«Даровитый из даровитых…» (Заметки текстолога и комментатора)

К 125-летию СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. П. ЧЕХОВА

Место издания

Москва, Российская Федерация

Объем

29.8 Kbytes

Количество слов

4229

Постоянный адрес статьи

http://dlib.eastview.com/browse/doc/10273891

«ДАРОВИТЫЙ ИЗ ДАРОВИТЫХ…»

Автор: И. ТВЕРДОХЛЕБОВ

(Заметки текстолога и комментатора)

В связи с работой над четырехтомной «Летописью жизни и творчества А. П. Чехова», осуществляемой в ИМЛИ, предприняты дополнительные поиски и обследование архивных хранилищ – теперь уже не столько для собирания творческого и эпистолярного наследия Чехова, что было основным при подготовке недавно завершенного издания Полного собрания его сочинений и писем, сколько для выявления новых, до сих пор не учтенных сведений и фактов о его «днях и трудах», о тех событиях литературно-художественной, театральной, общественно-политической жизни, непосредственным участником или свидетелем которых Чехов являлся. Ниже представлены некоторые материалы, выявленные нами в ходе этой работы.

В бумагах Московского цензурного комитета за январь 1888 года обнаружено упоминание о неизвестной карикатуре для «Русского сатирического листка» (издатель-редактор А. Липскеров), посвященной пьесе Чехова «Иванов». Этой пьесой Чехов дебютировал как драматург в ноябре 1887 года, а в середине января 1888 года она вышла в свет в литографированном издании. Пьеса вызвала самые противоречивые отклики. Критики отмечали, что такого «смешения похвал и протестов» не вызывала еще ни одна пьеса. Рецензенты на разный лад обыгрывали якобы «медицинско-патологическое» содержание пьесы, высмеивали это «новое направление» в драматургии, называли пьесу плодом «психопатического творчества или авторской невменяемости» и т. п. Видимо, стремясь попасть в русло этого «всеобщего аплодисменто-шиканья» (выражение самого Чехова), редакция юмористического журнала и решила откликнуться на появление «Иванова» карикатурой. Как выясняется теперь, она уже была представлена в цензуру, однако не получила одобрения. Ни о самом рисунке, ни о подписи к нему, нам, к сожалению, ничего не известно. Об этом можно только догадываться, читая следующую сохранившуюся в цензурном журнале выписку из протокола N 6 заседания Московского цензурного комитета от 20 января 1888 года:

«§8. Представленную из редакции «Русского сатирического листка» карикатуру «Операция доктора Чехова над больным Ивановым» – по неясности сюжета и возможности порицания администрации, не дозволившей пьесу «Иванов», – карикатуру к печати не дозволять» (ЦГИА г. Москвы, ф. 31, оп. 3, ед. хр. 2179, лл. 12 – 13).

Несколько относящихся к Чехову и неизвестных ранее документов выявлено в архиве артиста и режиссера московского Малого театра А. Ленского (Государственный центральный театральный музей имени А. А. Бахрушина; далее – ГЦТМ). Два его письма к жене (Л. Ленской) от апреля 1890 года характеризуют дружеские отношения между ним и Чеховым перед самым отъездом последнего на Сахалин. Мы узнаем, что Ленский 17 апреля 1890 года заходил к Чехову, жившему тогда в доме на Кудрине, но «не застал» его. (ГЦТМ, N 243 902/5). Он, видимо, хотел попрощаться с ним, так как Чехов первоначально намеревался выехать из Москвы как раз 17 или 18 апреля. Свой отъезд Чехов отложил до 21 апреля. В этот день, как видно из следующего письма Ленского к жене, уже сам Чехов заезжал к нему и, хотя тоже не застал дома, но в записке пригласил приехать вечером прямо на вокзал. Проводы Чехова Ленский так описывает: «Я нашел на столе записку Чехова, который заезжал проститься, так как сегодня уезжает в свое путешествие по Ярославск<ой> дороге. Поехал проводил его на вокзал. Софья Петр <овна Кувшинникова>, Левит<ан>, Дм<итрий>Пав<лович Кувшинников> и много других также провожали его. Кое-кто и в том числе Софья Петр<овна>, Лев<итан> провожают его до Троицы. Предлагали мне, но я уклонился. <…> Марья Павл<овна> до Троицы не поехала. Вся семья и сам Ант<он> Пав<лович> были очень взволнованы. Поехал он в 3-м классе, давка страшная» (ГЦТМ, N 243 902/8).

В том же фонде сохранился скопированный Л. Ленской текст неизвестного письма Ленского к И. Левитану, содержащего подробности размолвки Ленского с Чеховым, происшедшей весной 1892 года в связи с публикацией рассказа «Попрыгунья» (в N 1 журнала «Север» за 1892 год). Этот рассказ вызвал у части московских знакомых Чехова обостренно-болезненную реакцию. Узнаваемость главных героев рассказа и близость фабулы к хорошо известным им жизненным фактам и событиям совершенно заслонили в их восприятии художественно-обобщающий смысл произведения. Об этом инциденте М. Чехова вспоминала позднее: «Когда брат напечатал свой рассказ «Попрыгунья», в котором в известной мере отразились черты характера С. П. Кувшинниковой и ее взаимоотношения с И. И. Левитаном, А. П. Ленский среди персонажей рассказа в «толстом актере» увидел себя. Он обиделся и не кланялся потом 8 лет». А оскорбившийся Левитан хотел тогда даже стреляться с Чеховым. «Вчера я был в Москве, но едва не задохнулся там от скуки и всяких напастей… Меня вся Москва обвиняет в пасквиле», – сообщал Чехов 29 апреля 1892 года Л. Авиловой. На события тех дней откликнулась также Л. Мизинова и тогда же в письме к Чехову упоминала о каком-то неизвестном нам оправдательном его письме к Левитану, которое, по ее мнению, «писать не следовало». На это неизвестное письмо Чехова как раз и откликается Ленский в своем приводимом ниже письме к Левитану, где с полемической остротой ставит вопрос о дозволенных границах «портретного» изображения в литературе. Письмо не имеет даты, но, без сомнения, относится к двадцатым числам апреля 1892 года. Публикуем фрагменты из этого письма (ГЦТМ, N 243 902/386).

«Исаак Ильич! Благодаря устройству моей головы, мозги которой ворочаются медленно, я всегда тотчас же «чувствую» фальшь и натяжку, но возражать на них аргументально тотчас же не могу. Так и теперь: разбираясь в софизмах, коими наполнено письмо Антона Павловича и которые в первый момент лишили меня способности логически мыслить <…>, теперь я скажу Вам, что я думаю и почему мне оно, это письмо, кажется натяжкой от первого слова до последнего. Он называет себя «маленьким» или «мелким писателем», я не помню текстуально его выражения, – это мы будем иметь в виду; он говорит, что любит Вас, – и эту весьма вероятную вещь мы тоже запомним. Он говорит, что лица комедии «Горе от ума» – портреты живых людей той эпохи, – совершенно верно. Но надо подумать: как болела душа Грибоедова при виде тех уродливых душ, которые мучили его, тормозили всякий проблеск свободной мысли во всяком честном, прямом характере. Ведь вся комедия – один вопль негодования, ведь это крик нестерпимой боли!.. А какие причины побудили Антона Павловича написать свою вещицу «Попрыгунью»?.. Его просили написать «что-нибудь» для 1-го номера журнала – и только!.. И ради этого он не пожалел ни своих знакомых, у которых был принят радушно, любовно, не пожалел и человека, которого «любит», выставив его пошленьким Ловеласом! – Не понимаю.

Толстой в «Анне Карениной» тоже пользовался живыми лицами, но он так умело написал с них портреты, что на Льва Толстого не сыпалось упреков в пасквилянтстве, а роман интересовал своей художественностью. Я не думаю, чтобы общество, из которого Толстой взял своих героев, было в этом случае «менее мелочно», чем мы с Вами, и помирилось бы с пасквилем ради художественных целей, Да если бы даже и так, то ведь Грибоедов и Толстой – гиганты: и создали великие произведения, а Антон Павлович сам про себя говорит, что «он писатель маленький» и дает не более как талантливые «пустячки». Далее Антон Павлович говорит, «что живопись начинается портретом, портретом кончается». Правда, но тут, как и во многом другом, масса деталей, и все это «относительно»<…>».

Еще один документ – запись Ленского о пьесах Чехова – связан уже с его режиссерской деятельностью и относится к 1897 году. Личные отношения с Чеховым к этому времени так и не восстановились, однако запись показывает, что имя Чехова-драматурга в творческих планах Ленского-режиссера продолжало сохранять притягательную силу. Запись свидетельствует о намерении Ленского включить в репертуарный план Малого театра три одноактных пьесы Чехова: «Чехов. 1) Лебединая песня 2) Медведь 3) Предложение» (ГЦТМ, N 255). Как известно, «Лебединую песню» Ленский намеревался поставить еще в 1888 году. Чехов писал об этом А. Плещееву 17 октября: