Д. Бедный. «Про землю, про волю, про рабочую долю»

1

Первым крупным произведением русской поэзии, отразившим исторические события 1917 года, была стихотворная повесть Демьяна Бедного «Про землю, про волю, про рабочую долю». Завершающие ее строки были написаны в день Октябрьского вооруженного восстания, – под ними рукою автора проставлена дата:

25 октября 1917 г. 7 ноября

Повесть Демьяна Бедного является, таким образом, ровесницей Октября – она возникла в канун великого штурма. Начальные главы повести появились в газете «Рабочий путь» (так назывался центральный орган ленинской партии после того, как Временным правительством была закрыта «Правда»), 5 октября 1917 года¹ а последние строфы печатались уже в «Правде» 13 ноября того же года. Спустя приблизительно два месяца это произведение вышло отдельным изданием в значительно расширенном виде.

Демьян Бедный не рассчитывал создать поэтический памятник революции. Повесть была задумана им задолго до событий, потрясших весь мир. Попав в 1914 году по мобилизации на фронт, служа там военным фельдшером и наблюдая горестную солдатскую жизнь, он замыслил произведение, которое отразило бы судьбу труженика, крестьянина, обманом брошенного в пламя войны. Отношение поэта к войне, выразившееся уже тогда в стихах и баснях антимилитаристического характера («Пушка и соха», «Плакальщицы», «Брак богов», «Колесо и конь»), его предыдущий опыт поэта-правдиста, хорошо изучившего политическую действительность и понимавшего расстановку общественных сил, – все это не допускает сомнений в том, что задуманная повесть отразила бы войну с революционных позиций. В мытарствах простого солдата она должна была запечатлеть переживания народа, мучительно искавшего выхода из ненавистной войны. Фронтовая служба, во время которой поэт находился под наблюдением охранки (однажды он, преследуемый тайным агентом, вынужден был уничтожить свои записные книжки), не позволила ему тогда же приступить к исполнению задуманного. Осенью 1915 года он вернулся с фронта в столицу и, вероятно, смог бы заняться писанием повести, но никаких надежд на ее опубликование быть не могло: даже маленькие стихотворения ему удавалось напечатать с большим трудом, довольствуясь иногда страницами малоизвестных и случайных изданий (провинциальных газет, детских приложений, ремесленных журналов и т. п.) ; ряд его стихотворений, написанных в период войны, так и не увидели света до 1917 года. После свержения царской власти возобновилось издание «Правды», и всю энергию поэта поглотил каждодневный газетный труд. Зорко наблюдая за политической жизнью, Д. Бедный живо отзывался на события в своих фельетонах, баснях, эпиграммах, сатирических и агитационных стихах, печатавшихся на страницах «Правды» и других большевистских изданий.

В разгаре этой работы, которую сам поэт называл «подвигом ежедневным», произошли кровавые июльские события, после которых подняла голову контрреволюция. По приказу Временного правительства юнкера разгромили редакцию «Правды», начались аресты активных большевиков. Поэт-правдист вынужден был перейти на нелегальное положение. Как и многие другие деятели партии, он нашел убежище е одном из финских селений (в тех местах он бывал и в 1915 – 1916 годах, встречаясь там неоднократно с М. Горьким). На протяжении пяти недель – с 5 августа по 7 сентября – он не печатался вовсе, а затем должен был каждый новый текст, предназначенный для газеты, подписывать новым псевдонимом; так появились Друг сердечный, Иван Заводской, Шило и даже Покойник. Время вынужденного отрыва от столицы, от бурной политической жизни, от беспокойного редакционного труда и было использовано поэтом для работы над повестью. Работу эту он продолжил по возвращении в Петроград и завершил, как мы уже говорили, в день Октябрьского переворота.

Естественно, что теперь Демьян Бедный уже не мог ограничиться темой войны и рассказом о судьбе фронтового солдата. Жизнь далеко опередила прежние замыслы поэта и сама отвечала на вопросы, встававшие перед его героями. Вот почему реальное содержание поэмы оказалось неизмеримо шире масштабов первоначального замысла. А это неизбежно вызвало перемену во всем – в сюжете, композиции, расстановке героев, не говоря уже о самом материале повествования.

Более того: время продолжало воздействовать на произведение и после того, как оно было написано. Автор неоднократно возвращался к нему – и тогда, когда готовил к отдельному изданию, и значительно позже, – так что окончательный текст повести сложился лишь в октябре 1920 года.

Именно потому, что она вобрала в себя неповторимый дух времени, настроения масс, нарастание событий, остроту и свежесть восприятия легендарных исторических дней, – потому, что автор нашел для этого содержания свои поэтические ритмы, краски и образы, – повесть его стала одним из памятников революционной эпохи.

 

2

В период работы над повестью Демьян Бедный опубликовал стихотворение «Стиль» (позднейшее название – «Мой стих»), в котором, отвечая на выпады меньшевистской газеты, защищал свои творческие позиции. Поэт объявил себя выразителем надежд и дум трудового народа и подчеркивал, что только народ является его прямым и нелицемерным судьей. В тексте большого произведения, к которому приступил тогда поэт, не было надобности повторять эту мысль, но здесь он счел нужным конкретизировать свое понимание искусства и рассказать об исходных творческих установках. Пролог («Запев») своей повести Демьян Бедный кончает такими словами:

Облегчивши душу, сразу

перейду теперь к рассказу,

С правдой-истиной в ладу

Речь простую поведу.

Не за страх пишу – за совесть

Быль доподлинную, повесть,

Где нам в ровном ходе строк

Жизнь сама дает урок,

Где событие к событию

Жизнь пришила крепкой нитью,

Дав канву всему и связь.

«Ну, начнем, благословись!»

Итак, главный творческий принцип поэта – соблюдение жизненной правды; свой рассказ он будет вести «с правдой-истиной в ладу», понимая под этим не внешнее правдоподобие или сходство с жизнью, а нечто большее – иначе незачем было бы прибегать к усилительному приложению («правда-истина», то есть глубокая суть) и незачем было бы несколькими строками ниже повторять: «быль доподлинную, повесть».

От принципа жизненной правды неотделимо требование художественной простоты («речь простую поведу») – только в этом единстве рассказ приобретает действенное, поучительное значение.

Наконец, автор формулирует принципы построения своей повести, во многом определяющие и характер сюжета: факты и события будут представлены в реальной последовательности («событие к событию жизнь пришила крепкой нитью») – что и в этом случае не будет сведено ко внешней аналогии с жизнью, ибо он, автор, призван «дать канву всему и связь», то есть осмыслить развитие жизненных процессов и согласно этому строить взаимосвязи лиц, событий и частей повествования.

Не следует, конечно, преувеличивать общеэстетическое значение тех творческих принципов, которые сформулированы в «Запеве» разбираемой повести. Но для понимания существа произведения, его художественных особенностей и сыгранной им роли эти авторские замечания дают очень многое.

Как же претворилась жизненная правда в произведении о войне и революции, о крестьянах и солдатах, о царе и министрах, о буржуазных политиках, о питерских пролетариях и многом другом?

Повесть Демьяна Бедного не является исторической хроникой. Представленные в ней многочисленные события не образуют основной канвы повествования, хотя местами и выносятся автором на передний план. Более того: рассказ о событиях лишен признаков документальности – почти нигде не называются ни даты, ни полные имена, а сами по себе события даются в восприятии рассказчика – человека, знающего много больше того, что излагается в беседе. Иногда за двумя строчками его повествования скрываются исторические факты большого масштаба. Повесть Д. Бедного можно снабдить подробным хронологическим комментарием, который выльется в календарь памятных годов.

Скажем, в первой части повести, рисующей империалистическую войну, мы читаем:

Так и сяк тузы гадали,

В комитетах заседали,

Порешили все на том, –

Брать на фабрики гуртом…

Здесь говорится о Военно-промышленных комитетах, составленных из фабрикантов и банкиров и руководивших военной экономикой страны. По рекомендациям этих «комитетов» проводилась вербовка рабочей силы на военные предприятия, причем особым постановлением рабочие приписывались к заводам. Они состояли, как сказано в повести,

…»на учете»,

Не ахти в каком почете:

Стал рабочий призывной

Настоящий крепостной, –

Больше дела, меньше платы,

Забунтуй – сошлют в солдаты.

В другой главе рассказывается о том, как при царе велось управление войсками:

Царь допреж того гулял,

Дядя ж фронтом управлял,

До Двины ж когда доправил,

Царь от дел его отставил

И – ликуй Расея вся! –

 

Фронтом править сам взялся…

За этими словами – тоже доподлинные факты: в первые годы войны главнокомандующим русской армией был дядя царя, великий князь

Николай Николаевич. После его отстранения командование принял на себя царь, что, разумеется, ни в малейшей степени не улучшило положения русских войск.

После упоминания о царице и о Гришухе (Распутине), собравшем вокруг себя «мироносиц хоровод», рассказчик переходит к царской Думе:

Государственная дума

Коротала век без шума,

Зашумела лишь тогда,

Как надвинулась беда,

Дума выла-голосила,

Царя-батюшку просила…

О чем здесь речь? О Четвертой думе, которая была надежным оплотом царизма, и еще в самый канун революции – за две недели до падения самодержавия – пыталась проявить какие-то признаки жизни (на 14 февраля 1917 года было объявлено открытие «сессии» Государственной думы; рабочие шестидесяти предприятий столицы провели в этот день демонстрацию под большевистскими лозунгами).

Так рассказчик идет по следам важнейших событий того времени – от убийства Распутина до Февральской революции, а затем – до выборов районных дум в Петрограде, поражения войск на фронте, попыток Временного правительства возобновить военное наступление, контрреволюционного террора буржуазии, разгрома «Правды», организации корниловского мятежа… И если в предыдущих главах речь шла о событиях прошлого, отдаленных от рассказчика годами, потом месяцами, а потом и неделями, то наступает момент, когда предметом повествования становятся факты текущего дня: созыв Государственного совещания (середина августа 1917 года, то есть время непосредственной работы поэта над повестью), корниловщина (конец августа), назначение Керенского главнокомандующим (30 августа), организация Предпарламента (21 сентября) и, наконец, взятие власти рабочими и солдатами (25 октября -7 ноября), причем последнее дано как событие не прошедшее, а происходящее:

Трудовой народ в бою.

Час назад войска шли мимо,

Видел Ваню я и Клима,

Может быть в последний раз.

И всюду рассказчик не только повествует о событиях, но и поясняет их. Многое в повести основано на искусстве наглядного, образного, общедоступного изложения сложных вопросов политики. Так дается, например, объяснение убийства Распутина:

Гришка – плут и проходимец,

Знатной сволочи любимец,

Но ему, признаться, я –

Снисходительный судья.

Все же сделал он работу:

Снял с царей всю позолоту.

Растоптал их образа,

Заплевал им все глаза!

И князья, чиня расправу,

За свою стояли славу,

Отгоняли злую тень.

Этими немногими словами пояснено, что распутинщина обнажила гниение царского строя («снял с царей всю позолоту») и что устранение Распутина было произведено в интересах династии, что «князья», заманившие «старца» в Юсуповский дворец, попросту «отгоняли злую тень» от царского трона. Более того, рассказчик добавляет, что народ знает своих истинных врагов: он поднимется, встрепенется —

И, налегши силой всей,

Расчехвостит всех князей!

Другой пример. После Февральской революции у власти находилось Временное правительство, поддержанное Петроградским Советом. Но кому служил этот Совет? Рассказчик заглядывает в резиденцию Совета – Таврический дворец:

В бывшей Думе – толчея.

Сразу видно – сила чья.

Люд рабочий да солдаты,

Тут от них ведь депутаты.

Целый, стало быть, Совет.

Есть Совет, да толку нет.

Тянут в нем – подумать здраво! –

Кто налево, кто направо,

Кто вперед, а кто назад, –

Норовят на всякий лад

Смастерить основу власти.

Меньшевик казенной масти

Да хозяйственный эсер –

Ладит всяк на свой манер.

Таким образом, цепь событий, отраженных в повести, играет в ней существенную роль. Но это – только часть ее материала^—. Содержание же повести богаче и шире: оно обнимает народную жизнь во многих сферах ее проявления – в деревне, на фабрике, в казарме, на фронте, в лазарете, на столичной площади и в уезде, на военном плацу и в «резерве», в городской толпе и на крестьянском собрании. Народ проходит все этапы своих жизненных испытаний – от наивной веры в царскую милость («царь землей нас наградит, – наградит») через неимоверные тяготы войны и проявления стихийного протеста – к организованной борьбе с самодержавием, а потом и с капитализмом.

Народные сцены образуют основу повествования: ими автор начинает рассказ, на них опирается в раскрытии человеческих судеб. Сцены эти изображают народ как бы в обобщенных речевых портретах: мелькают лица, слышатся реплики, звучат подряд многие имена – и все это для того, чтобы запечатлеть множество, подчеркнуть одинаковость судеб бесчисленной массы людей. Вот набирали солдат в начале войны:

 

Всех, кого не сбраковали,

Сразу в части рассовали

Для муштровки боевой –

В помощь силе войсковой.

Агафон попал в минеры,

Тришка с Кузькою – в саперы,

Пров с Тимошкою – во флот,

В артиллерию Федот,

Ване выпало – в пехоту,

В Курский полк, в седьмую роту.

А вот вернулись ребята с войны:

Федька смотрит мертвым глазом,

Тришка – весь отравлен газом,

А Филатка – без руки.

Прежде были батраки,

Нынче – летом и зимою –

Бродят с нищенской сумою.

В народных сценах иногда различимы отдельные лица. Это – эпизодические герои, которые выступают перед нами в каких-то индивидуальных очертаниях. Таковы крестьянин Тит, отправляющийся из деревни за правдой в Москву, батрак Еремей Босой, кузнец Наум, бедняк Тришка, обличающий кулаков, солдат Фролка Кочет, рассказывающий смешные народные побасенки, рассудительный и строгий солдат Корней Ячменный и другие.

Но без раскрытия цельной человеческой судьбы, без рассказа о реальной жизни определенного представителя трудового народа, короче говоря, без ведущего, основного героя автор не смог бы решить основные задачи своего повествования. Таким героем явился деревенский юноша-новобранец, повествованием о котором автор начинает и заканчивает свою поэму.

 

3

В судьбе главного героя прослежен путь многих тружеников России от родного дома к фронту и от фронта – к революционной борьбе. Путь этот мучителен, сложен, извилист. Не сразу постигает солдат жестокую правду о войне. Разобраться в этой правде помогает ему однополчанин Клим Козлов. Большевик – путиловец Клим, служивший на фронте военным механиком, как бы невзначай делился в роте своими мыслями о войне: он рассказывал о том, «кто повинен в бойне лютой» и как расправляются царские сатрапы с рабочими представителями (с большевиками – депутатами Государственной думы), борющимися против войны. Слова путиловца глубоко запали в душу нашего героя:

1. Все даты до 7 ноября 1917 года нами указываются по старому стилю.[↩]