Беллетристка и будни

В статье «Переправа» («Известия», 1990, N 309) Юлия Друнина пишет, что на ее вопрос А. Я. Каплеру: «Что больше всего запомнилось тебе из тюремно-лагерного?» – Алексей Яковлевич «не задумываясь… ответил»: «Дворик на крыше – место прогулок заключенных на Лубянке. Это было в ночь под новый, 1944 год. Доносились женский смех, веселые возгласы. Куранты пробили двенадцать. И с последним ударом произошло настоящее чудо. Охранник, следовавший за мной по пятам, вдруг очень тихо сказал: «С Новым годом, товарищи!» Слезы брызнули из моих глаз, как у клоуна, – горизонтально. Такое – на Лубянке! К тому же, он рисковал головой».

Я тоже встречал новый 1944 год (и одновременно свой день рождения – 31 декабря мне исполнилось 17 лет) на Лубянке, где просидел 8 месяцев (с 12 ноября 1943 до середины июля 1944 года). Свидетельствую: рассказанное (или пересказанное) Ю. Друниной – чистейшая фантастика. Ночные (после отбоя!) прогулки арестантов на Лубянке – полный абсурд. На прогулку нас выводили только до шести часов вечера (если не до пяти: за давностью лет могу ошибиться, но лишь в эту сторону) – таков был тюремный распорядок. «Охранник, следовавший за мной по пятам…» – тоже выдумка. Во «дворике на крыше» никакой «охранник» не ходил за заключенными «по пятам». (Больше того, когда мы попарно гуляли в каком-нибудь загоне-дворике (на Лубянке их было несколько), совершенно не помню охранников (надзирателей) поблизости от себя в самом дворе, а видел, как они (с часовым) следили за нами сверху, из сооружения, похожего на гибрид вышки с комментаторской кабиной. Обращаться к нам оттуда «очень тихо» не имело смысла. Новогоднее поздравление охранник должен был бы произнести громогласно, как с трибуны Получить доступ