Чуковский- Харджиев – Маяковский: о ком был написан «Гимн критику»?

Приношу благодарность Е. Ц. Чуковской за помощь в работе над статьей.

Знакомство Корнея Чуковского с Маяковским произошло в 1913 году во время совместных выступлений на вечерах футуристов. В воспоминаниях Чуковского «Маяковский» этот ранний период представлен довольно незначительными эпизодами, среди которых упоминается их общая попытка найти издателя для книги Маяковского «Кофта фата», далее воспоминания переключаются на лето 1915 года, когда Маяковский поселился в дачном поселке Куоккала, где Чуковский жил с семьей круглый год. Мы не будем приводить общеизвестные цитаты, сошлемся на менее известные воспоминания Николая Чуковского о Маяковском, где есть интересные подробности:

Лето пятнадцатого года он прожил у нас, но и тогда, когда он жил в Куоккале и других дачах, он почти ежедневно обедал у нас, а когда жил в Петербурге, приезжал к нам по воскресеньям со своими приятелями- Василием Каменским, Бенедиктом Лившицем, Хлебниковым и Кульбиным¹.

Воспоминания Николая Чуковского, которому в июне 1915 года исполнилось 11 лет, рисуют картину вполне идиллических отношений:

…Маяковский воцарился у нас за столом и, в сущности, в течение двух месяцев царил за ним безраздельно. «Облако в штанах» он писал, живя у нас. То есть не писал, а сочинял, шагая. Я видел это много раз. Записывал же значительно позже <…> Мы с сестрой Лидой <…> видели, как он, длинноногий, шагал взад и вперед по наклонным, скользким, мокрым от брызг камням над волнами, размахивая руками и крича. Кричать он там мог во весь голос, потому что ветер и волны все заглушали. Он приходил к обеду и за обедом всякий раз читал новый, только что созданный кусок поэмы. Читал он стоя. Отец мой шумно выражал свое восхищение и заставлял его читать снова и снова. Многие куски «Облака в штанах» я помню наизусть с тех пор².

Николай Чуковский не утаил и некоторые осложнения, которые возникли тогда же. Они имели весьма специфические причины:

По нашим семейным преданиям, тщательно скрываемым, Маяковский в те годы был влюблен в мою мать. Об этом я слышал и от отца, и от матери. Отец вспоминал об этом редко и неохотно, мать же многозначительно и с гордостью. Она говорила мне, что однажды отец выставил Маяковского из нашей дачи через окно. Если такой эпизод и был, он, кажется, не повлиял на отличные отношения моего отца с Маяковским³.

Ревнивые чувства К.Чуковскому были свойственны, а зная склонность Маяковского заводить романы с замужними женщинами, удивляться этой подозрительности не приходится. Да и жена Чуковского Мария Борисовна была тогда молода и, по общему мнению, очень хороша собой. Но была ли это единственная причина, по которой Маяковского выставили через окно? На этот счет позднее возникли сомнения.

О дружбе с семьей Чуковского в период жизни в Куоккале упомянул и Маяковский в автобиографии «Я сам»,- он называл Чуковского среди главных своих покровителей, хотя и не без обычной бравады:

Семизнакомая система (семипольная). Установил семь обедающих знакомств. В воскресенье «ем» Чуковского, понедельник- Евреинова и т. д. В четверг было хуже- ем репинские травки⁴.

«Семь обедающих знакомств»- продукт обычного для Маяковского мифотворчества. Например, одна из его встреч с Репиным по горячим следам была описана в дневнике Б.Лазаревского: ни о каких приглашениях на репинские «вегетарьянские» обеды там и речи не было⁵. Не похоже, чтобы Маяковский был частым гостем у Н.Евреинова, который 26 июня 1915 года писал В.Каменскому из Куоккалы: «Здесь живет Маяковский. В общем «не так страшен черт, как его малюют». Мы с ним пока в прекрасных отношениях. А Чуковский так не надышится на него…»⁶

К.Чуковский в этой связи отмечал неточности в автобиографии Маяковского: «Постоянного жилья у него не было. Он жил то у меня, то в гостинице Трубе (недалеко от станции), то у художника Ивана Пуни»⁷.

Похоже, что семейств, чьим гостеприимством реально пользовался в то лето Маяковский, было далеко не семь, друзья-футуристы даже были уверены, что в роли благодетеля Маяковского выступал тогда один Чуковский. Д.Бурлюк летом 1915 года писал В.Каменскому: «Маяковский в «Сатириконе» и усиленно карьеритствует в Куоккале, где живет у Чуковского (!) уже книга и предисловие»⁸.

В «Журнале журналов» в рубрике «Календарь писателя» появилась ехидная заметка «Пути карьеры», где по поводу сближения Чуковского и Маяковского было сказано:

Вл. Маяковский проходит сейчас в Куоккала под руководством К.Чуковского «курс хорошего тона». Футуристическому поэту и художнику вменено в обязанность каждую неделю написать пару понятных строчек, а по воскресеньям набрасывать по одному, другому портрету так, чтобы глаза хотя бы отчасти отличались от хвостов «сухих черных кошек», а уши были бы расположены хотя бы на плечах, а не на бедрах. Маяковский проделывает все это очень старательно, с большим прилежанием. И неудивительно: всякому лестно попасть в «Ниву». «Каждый человек желает быть дьяконом». Ради такой перспективы можно и футуризмом пожертвовать⁹.

Из-за дружбы с Чуковским, который тогда близко стоял к литературному отделу журнала «Нива», Маяковского-футуриста подозревали в вероотступничестве из желания печататься в популярных изданиях. О предстоящем выходе сборника стихов Маяковского «Журнал журналов» не без ехидства сообщал:

Вл. Маяковскому уже надоело, очевидно, состоять в футуристах. На днях он выпускает новую книгу почти совсем уже «понятных» произведений. Предисловие к книге написал… Корней Чуковский¹⁰.

Но здесь речь шла не о книге «Кофта фата», упомянутой Чуковским в воспоминаниях, а о сборнике стихов Маяковского «Для первого знакомства», который должен был выйти в издательстве журнала «Новый Сатирикон» с предисловием Чуковского. История этого невышедшего сборника и стала спустя полстолетия поводом для неприятных Чуковскому вопросов.

Вопросы исходили от Н.Харджиева, в распоряжении которого в 1932 году оказался сверстанный первый лист так и не вышедшего сборника Маяковского «Для первого знакомства», который предоставил ему А.Крученых, а также «тексты корректурных гранок, находящихся у Чуковского», одна из которых была снабжена штампом типографии: «Коммерческая скоропечатня. СПб., Лиговская, 67″¹¹. По поводу этих материалов Харджиев задавал вопрос: «Какие же обстоятельства воспрепятствовали изданию сборника «Для первого знакомства»- ссора Маяковского с автором предисловия или внезапный отказ издателя…»¹² Но задавая этот вопрос, Харджиев был убежден, что знает на него точный ответ, потому что предложением раньше как бы вне всякой связи с остальным текстом своей заметки поместил фразу: «9 июля «Гимн критику» был напечатан в «Новом Сатириконе»».

Это был не то намек, не то подсказка, которую Чуковский, как это будет ясно из дальнейшего, сразу понял. Но еще раньше по поводу «Гимна критику» ему был задан ряд вопросов в связи с обнаружением раннего списка этого стихотворения, сделанного рукой Чуковского. Текст этого списка существенно отличался от окончательного; Чуковский на отдельном листе отметил все разночтения и приложил небольшой комментарий «О моей копии «Гимна критику»»:

Раньше всего отмечу 23-й стих этого «Гимна»:

И скоро критик из имениного вымени.

Это чтение я считаю единственно правильным. Я слышал по крайней мере раз десять «Гимн критику» в чтении М-ого, и всегда он произносил этот стих именно так. Всякий, кто знает стилистику Маяковского, согласится со мною, что «именитого имени» есть фальшивка, опечатка, искажение одной из наиболее характерных строк В.В.

По поводу всей рукописи, предъявленной мне через 36 лет¹³ после ее возникновения, могу сказать следующее: это отнюдь не попытка вспомнить полузабытое стихотворение М-ого, это точная копия одной из черновых его рукописей. В то время, когда он писал для «Сатирикона» свои гимны, он проводил у меня целые дни (в Куоккале, на даче у взморья). «Гимн судье» писался и переписывался у меня за столом, и я долго хранил у себя листок, где этот гимн, переписанный моей рукой, был проиллюстрирован (вчерне, в виде легких эскизов) Радаковым, художником «Сатирикона».

Февраль 1952 г. Москва

К.Чуковский¹⁴

Тут память подвела Чуковского:

1. Чуковский Н. О том, что видел. Воспоминания. Письма / Вступ. ст. и коммент. Е.Н.Никитина. М.: Молодая гвардия, 2005. С.21. [↩]
2. Чуковский Н. Указ. соч. С.23-24.[↩]
3. Там же. С.26. [↩]
4. Маяковский В. Полн. собр. соч. в 13 тт. Т.1. Стихотворения, трагедия, поэмы и статьи 1912-1917 годов. М.: Гослитиздат, 1955. С.23.[↩]
5. Запись Б.Лазаревского о встрече Репина и Маяковского см.: Катанян В.А. Хроника жизни и деятельности В.В.Маяковского. М.: Советский писатель, 1985. С.106. [↩]
6. РГАЛИ.Ф.1497. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л.4.[↩]
7. Чукоккала. Рукописный альманах Корнея Чуковского. М.: Искусство, 1979. С.93.[↩]
8. РГАЛИ.Ф.1497. Оп. 1. Ед. хр. 184. Л.40 об. К этому времени в журнале «Новый Сатирикон» были опубликованы стихотворения Маяковского «Гимн судье» (26 февраля), «Гимн ученому» (19 марта), «Военно-морская любовь» (18 июня) и «Гимн здоровью» (2 июля).[↩]
9. С[оломин] И. Пути карьеры// Журнал журналов. 1915. №10.[↩]
10. С[оломин] И. Календарь писателя// Журнал журналов. 1915. №12.[↩]
11. Впервые заметка Н.Харджиева «Неизданная книга Маяковского «Для первого знакомства»» была опубликована в альманахе «День поэзии-68» (М.: Советский писатель, 1968). Цит. по современному изданию: Харджиев Н.И. Статьи об авангарде. В 2 тт. Т.2. М.: RA, 1997. С.150. [↩]
12. Там же. С.151.[↩]
13. То есть в 1951 году.[↩]
14. Чуковский К. О Моей копии «Гимна критику»// Отдел рукописей Государственного музея В.В.Маяковского. Ф.1. Оп. 2. Ед. хр. 3. Р-5539. Л.1.[↩]