№2, 1971/Зарубежная литература и искусство

«Дортмундская группа 61»

С начала 60-х годов западногерманская литература переживает значительные сдвиги во всей своей идейно-тематической структуре. Определяющей чертой этого нового «распределения сил» является очевидный поворот литературы ФРГ к социально-классовой проблематике. Он обнаруживается и в настойчивом интересе писателей к условиям жизни и труда рабочих, и в их увлечении публицистическими и агитационными жанрами, и в повышении общественной активности.

Социальная проблематика в самом общем значении этого слова не была чужда и западногерманской литературе прошлого десятилетия. Мы помним усилия прогрессивных литераторов ФРГ в единоборстве со всем комплексом проблем «непреодоленного прошлого» – новой милитаризацией ФРГ, возрождением реваншистской идеологии, превращением ФРГ в авторитарное олигархическое государство. Но это была борьба в «верхних сферах», столкновение политических и моральных доктрин. Такова проблематика социально-критических романов рубежа 50 – 60-х годов – Бёлля, Вальзера, Грасса – и многочисленных публицистических антологий и сборников отдельных писателей.

Но это все еще суммированный баланс идейной проблематики 50-х годов, продолжавшей разрабатываться и в 60-х. Речь, как правило, шла здесь о совершенствовании аппарата и механизма буржуазной демократии; это была «парламентская» борьба в литературных сферах.

Более широкая социальная проблематика, включающая в себя и экономическую структуру общества, заинтересовала писательские круги, когда в поле их социально-критического зрения властно вошел феномен так называемого западногерманского «экономического чуда». Политические круги ФРГ делали на это «чудо» самую свою крупную ставку. Фетиш материального преуспеяния призван был тонизировать настроения социального оптимизма и конформизма. Официальная идеология спешно сотворила на этой базе новый социальный миф – представление о «сформированном обществе», о «народном капитализме», о «социальном партнерстве», о бесклассовом государстве всеобщего процветания и благоденствия.

Для тех западногерманских писателей рубежа 50 – 60-х годов, которые заинтересовались проблемой «экономического чуда», оно существовало прежде всего как проблема морально-психологическая; материальное благополучие – одна из форм современного «отчуждения» индивида, оно притупляет ум и совесть людей, превращает их в бездумных потребителей, равнодушных к политике, к судьбам своей страны и тем более человечества. Литература с почти суеверной, во всяком случае, явно фетишизирующей ненавистью ополчилась на телевизоры, холодильники, рекламу – на все вещественные реалии самодовольного западногерманского «консума». Это сквозная тема творчества Бёлля 50-х – начала 60-х годов. Бёлль еще в своей повести «И не сказал ни единого слова…» освещал трагическую историю семейного неблагополучия Богнеров торжествующим светом официальной рекламы: «Доверяй своему аптекарю!» Мимолетный афоризм бёллевского клоуна Ганса Шнира о блудном сыне, которому по его возвращении родители, сидящие у телевизора, не зарежут тельца, а лишь ткнут пальцем в сторону холодильника, – это острота, рожденная временем. Герой повести Бёлля «Самовольная отлучка» – кофейный коммерсант, в минуты откровения с отчаянием глядящий в «темные волны Рейна».

Сходных тем касались и другие западногерманские писатели. Скрупулезный анализ потребительской психологии коммивояжера – содержание романа Мартина Вальзера «Половина игры». Гротескный образ «червивого»»экономического чуда»- один из сквозных мотивов романа Гюнтера Грасса «Собачья жизнь». Сытую и все еще алчную «пену на губах века» проклинал Ганс Магнус Энценсбергер в своих яростных, шокирующих стихах; «Я утоплю вас в собственной вашей слюне!»

При этом многие писатели ФРГ, находясь в это время еще, так сказать, в эмпиреях социально-политической проблематики, анализируя социальную психологию «сытых», не сразу и разглядели, что чуда-то, собственно говоря, никакого нет, что для обширных слоев населения в их стране материальная нужда, эксплуатация, социальное неравноправие – не старомодные агитационные лозунги «догматических» социалистов, а повседневная жестокая реальность.

Пожалуй, из популярных западногерманских писателей 50-х годов только одного Бёлля тревожила проблема материальной нужды, но и у него она чаще всего лишь оттеняла и дополняла проблематику моральной и духовной неустроенности, призвана была доказать тотальный, всеобъемлющий характер этой неустроенности. Ведь, конечно же, судьба семейства Богнеров складывается так печально не только и не столько из-за материальной нужды, и их трагедию не сведешь только к проблеме недостающей жилплощади. Вальтера Фендриха преследует, как наваждение, память о голодном детстве, но сейчас он ездит на работу в собственном автомобиле. Линия Вильмы Брилах в «Доме без хозяина» функционально явно второстепенна, она дополняет центральную проблематику романа, связанную с судьбами Неллы и Раймунда. Ганс Шнир считает пфенниги, выклянчивает у друзей тарелку супа и в конце концов садится с протянутой шапкой у входа в вокзал демонстративно – он все-таки богатый наследник, стоит только захотеть. Заслуга Бёлля в том, что он последовательно и неуклонно сохранял для своего писательского зрения демократизм, что он никогда не забывал этого необходимого для писателя измерения, – в отличие от других западногерманских писателей 60-х годов, принявших «экономическое чудо» как несомненную данность и в лучшем случае обнажавших его морально-психологические и социально-политические последствия.

И вот в сентябре 1960 года видный литературовед и прозаик Вальтер Йенс, до тех пор бывший одним из убежденных сторонников теории «отмирания классов», вдруг заявляет своим собратьям по перу: «Мир, в котором мы живем, еще не отражен в нашей литературе. Во всяком случае, мир труда еще не вошел в поле нашего зрения. Где мы найдем образ рабочего, портрет каменщика, где у нас показаны женщины, работающие на фабриках, роботы, контролирующие красные лампочки?.. Мы изображаем лишь тех индивидов, которые могут позволить себе роскошь эмоциональных переживаний, изображаем человека в состоянии перманентного отдыха, изображаем вечное частное лицо. Разве мы не работаем? Неужели наш повседневный труд не имеет ровно никакого значения? Неужели действительно ничего не происходит между заводскими воротами и монтажным цехом, неужели так уж лишены всякого смысла разговоры в заводских столовых, неужели никакая лаборатория не интересуется состоянием своих пожизненных рабов?»

Самое примечательное, что В. Йенс говорил эти слова в тот самый момент, когда, очевидно, уже была в наборе его книга «Современная немецкая литература», вышедшая через несколько месяцев, – книга, в которой Йенс писал о нивелировке классов в современной Западной Германии и язвительно иронизировал над теми «авангардистскими позерами», которые по инерции еще набрасываются на уже не существующих капиталистов, «работодателей». Рубеж социального сознания, психологическое мгновение перелома здесь налицо. И хотя, конечно, Йене имеет в виду прежде всего тематическое расширение литературного кругозора, хотя «мир труда» явно интересует его не с социально-классовой точки зрения, а просто как еще один «упущенный» объект литературного рассмотрения, – все равно, именно в устах Йенса такое признание чрезвычайно знаменательно.

А в 1965 году уже журнал «Шпигель» – издание вполне правоверно-буржуазное, но зорко следящее за самыми злободневными веяниями времени – счел возможным отвести несколько полос статье драматурга Рольфа Хоххута, которая называлась «Классовая борьба не окончилась». И пораженные читатели, которых незадолго до этого тогдашний канцлер Эрхард уверял, что он «очистил западногерманское государство от всех пролетариев», узнали, что на окраинах крупных городов ФРГ, в том числе и Бонна, существуют бараки «для малосемейных», узнали о неравномерном распределении национального дохода в ФРГ (в 1959 году на 58 западных немцев приходился только один состоятельный), о растущем обнищании рабочего класса, о засилье монополий в экономике страны, о жестокой конкурентной борьбе, в которой гибнут мелкие предприниматели. Хоххут с горечью отмечал, что правящие классы уже давно рассматривают рабочий класс как «льва в зоопарке», что классовая борьба ведется в ФРГ в «одностороннем порядке», а именно предпринимателями. «В сегодняшнем миролюбии большинства рабочих, – писал Хоххут, – у нас уже видят гарантию того, что они навек умолкли и стали слишком инертными, чтобы вести классовую борьбу. А германские предприниматели никогда ее не прекращали». И Хоххут резко обрушивается на миф о классовом мире в ФРГ, на лозунг «социального партнерства». «Социальное партнерство», это вреднейшее слово, – пишет он, – есть не что иное, как снотворная таблетка, бесплатно раздаваемая на каждом заводе. Цель тут одна – погрузить прилежных, нужных нам бедняков в сны о социальном рае, в то время как асоциальные богачи осуществляют тотальный захват власти».

В такой атмосфере не покажется удивительным, что в 1961 году в ФРГ появилось и сразу возбудило самый широкий интерес новое писательское объединение, провозгласившее в своей программе следующие цели: «литературно-художественное изображение современного мира индустриального труда и его социальных проблем, идейное осмысление технического века, осуществление связи с социальной литературой других стран, критическое изучение истории пролетарской литературы».

Писательское объединение, выдвинувшее эту программу, официально в момент своего основания назвало себя «Рабочим кружком по изучению и отражению мира индустриального труда». По времени и месту своего возникновения этот кружок получил в критике название «Дортмундская группа 61». Неослабевающий интерес к ней со стороны критиков, издателей, читательской публики ФРГ убедительно продемонстрировал, что речь здесь шла о подлинной общественной потребности. За развитием этой литературы с самого начала пристально и сочувственно следит и критика ГДР1.

Важно в данном случае с самого начала определить социальный состав группы. Ее инициативное ядро – литераторы Рурской области, этого крупнейшего индустриального массива ФРГ, центра горнодобывающей промышленности, района с наибольшим процентом рабочего населения. Причем основатели группы были непосредственно связаны с шахтерской средой: и известный прозаик Макс фон дер Грюн, сам одно время работавший на шахте, и активист профсоюза горняков литератор Вальтер Кёппинг, и молодой шахтер, начинающий писатель Гейнц Костере.

В целом, правда, состав группы неоднороден: он включает в себя и профессиональных писателей рабочего (в основном шахтерского) происхождения, и «пишущих рабочих», и, наконец, писателей нерабочего происхождения, активно интересующихся темой «индустриального труда». Так что часто встречающееся в немецкой критике обозначение «рабочая литература» неточно – это, если брать самый общий знаменатель творческих устремлений группы, не собственно пролетарская литература, это даже не совсем литература о рабочих, потому что писатели «Группы 61» пишут, например, и о заводских служащих; это именно литература о «мире индустриального труда», литература, раскрывающая заводские и фабричные ворота, обозревающая всю эту территорию – от рабочих цехов до директорских кабинетов.

Созданию группы предшествовала длительная, кропотливая, часто по-настоящему самоотверженная работа немногих энтузиастов. Они начали эту работу, помня о жестоком разгроме пролетарской литературы в гитлеровской Германии, о полной неприкаянности ее в Германии аденауэровской, о высокомерных насмешках «профессиональной» критики, идя на риск в лучшем случае прослыть анахроничными, а то и быть заподозренными в коммунистической «подрывной» деятельности в стране, где компартия была под запретом, а рабочая тема снята с повестки дня. Бруно Глуховского, рабочего писателя, начавшего писать еще в 1930 году, автора романов и рассказов из жизни рабочих, в 50-х годах пришлось разыскивать через объявление в газете, когда понадобилась его помощь для создания фильма о шахтерах. В таких условиях эти энтузиасты изучали историю пролетарской литературы в Германии, собирали разрозненные крупицы современного поэтического творчества рабочих, издавали антологии рабочей поэзии.

Первая такая антология – «Новая шахтерская поэзия» – вышла еще в 1949 году в Бохуме, ее издало Общество друзей искусства и культуры в горнорудной промышленности; еще две антологии вышли в начале и в конце 50-х годов.

  1. Помимо многочисленных публицистических материалов, периодически появлявшихся в печати ГДР, заслуживает особого внимания обстоятельная историко-литературная работа В. Фридриха «Заметки о творчестве писателей «Дортмундской группы 61», опубликованная в журнале «Weimarer Beitrage», 1965, Ks 5. Любопытно отметить, что в предисловии к альманаху группы, вышедшему в ФРГ в 1966 году, В. Промис, упрекая западногерманское литературоведение за то, что оно «склонно слишком элитарно толковать понятие истории литературы», подчеркивал, что наиболее частые посетители дортмундского «Архива пролетарской и социальной литературы» – германисты из ГДР, Однако и в ФРГ с каждым годом растет число критических публикаций о «Группе 61» (подробная библиография таких публикаций до 1966 года приводится в этом же альманахе «Aus der Welt der Arbeit. Almanach der Gruppe 61 und ihrer Gaste», Neuwied und Berlin 1966).[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №2, 1971

Цитировать

Карельский, А. «Дортмундская группа 61» / А. Карельский // Вопросы литературы. - 1971 - №2. - C. 109-123
Копировать