Бурлески Вуди Аллена. Вступительная заметка и перевод с английского Александра Яковлева, перевод Владимир Бошняк

Чтобы оценить незаурядное комическое дарование известного американского писателя-юмориста, актера, сценариста и режиссера Вуди Аллена (см. «Вопросы литературы», 1981, N 3), одного чувства юмора, пожалуй, маловато. Читателю, не искушенному в современной западной сатирико-юмористической литературе, не обладающему достаточно богатым воображением, пародии и юморески Аллена едва ли придутся по вкусу, могут даже показаться несколько странными, чтобы не сказать чудными и несуразными. У Вуди Аллена и впрямь можно встретить такое, чего не бывает и в волшебных сказках. В «Записных книжках», например, попугая назначают министром сельского хозяйства; бобры, бежав из колонии, ставят «Зигфрида» Вагнера. В искрометных пародиях на балетные либретто прекрасная девушка без памяти влюбляется в куклу из театра марионеток, а олененок заболевает скоротечной чахоткой. Из шуточной энциклопедии «Мифологические животные в мировой литературе» читатель узнает, что «клыкодав – это мифологический зверь с головой льва и телом льва, но другого», а в стихотворении знаменитого ирландского поэта О’Шона (пародия «Ирландский гений») повествование ведется от лица египетской мумии – излюбленного лирического героя О’Шона.

В самом деле, отличительным свойством сатиры Вуди Аллена является прямо-таки безудержная фантазия, а его многочисленные пародии и стилизации, охватывающие самые разнообразные литературные сферы, отличаются – в своих: лучших образцах – бурлескной самостоятельностью, эпиграмматической остротой, переосмыслением высмеиваемого прототипа. Впрочем, в этом отношении писатель вовсе не так оригинален, как может показаться на первый взгляд: Аллен – продолжатель американской юмористической традиции 30 – 50-х годов, верный ученик Роберта Бенчли, Джеймса Тербера, Фрэнка Салливена, представляющих юмор школы журнала «Нью-Йоркер», где все они много лет сотрудничали. В предлагаемой читателям подборке пародируются мемуары, претенциозные литературоведческие исследования, притчи и балетные либретто. Пародии взяты из разных юмористических сборников Вуди Аллена.

ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ

(О ТВОРЧЕСТВЕ ВЕЛИКОГО ДРАМАТУРГА)

В мировой литературе найдется немного писателей, которые бы с такой любовью и мастерством лепили женские образы, как великий скандинавский драматург Генрик Лавборг, печатавшийся под псевдонимом «Генрик Лавборг». Парадоксально, что Генрик Лавборг, питавший на протяжении всей своей долгой жизни нежные чувства к слабому полу, как никто другой сумел показать силу и непреклонность женской натуры. Об этом свидетельствуют такие запоминающиеся женские образы, как Дженни Ангстрем в драме «Гуси-лебеди» и Нора в трагедии «Притон для кукол».

Генрик Лавборг родился в Стокгольме в 1836 году и в возрасте четырех лет написал свою первую пьесу. Когда драматургу исполнился шестьдесят один год, эта пьеса – «Соблазнитель Сольнес» – была принята к постановке. Критика была шокирована той откровенностью и беспощадностью, с которой начинающий драматург трактовал избранную им остросоциальную тему мыловарения.

Творчество Лавборга можно условно разделить на три периода. К первому периоду обычно относят его пьесы, проникнутые тоской, печалью, страданием, ужасом и страхом одиночества (комедии); ко второму – драматические произведения, которые точнее всего было бы назвать переходными; и, наконец, к третьему периоду (вершина творчества драматурга) относятся шесть великих трагедий, которые Генрик Лавборг продиктовал своей шестилетней внучке в ночь перед смертью (1902 год).

Первым женским образом, обращающим на себя внимание, стала Хедвиг Мольдау в драме «Лбы общества», – злая сатира на погрязшую в безделье, обнищавшую аристократию. Хедвиг отдает себе отчет в том, что Грегор Норетад при постройке курятника воспользовался перестоявшим цементным раствором. Когда крыша курятника рухнула на Клавара Акдаля (ослепший и оглохший; Акдаль произносит трогательнейший монолог), Хедвиг испытывает угрызения совести. Чрезвычайно показательна следующая сцена:

«Хедвиг. Итак, он рухнул.

Доктор Рорлунд (после долгой паузы). Да. Крыша упала прямо на голову Акдаля.

Хедвиг (с иронией). Кстати, вам случайно не известно, что он делал в курятнике?

Доктор Рорлунд. Он обожал кур. По крайней мере, некоторых курочек. (Смотрит испытующе.) У него был неплохой вкус.

Хедвиг. А Норстад? Где он был во время… катастрофы?

Доктор Рорлунд Он, как обычно, растерся подсолнечным маслом и отправился в бассейн.

Хедвиг (в сторону). Я никогда не выйду замуж, никогда…»

Хедвиг одна из современных женщин в творчестве Лавборга. Ей одинаково претит суетность Норстада, который может часами пудриться перед зеркалом, и аскетизм доктора Рорлунда, который! месяцами не меняет носки, Хедвиг Мольдау списана с сестры Лавборга Хильды, истерички и скандалистки, которая вышла замуж за кроткого финского рыбака, утопившего ее на второй день после свадьбы.

Образ еще одной замечательной женщины выведен Лавборгом в драме титанических страстей «Когда мы, живые, отходим ко сну».

Мольтвик Дорф случайно узнает, что неизлечимая болезнь отца досталась по наследству его брату Эовульфу. Дорф подает на брата в суд, но судья Мандерс всецело на стороне Эовульфа. Нетта Хольмквист, красавица-актриса, уговаривает Дорфа припугнуть Эовульфа: много лет назад Эовульф подделал подпись на страховом полисе и незаконно овладел крупной суммой в иностранной валюте.

«АКТ II, СЦЕНА IV

Дорф. О, Нетта! Все пропало! Все пропало!

Нетта. Выше голову, Дорф. Еще не все потеряно.

Дорф. Вы думаете?

Нетта. Я в этом уверена.

Дорф. Нет, не могу, не могу.

Нетта. Я так и знала. Боже, с кем я имею дело!

Дорф. Нетта, что вы предлагаете?

Нетта. А то вы не знаете! Утопить Эовульфа в огуречном рассоле.

Дорф. Вы хотите, чтобы я замариновал собственного брата?!

Нетта. А почему бы и нет?

Дорф. Нет, у меня не подымется рука. Нетта, может… пусть он унаследует папину болезнь. Давайте пойдем на компромисс: ему болезнь, мне – симптомы.

Нетта. Вся ваша жизнь – компромисс! В этом вся ваша буржуазная сущность. Если бы вы знали, Мольтвик, как я устала от вас, от ваших представлений, привычек, от вашей прически, вашей одежды, наконец.

Дорф. При чем здесь моя одежда?