№5, 1965/Обзоры и рецензии

Для теоретиков и практиков.

З. А. Ахметов. Казахское стихосложение (Проблемы развития стиха в дореволюционной и современной поэзии), «Наука», Алма-Ата, 1964, 460 стр.

Всех, кто так или иначе касается вопросов развития поэзии, не может не интересовать теория стиха, особенно в связи с необходимостью глубоко осмыслить поиски современными поэтами новых путей, новых художественных форм и выразительных средств.

Надо сказать, что русские исследователи (В. Радлов, Ф. Корш) высказали немало ценных мыслей об особенностях стиха тюркоязычных народов, в том числе казахского стиха. Вопросы казахского стихосложения разрабатывались также в трудах М. Ауэзова, С. Муканова, Х. Джумалиева, Е. Исмаилова, Б. Кенжебаева и других авторов. В последние годы все чаще появляются статьи и исследования, посвященные развитию силлабического стиха в поэзии народов СССР, в частности в киргизской, татарской поэзии (работы Б. Керимжановой, К. Рысалиева, Г. Османова и др.).

Об успехах казахского литературоведения в этой области свидетельствует выход книги З. Ахметова «Казахское стихосложение». Значение этой книги состоит, мне кажется, прежде всего в том, что автор глубоко раскрывает эстетическую роль средств стихосложения и закономерности их развития, выявляет основные тенденции в процессе новаторского обновления казахского стиха.

Все эти проблемы З. Ахметов рассматривает не только в теоретическом, но и в историческом плане, в связи с основными этапами развития казахского стихосложения — народный напевно-речитативный стих, обновление стиха в поэзии Абая, новаторство стиха в советской поэзии — в творчестве С. Сейфуллина, И. Джансугурова, С. Муканова и других поэтов. Автор совершенно правильно подчеркивает, что понять закономерности стихосложения можно лишь в том случае, если все компоненты стиха брать в тесном художественном единстве, установив связи ритмики с интонацией, синтаксическим построением речи, звуковым ее строем и т. д.

Представление о многих сторонах стихосложения, говорит З. Ахметов, до сих пор остается недостаточно четким. Он не разделяет не раз высказывавшуюся точку зрения, будто казахский стих может быть и силлабическим, и силлабо-тоническим, и тоническим, — это противоречит законам казахского языка, в котором «ударение не является интенсивным, ярко выраженным, а ударный слог четко не выделяется, все слоги звучат ровно, более или менее одинаково» (стр. 34). Именно поэтому в казахском стихе «ударение не выступает как начало, организующее ритм, деление на ритмические части здесь основано на слоговом строе. Жизненность системы стиха определяется «связью стихосложения с общенародным языком, степенью его соответствия структуре языка народа» (стр. 49).

З. Ахметов полемизирует с теми, кто механически переносит на казахское стихосложение законы стихосложения русского, где переход от силлабики к силлабо-тоническому и тоническому стиху был вполне закономерен и плодотворен. Он выступает против недооценки силлабики как стихотворной системы, ее выразительных возможностей. Недооценка эта возникает чаще всего потому, что представление о казахском силлабическом стихе ограничивается рамками тех форм и размеров, которые сложились в дореволюционной поэзии, а силлабическая система рассматривается как застывшая, исчерпавшая себя.

Автор дает четкое определение силлабического стиха в казахской поэзии: слоговая структура определяет специфику казахского стихосложения, и это находит отражение не только в построении стихотворной строки, а также в ее внутреннем строе, построении рифмы и строфы. Процесс длительного развития казахского силлабического стиха в рамках устной поэзии, тесная связь стиха с напевом сказались на характере стихотворных форм. Однако обновление казахского стиха в новое время — это не «разрушение» силлабической системы стихосложения, а выявление тех возможностей, которые в ней заложены, дальнейшее развитие тех принципов, которые сложились в казахской поэзии в предшествующие периоды. Анализируя достижения классика казахской литературы Абая, как и творчество видных советских поэтов — С. Сейфуллина, И. Джансугурова, Б. Майлина, С. Муканова, К. Аманжолова, А. Тажибаева и других, — З. Ахметов делает справедливый вывод, что казахское стихосложение имеет чрезвычайно широкие перспективы дальнейшего развития.

Книга содержит много интересных и верных замечаний о слоговом и звуковом строении рифмы в казахской поэзии, о ритмическом строе стиха, в частности жыра (семи-восьмисложный стих, распространенный я в эпической поэзии народов Средней Азии), а также одиннадцатисложного стиха, который тоже употребляется в литературе ряда народов. Автор обоснованно выделяет как самостоятельный вид свободный стих, который «имеет в казахской поэзии свою давнюю поэтическую традицию, свои формы» — здесь распространен особый вид свободного стиха, где ритмичность речи достигается средствами слогового ритма. В казахском свободном стихе не выдерживается какой-либо из принятых канонизированных размеров, для этого стиха характерны подбор соответствующих синтаксических конструкций, в нем усиливается роль рифмы и т. д.

Русская поэзия оказала огромное воздействие на Абая, который произвел коренную реформу в казахском стихосложении, ввел новые стихотворные размеры, формы строфики и рифмовки, освободил поэзию от устаревших традиционных приемов, и реформа эта оказалась жизнеспособной именно потому, что поэт опирался на общие закономерности стихосложения, на выработанные народом в течение веков стихотворные формы и размеры. Речь идет не о подражании, механическом заимствовании, а о творческой учебе.

Очень важным представляется обстоятельное освещение вопроса о творческом освоении и дальнейшем развитии национальных поэтических традиций в главе «Современный стих и проблема новаторства в стихосложении». З. Ахметов показывает новые качества и черты, которыми отличается современная культура стиха. Например, в отличие от народного казахского стихосложения, в современном стихе речитативный напев не играет такой значительной роли, здесь употребляется прием переноса слов, части предложения из одного стиха в другой. Если в произведениях народной поэзии начало предложения всегда совпадало с началом стиха, то в произведениях современных поэтов встречаются случаи, когда предложение начинается в середине стиха или один стих может включать в себя несколько коротких предложений. Следует сказать также о широком применении в современной поэзии новых разнообразных строфических форм, в которых сочетаются несколько видов рифм, что не встречалось ранее, о новой ритмике. В книге подробно разбираются эти новые для казахской поэзии формы.

З. Ахметов говорит о великой роли традиций Маяковского, его стиха для казахской поэзии. Какие новые возможности выявлены в национальной системе стихосложения для передачи особенностей тонического стиха? Автор подчеркивает, что здесь следует иметь в виду не только ритмику, но всю художественную форму в целом, обусловленную новым содержанием: образный строй, интонацию, поэтический синтаксис, ритм. В широком плане — это вопрос об обогащении национальной поэтики в соответствии с новыми творческими принципами, в связи с обновлением и перестройкой всей системы художественно-выразительных средств.

Порою, особенно в 20-е годы, поэтов привлекала «лесенка» Маяковского сама по себе, и в известной степени (как зрительно ощутимая форма новаторства) это было закономерно. Но затем от чисто внешнего копирования признаков стиха Маяковского поэты приходили к органическому освоению его достижений: «…ораторское звучание стиха, интонационная обособленность и особая смысловая весомость слов — особенности, которым соответствует свободное использование возможностей ритма» (стр. 396).

Освещая вопрос о развитии и обогащении форм ненапевного, речевого стиха в казахской поэзии, о стремлении к разнообразному воспроизведению в стихе интонаций живой речи, автор говорит, что подобная задача выдвигалась и в других тюркоязычных литературах. В киргизской литературе, например, стих по своей традиционной связи с напевом особенно близок к казахскому. Эта близость проявляется в общности некоторых распространенных форм стиха. Небывалое обогащение содержания литературы в советскую эпоху вызывает к жизни новые формы и выразительные средства, создает условия для использования всех богатств поэтического стихотворного языка.

Автор правильно замечает, что новаторство в стихосложении понимается порою упрощенно: сводится или к новизне чисто технических приемов, или же лишь к необычному применению отдельных средств стихосложения. Жаль, что в книге это не показано более конкретно, на основе анализа литературных фактов.

З. Ахметов стремится глубоко вскрыть и объяснить явления и процессы, происходящие в области стиха (он учитывает при этом достижения всего советского литературоведения). Достоинства книги в большей мере определяются тем, что автор подходит к изучению стиха не как холодный созерцатель, констатирующий те или иные литературные факты, а как пытливый исследователь, тонко понимающий эстетическую природу поэзии, как человек, заинтересованный в дальнейшем ее обогащении.

Книга З. Ахметова привлечет к себе внимание не только критиков-исследователей, но и поэтов.

г. Алма-Ата

Цитировать

Кабдулов, З. Для теоретиков и практиков. / З. Кабдулов // Вопросы литературы. - 1965 - №5. - C. 201-204
Копировать