№4, 2003/Заметки. Реплики. Отклики

Автор и редактор

Под таким названием 6 декабря 2002 года прошла вторая конференция, проведенная фондом «Русский Букер». Как и первая (подробный отчет о ней см.: ВЛ. 2002. N 5), она состоялась при поддержке Британского посольства и на его территории. Гостей приветствовал Дэвид Гауэн, заместитель Посла в ранге Полномочного министра Посольства Великобритании в России.

Затем Гилберт Докторов, Председатель Комитета премии «Букер – Открытая Россия» (это название премия носит с 2002 года), рассказал о формате нынешней конференции: «Первая наша конференция называлась «Словесность и коммерция». Было многолюдно, был большой ажиотаж. То совещание можно назвать бурным, поскольку мы пригласили на него представителей СМИ. Я надеюсь, что из отчета о той конференции в «Вопросах литературы» (номер журнала лежит перед каждым участником) вы поймете, что мы успели осветить тогда очень важные вопросы жизни современной литературы и распространения книги. Но атмосфера была не самая теплая. На этот раз мы решили отказаться от участия журналистов, сократить количество участников, но создать деловую атмосферу для профессионалов. Возможно, что отсутствие журналистов – наша ошибка, но это решать вам».

«Думаю, что хотя сегодня журналистов с нами нет, тема «Автор и редактор» не предполагает мирного исхода, раз уж здесь сошлись и авторы, и редакторы, – продолжил ведущий встречи Игорь Шайтанов, литературный секретарь премии «Букер – Открытая Россия». – Я надеюсь, что Ольга Славникова и Владимир Маканин скажут все, что они думают о том, как их редактируют.

Наша сегодняшняя конференция, хотя и в ином составе, пройдет по тому же сценарию. У нас есть несколько запланированных выступающих – это те, кого мы попросили быть докладчиками. Надеюсь, что их выступления будут сменяться вопросами, репликами и высказываниями всех присутствующих.

Один из наших докладчиков, Алексей Костанян (главный редактор издательства «Вагриус»), прийти не смог, но мы говорили с ним по телефону. Он передал устные тезисы и очень настаивал на том, чтобы у нас получился острый разговор. Так что по его поручению я для начала выступлю в странном жанре: мемуары о несостоявшемся докладе. А. Костанян видит конфликт, нерв этой конференции даже не в отношениях между автором и редактором: он хотел бы услышать дискуссию о разных типах редактора. То есть раньше был редактор, работающий с текстом и автором, теперь во многих издательствах редактора представляют прежде всего как менеджера, как организатора процесса. Текст во многих издательствах издают в том виде, в каком он поступил.

А. Костанян считает, что в деятельности коммерческих издательств много небрежности: руки не доходят ни до текста, ни до того, что называется аппаратом текста, особенно если это издание не художественной прозы, а, к примеру, мемуарной литературы. Книги выходят без должного аппарата, без комментариев, без объяснительных вступительных статей. Я его спросил: почему так получается, ведь это дешевый вид работы? Он ответил: здесь общая проблема в другом – в коммерческом издательстве преобладает вал, на все остальное – текст и то, что рядом с текстом, – просто не остается времени.

А сейчас позвольте передать слово старейшине редакторского цеха, главному редактору журнала «Вопросы литературы» Лазарю Лазареву»:

– Если воспользоваться формулировками «Культурной революции» Швыдкого, то, наверное, эту конференцию надо было назвать «Писателям редактор не нужен». И об этом говорит опыт нашего бесцензурного времени. Когда упразднили цензуру (уже, слава богу, прошло десять с лишним лет), стало ясно, что возникнут большие проблемы с функцией редактора, потому что советский редактор должен был быть – часто не был, об этом я еще скажу – частью цензуры. Если, скажем, в «Новом мире» снимали рецензию, то докладная шла к Суслову – иначе этот механизм не работал или давал сбои. Поэтому, когда полетела цензура, неясно стало, а что делать с этой редактурой, поскольку она была частью цензурной сети. Когда-то, в 20-е годы, была даже такая должность политредактора. Политредактор брал на себя цензурные функции. Редактор, кстати, был очень часто фигурой страдательной, потому что если цензура или власти что-то обнаруживали, то доставалось редактору. В общем, система эта была стройная, и те редакторы, которые из нее «выпадали» (а выпадал немалый слой, потому что если мы оглянемся даже на мрачные наши времена, то увидим, что существовала и осталась талантливая и яркая литература), занимались тем, что «пробивали» литературу. Тогда это было одно из самых ходовых слов в редакторских кругах: «пробил». Редактор говорил: «Я пробил повесть такого-то талантливого автора», – и главная задача была обвести вокруг пальца цензора или власть.

Прошу прощения, я буду говорить банальности, но просто за всем, что я говорю, стоит пятидесятилетний опыт человека, который редактировал и которого редактировали. Даже существовало такое юмористическое негласное правило: говорили, что мысль нельзя ставить в начале или в конце абзаца – очень легко вынимается. О Людмиле Ивановне Скорино (она была зав. отделом критики, а затем заместителем главного редактора у Кожевникова в «Знамени») говорили, что она очень опытный редактор: она вынимает мысль изнутри абзаца.

Затем, казалось бы, все рухнуло, отменили цензуру, и начался ликвидационный, я бы это назвал, кризис редакторского института. Многие издания сейчас производят впечатление ужаса – ошибка за ошибкой, неграмотно на уровне элементарного языка. Я уже не говорю о принципах отбора.

Кроме редактора-цензора существовали, как мы говорили, те редакторы, которые болели за литературу и костьми ложились за то, чтобы печатались вещи правдивые и по-настоящему яркие. Должен сказать, что меня огорчило, как отмечали 40-летие «Одного дня Ивана Денисовича». Две газеты, которые я внимательно прочитал, писали о первой публикации так, как будто не было ни «Нового мира», ни Твардовского, а вещь, как говорится, была опубликована просто божьей милостью. Меня, честно говоря, возмутило это беспамятство, потому что в смысле редактуры «Новый мир» был лучшим нашим журналом, журналом, который устанавливал благодаря редактуре планку правды и честности. Здесь делали все, чтобы напечатать хорошие веши. И не случайно «Один день Ивана Денисовича» был напечатан именно там, потому что нигде в другом месте он не мог появиться – этого даже представить нельзя было.

Сейчас у редактора цензорских задач нет, но есть задача отбора. Это решается в спорах, это не так просто. И реализуется она, мне кажется, лучше в толстых журналах, чем в издательствах. Все-таки при всех разговорах, что пора упразднить толстые журналы, что во всем цивилизованном мире это происходит, что надо издавать прямо книжки, мне кажется, что в толстых журналах совершается более строгий эстетически и более важный отбор, без которого литература впала бы вообще бог знает во что. Это первая задача редакторского состава, а вторая задача – все- таки работа с автором.

Я заглянул в словари. У Даля редактор – только распорядитель издания книги, журнала, издатель книги, тот, на чьи деньги книга издается. Примерно то же самое, только применительно к советским временам, – в нашем толковом словаре. Но есть и такое: проверка и исправление текста. Это было страшное дело, когда редактор был полуцензор, но ведь редактор необходим, потому что иначе необычайно падает уровень издания: нет проверки, нет исправления текста. Причем здесь опять есть некая опасность, идущая также из былых времен, – опасность переписывания. Настоящий редактор не должен ничего делать своей рукой, он может делать только замечания. Все остальное – дело автора: придя домой, хвататься за голову, или материть этого редактора, что глупости он требует, или задуматься, что да, действительно, сказано неточно, надо исправить. И надо сказать, те редакторы, которые когда-то «пробивали», те, кто был заинтересован в правде, в высоком художественном уровне, были и тщательными редакторами-стилистами. Люди моего поколения знают: такой была Ася Берзер – Анна Самойловна Берзер в «Новом мире». Из ее рук вышла лучшая литература того времени. Таким был в издательстве «Советский писатель» редактор поэзии Виктор Фогельсон. Можно назвать еще ряд людей. Такой редактор необходим.

Лет пятнадцать или двадцать назад мы принимали в редакции Гюнтера Грасса (он еще не был тогда Нобелевским лауреатом, но был одним из самых знаменитых современных немецких писателей). Зашел разговор на ту тему, которую мы сегодня обсуждаем, и так как тогда одним из важных мотивов была борьба как раз с цензорским редакторством, то для нас совершенно неожиданным было то, что он сказал. «Редактор нужен, крайне необходим. Известному писателю, у которого уже есть слава и репутация, редактор необходим даже больше, чем начинающему. У меня есть свой редактор, не издательский. У меня есть мой редактор-друг, которому я даю читать рукопись, и внимательно прислушиваюсь к тому, что он говорит. Я стал известен и все больше думаю о том, что многое я понимаю лучше, чем издатели. Мне нужен человек, который бы читал текст со стороны».

Мне кажется, что никакими коммерческими соображениями не может объясняться ликвидация редактуры, которая произошла в последнее время. Это будет очень многого стоить нашей культуре. Казалось бы, расходы большие – на самом деле они невелики, они окупаются сторицей. На вопрос о том, нужен или не нужен писателям редактор, я твердо отвечаю (во всяком случае, таков мой жизненный и литературный опыт), что необходим. И чем больше мы будем это осознавать, тем лучше у нас будет литература.

Валентин Лукьянин, бывший главный редактор журнала «Урал», член жюри премии «Букер – Открытая Россия» 2002, попросил прокомментировать такой «редакторский» эпизод, произведший на него в свое время сильное впечатление: «В мемуарах «Бодался теленок с дубом» Солженицын описывает, как трусливый Твардовский и вся его редакция портили его хороший рассказ, приспосабливая его к требованиям цензуры. После того мне не удалось встретить ни одной публикации рассказа в авторской редакции, все время печатают в «испорченном» виде».

«Отвечать на такой вопрос, – сказал Л. Лазарев, – наверное, надо было бы с версткой «Нового мира» в руках. Но в свое время я, так получилось, прочитал «Один день…» в авторской рукописи. Эту рукопись дал мне прочесть потрясенный повестью Виктор Некрасов, а ему, как и Твардовскому, – потрясенная Берзер. Я тогда запомнил его настолько, что после обнаружил одну или две фразы, которые были сняты, когда повесть была напечатана. До сих пор я не знаю, «портил» ли повесть Твардовский или это было одним из требований Главлита. Мне кажется, что вообще история отношений Солженицына с «Новым миром», особенно сейчас, когда опубликованы не только «Бодался теленок с дубом», а и рабочие тетради Твардовского, предстает в новом свете. Надо понять, что даже если были опущены две или три фразы, добиться разрешения печатать было очень трудно. В конце концов «Новый мир» был прикрыт, и судьба Твардовского сложилась трагически во многом потому, что он был уверен: этого писателя надо «пробивать» и в дальнейшем».

Литературный критик Алла Латынина заверила, что довольно хорошо знает упомянутые мемуары Солженицына, но не помнит истории о том, как «трусливый» Твардовский и его редакторы портили «Один день…».

«Я очень хорошо помню другую историю, рассказанную в «Теленке», как в общем радеющий за литературу, но ограниченный возможностями и не все понимающий про ГУЛАГ Твардовский и героическая Ася Берзер пытались напечатать эту вещь. Там есть упреки Твардовскому, что он медлил, старался заручиться поддержкой всех, кого можно, и т. д. Но мне кажется, это не те эпитеты – «трусливый Твардовский портил вещь». Асе Берзер там исполнен просто гимн. Видимо, мы читали разных «Телят»».

В. Лукьянин:«Действительно, я сгустил краски. Но я хотел обратить внимание вот на какую вещь: все-таки амбициозный классик признал, что редакция «Нового мира» лучше его оригинала. В слух он об этом не говорит, но вещь в авторской версии не издает. Редакция «Нового мира» оказалась более совершенной».

Игорь Шайтанов подвел итог первой части дискуссии, посвященной тому, «как это делалось у нас», прежде чем представить следующего оратора, готового сообщить, «как это делается у них»: «Расскажу, как родилась идея этой конференции. Как-то Г. Докторов после прочтения нескольких романов, представленных на Букер, спросил меня: «А что, в России прозу совсем не редактируют?» Я ответил, что у нас в последнее время полагают, что редакторы – это просто звери-цензоры и поэтому чем свободнее, тем лучше. «Ну тогда, – сказал Гилберт, – надо просто пригласить представителей западных издательств и показать, что там книги редактируют». У редактора есть разные функции. И вот о том, как это происходит в Германии, расскажет Александр Фест, издатель, а с января 2002 года – глава Rowohlt Verlag, одного из самых старых и престижных издательств Германии, опубликовавшего более двадцати лауреатов Нобелевской премии»:

– Издательское дело в Германии переживает сейчас колоссальные перемены: оно сильно изменилось со времен 50-летней давности, а еще через 5 – 10 лет войдет в новый этап развития. Эти перемены вызваны кризисом, охватившим экономику страны в целом, не обошедшим и книжные издательства и затронувшим все стороны этой индустрии: рынок (сейчас в Германии люди покупают меньше книг, чем раньше), производство (многие издательства, чтобы компенсировать потери, стараются выпускать все больше и больше книг; сейчас их число составляет примерно 90 тысяч), сам процесс работы (уменьшение объема продаж приводит к сокращению штата). Этот кризис затронул и авторов: их литературные агенты стараются добиться большего аванса и сражаются за увеличение прав авторов.

Я хотел бы более подробно остановиться на последнем из этих положений: у многих авторов появились литературные агенты. Для Германии это новое явление, поскольку агенты появились на издательской сцене не более пяти лет назад. Тогда я начинал свою деятельность в маленьком издательстве, располагавшемся на задворках старого промышленного предприятия в Берлине, в бедном районе города. Издательство выпускало около двадцати книг в год, причем только половина приходилась на художественную литературу, остальное составляла публицистика, посвященная политическим, историческим и культурным проблемам. По сравнению с сегодняшней ситуацией то был романтический период. Чтобы найти своего автора, я общался не с агентами, а читал газеты и посещал литературные чтения.

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №4, 2003

Цитировать

Лукьянин, В.П. Автор и редактор / В.П. Лукьянин, А. Латынина, А. Фест, Г. Урушадзе, С. Друговейко, Г. Самохвалова, Л. Беспалова, Н. Перова, А. Михеев, О. Славникова, Н. Иванова, А. Костанян, Л.И. Лазарев, В. Маканин, И.О. Шайтанов // Вопросы литературы. - 2003 - №4. - C. 259-276
Копировать