Чем еще удивила меня статья «Современность художника», так это тем, что В. Меньшиков, оценивая книгу А. Гладкова, исходит из требований, предъявляемых к научным литературоведческим монографиям. Между тем работа А. Гладкова таковой не является. Перед нами краткий очерк жизни Виктора Кина, согретый воспоминаниями о нем, очерк, содержащий раздумья автора и о своей молодости, о том, каким был он сам, когда впервые прочитал роман «По ту сторону». Вполне возможно, А. Гладков еще и не считал рукопись окончательно готовой к изданию, – она была обнаружена в его литературном наследии и увидела свет после смерти автора. Обо всем этом следовало бы знать В. Меньшикову, раз уж он взялся писать о книге Александра Гладкова.

1. «В мире книг», 1981, N 7, стр. 62.[↩]