№2, 2018/История русской литературы

Александр Добролюбов на пути к «высшему братству», или Что значит не быть Львом Толстым

К моменту окончательного ухода поэта-декадента Александра Добролюбова в религиозные странствия в 1898 году Лев Толстой был непререкаемым авторитетом как среди крестьян, так и среди общества «образованных». Потому неудивительно, что отказ Добролюбова от искусства настраивал современников на сравнения с уверовавшим Львом Толстым, а порой Добролюбова и вовсе приписывали к лагерю толстовцев. Община добролюбовцев, людей, разделявших религиозные воззрения Александра Добролюбова, находилась в Самарской губернии, неподалеку от бывшего имения Льва Толстого, в котором писатель неоднократно бывал вместе с семьей. Неожиданно возникшее объединение крестьян вызывало интерес современников, прежде всего в связи с наставником общины, братом Александром, как его стали называть крестьяне. Религиозное учение воспринималось как нечто второстепенное, главный интерес вызывал образ Добролюбова и перемены, произошедшие в нем после ухода. По этой причине неудивительно, что даже близкие друзья поэта не интересовались его учением как таковым, а видели в нем подражание духоборам [Брюсов: 126] или сходство с учением Толстого [Белый: 398] — подражание вере, но не ее источник.

Сам Добролюбов в одном из примечаний к сборнику «Из книги невидимой», сделанном в 1938 году на экземпляре из библиотеки Надежды Брюсовой, написал о своих религиозных идеалах следующее:

В новейшие времена приблизились ко всемирной любви в Англии, называемые квакеры и еще более в России духоборцы. Толстовцы — я разумею, — много далее от истины. Даже много ближе их, конечно частью, я разумею, люди, находящиеся в многих ужасных заблуждениях под многими покрывалами. Я говорю о тех, которые имеют в богослужении телесную пляску, о незабываемых хлыстах1 [Добролюбов. Из книги... ОР РГБ].

Александр Михайлович Добролюбов, один из основоположников символизма и декадентства в России, после религиозного перелома несколько раз посещал Л. Толстого в Ясной Поляне (5, 6 сентября 1903 года [Толстой: LIV, 191], 21 июля 1906 года [Маковицкий: II, 181], 8 мая 1907 года [Толстой: LVI, 31]) и состоял в переписке с ним. Неоднократно литературоведы отмечали общность религиозных воззрений писателей2. Последователи Добролюбова, называвшие себя «братьями» или «квакарями»3 (производное от англ. Quakers, квакеры — Религиозное общество Друзей), одновременно считали себя толстовцами и с легкостью переходили из одного христианского учения в другое (среди них П. Картушин, Л. Семенов Тянь-Шанский, Н. Сутковой, А. Колесниченко и др.). Это свидетельствует о том, что различия в понимании вопросов веры между Львом Толстым и Александром Добролюбовым были несущественными, то есть не противоречили общим морально-нравственным установкам верующих. О близости учений добролюбовцев и Толстого писал и Л. Семенов4, на протяжении некоторого времени разделявший религиозные взгляды Добролюбова [Семенов: 296].

В отличие от своих последователей писатели имели более четкое представление о разнице собственных религиозных воззрений. Добролюбов обвинял Толстого в нежелании изучать тайны невидимого мира [Добролюбов 1905: 180], а Толстой говорил о необходимости осознанной веры в противовес авторитарному учению и давлению, которое предполагал у Добролюбова в отношении его единомышленников [Толстой: LXXVII, 131-133].

Илья Петрович Ярков5, внесший неоценимый вклад в сохранение духовных песен Добролюбова и биографических сведений о нем, видел суть различия двух учений в главных для них словах — «любовь» (для Толстого) и «свобода» (для Добролюбова) [Ярков. Моя жизнь... 235] — и называл Добролюбова главным конкурентом Толстого в народной среде. В своей автобиографии Ярков приводит один из псалмов последователей Добролюбова, воспевающий свободу не только внутреннюю, духовную, но и внешнюю, поскольку песня содержит призыв «бороться с царями», что несомненно отражало запросы и настроения крестьянского общества начала XX века:

О свободушке вы спойте

песню новую, друзья,

о той тайной о свободе,

которую видел я.

Мы на этой на свободе,

как на камне постоим,

не поверим мы свободам —

ложным, внешним и иным.

Как она да озарила

вдруг все земли и миры,

даже небо озарила

из той внутренней зари.

Мы на этой…

Я сознал свободу мира,

ей одной теперь молюсь,

к высшей радости единой,

к братству высшему стремлюсь.

Мы на этой…

Буря грозная настала,

то предчувствие зари.

Брат, вступай в борьбу с царями,

не склоняй ты в ней главы.

Мы на этой…

Меч возьмите обличенья

духоборческий один

и сражайтесь без пощады

со всем ужасом пучин.

Мы на этой…

Известно также, что брошюры с произведениями Толстого читались вслух на собраниях добролюбовцев6, а многие братья переписывались или встречались с писателем. Современники Толстого и Добролюбова также сопоставляли пути веры писателей и усматривали мистические сходства даже в мелочах. Так, Осип Дымов делится воспоминанием об отказниках от воинской службы в г. Троицке, принявших такое решение под впечатлением от учения Добролюбова: «Интересно отметить, что имена «бунтовщиков» были Орлов и… Неклюдов — излюбленное имя в произведениях Толстого» [Дымов: 23].

Сборник Добролюбова «Из книги невидимой», состоящий из фрагментарных повествований о духовном пути лирического субъекта, по внутренней сюжетной структуре схож с программными произведениями Толстого («Исповедь», «В чем моя вера?», «Так что же нам делать?»): духовный кризис, осознание собственной греховности, преступности и вины, покаяние, возвышение народа, обращение к образованному обществу с призывом соединиться с народом, описание открывшейся радости на обретенном пути веры. Следует отметить, что подобная сюжетная линия житийного или исповедального канона характерна также и для других российских писателей — Ф. Достоевского, Н. Лескова, Л. Семенова.

Принципиальный отказ от воинской службы — важная пацифистская установка, которой безоговорочно следовали ученики Добролюбова и Толстого. Общим местом было и сакральное отношение к крестьянам, «у которых мы только можем учиться» [Толстой: LXXVI, 156], «потому что в истинно великих людях глубочайшее смиренье» [Добролюбов 1905: 3]. Сама форма исповеди — популярный дискурс в культуре начала XX века [Минц: 107] — подразумевает искреннее повествование о своей жизни. Добролюбов неоднократно указывает на необходимость воспринимать его слова («Из книги невидимой») именно в таком контексте: «Как исповедь примите, братья, это слово».

Покаяние в своих прошлых грехах нередко становилось темой для бесед. Брюсов записывал в дневнике в августе 1898 года: «Он (Добролюбов. — О. С.) говорил о себе прошлом, рассказывал неинтересные и даже непривлекательные случаи своей жизни, рассказывал как бы с удовольствием. Часто затем возвращался к словам, что он Антихрист, и приводил пророчества в подтверждение» [Брюсов: 46]. О неожиданном саморазоблачении В. Черткова вспоминает Ярков: «И вот, совершенно независимо от моей воли <…> Владимир Григорьевич поделился со мною некоторыми казавшимися ему «темными» или «грешными» сторонами своей жизни. Эта импровизированная исповедь меня поразила» [Ярков. Моя жизнь... 159].

Если повествователь в произведениях Толстого подробно останавливается на рассказе о своих грехах в преддверии духовного перелома, то произведения сборника «Из книги невидимой» передают ощущения лирического субъекта от уже состоявшегося единения с Создателем. Таким образом, сборник «Из книги невидимой» завершает цикл духовных странствий лирического субъекта по примеру «Божественной комедии» Данте: ад («Natura naturans. Natura naturata») — чистилище («Собрание стихов») и обретенный при жизни рай.

В отношении к религии Толстой и Добролюбов продолжали решать различные задачи, которые вполне можно было бы назвать художественными. Реалист, автор большой романной формы Толстой и поэт-декадент (в недалеком прошлом) не могли одинаково интерпретировать библейский текст и по-разному представляли себе пути к истинному пониманию веры. Добролюбовцы практиковали молчание и внутреннее созерцание7, разделение видимого и невидимого миров («Исчезнет видимое и все невидимое, / Благословен Единый Покой!»), наружного и ненаружного («Из мира наружной тьмы в мир невидимый Твой уведи»): мистическая сторона познания божественного начала играла важную роль в учении Добролюбова. Призыв вступать в «книгу Жизни» показателен своим модернистским восприятием мира как текста, а жизни — как художественного акта. При этом речь идет именно о внутренней книге, дарующей жизнь в единстве с Богом. Таким образом, Добролюбов призывает вступать в жизнь духовную, читая внутреннюю книгу, дарованную Творцом. Один из прозаических отрывков, опубликованный в сборнике «Из книги невидимой», озаглавлен как «Страница из исповеди, из книги жизни моей».

О внутренней книге в рапорте Епархиальному начальству от 1914 года протоирей Алексеев, беседовавший с последователями Добролюбова, рассказывает следующее: «Выше и дороже Писания есть книга, которая находится в сердцах верующих, именуемая — «невидимая»»8.

Лев Толстой относился к таким практикам скептически, о чем свидетельствуют его слова из беседы о Добролюбове, записанные А. Гольденвейзером: «Сознание — вот что нужно, сознание своей божественности <…> Потому что суеверие не только в причастии, а и в том, чтобы собраться вместе и молчать или молиться. Нужна не вера, а нужно сознание» [Гольденвейзер]. Добролюбов в одном из обращений под заглавиями «Против Ницше и Толстого», «Задачи мистики (против Толстого)», напротив, утверждал, что свобода разума ниже свободы созерцания. Оппозиция рационального и чувственного подходов в восприятии истинно христианской жизни стала основным противоречием в понимании идеи Бога.

Добролюбов предлагал и саму жизнь, включая быт, организовать по законам веры9. Он противопоставлял авторитету Толстого — «искренний путь» свой, равенство слова и дела.

Библейский текст также рассматривался добролюбовцами в качестве символического повествования.

  1. Этот отрывок первоначально завершал письмо «Сестрам Иоанне и Надежде Брюсовым», однако в черновом варианте финал был зачеркнут и в книгу не вошел. См.: [Добролюбов. «Сестрам…»]. Общину хлыстов Александр Добролюбов называл «пляшущей церковью», поскольку радение сопровождалось кружениями и тряской [Ярков. Моя жизнь… 21]. (Как известно, в письмах 1920-1930-х годов Добролюбов произвольно расставляет знаки препинания, часто не использует заглавные буквы и не соблюдает деления на абзацы. Мы цитируем письма в авторской орфографии и пунктуации. — О. С.) []
  2. См.: [Дурылин], [Азадовский], [Иванова 1980], [Тушев].[]
  3. См.: [О появлении…]. []
  4. «С августа 1908 г. по январь 1909 года жил в Самарской губернии, особенно сблизился с А. М. Добролюбовым <…> и весь этот год провел у него в колонии его последователей, сектантов-добролюбовцев. Однако <…> из-за возникшего между Добролюбовым и Семеновым соперничества Семенову пришлось уйти» (цит. по: [Семенов: 491-492]).[]
  5. Илья Петрович Ярков (26 июля 1892 — 21 марта 1980) родился в Екатеринбурге, с 1901 года жил в Самаре. В юном возрасте увлекся идеями Льва Толстого, позже сошелся с толстовцами из Самарской губернии. Работал на курсах, организованных его отцом, в качестве преподавателя машинопечатания, журналистом, секретарем. Свободное время посвящал изучению неофициальных религиозных течений. В 1915 году был приговорен судом из-за отказа от воинской службы по религиозным убеждениям к трем годам дисциплинарного батальона, освобожден 7 марта 1917 года. После знакомства с последователями А. Добролюбова Ярков начал собирать и записывать духовные песни поэта, чем обеспечил их сохранность. В 1941 году был вновь осужден по ст. 193-13 за отказ от воинского призыва, 18 декабря — приговорен к расстрелу. 29 января приговор был отменен в связи с кассационной жалобой Яркова, 19 февраля он был освобожден. На протяжении многих лет Ярков собирал архивные материалы и биографические сведения о Добролюбове, провел масштабную литературоведческую и текстологическую работу. В 1947 году Ярков отправил письмо Ирине Михайловне Святловской, сестре Александра Добролюбова, в котором сообщил о смерти ее брата в Азербайджане [Кобринский 2004: 221]. Илья Петрович написал подробную биографию поэта, которая была изъята сотрудниками КГБ вместе с частью архива при обыске в 1951 году. В том же году Ярков был осужден по ложному обвинению как руководитель «сектантской группировки» по ст. 58.

    В апреле 1951 года Яркова отправили на принудительное психиатрическое лечение. Он находился на лечении в клиниках Горького, Казани, Чистополя. Вышел на свободу в 1954 году. Яркову так и не удалось вернуть изъятые документы, поэтому он предпринял работу по восстановлению книги, посвященной биографии Добролюбова. В настоящее время она находится в фондах ОР РГБ. Автобиографию «Моя жизнь» не приняли в фонды РГБ, рукопись была возвращена автору — Илья Петрович незадолго до смерти передал ее с М. Поповским в США. Машинопись книги находится в архиве Гуверовского института.

    Бесценная рукопись Яркова с 1974 года хранилась в фондах ОР РГБ. Очевидно, именно эта рукопись послужила источником для статьи Е. Ивановой, посвященной Александру Добролюбову [Иванова 1980]. В названной статье место хранения рукописи Яркова не указано. Спустя много лет исследовательница написала о Яркове вновь, подвергнув его работу (вновь без указания источника) критике: «Однако не имея к этой судьбе настоящих ключей, рассматривать судьбу Добролюбова вне особого символистского контекста нельзя, иначе она рискует превратиться в биографию «духовного экспериментатора», как назвал его журналист-толстовец Илья Ярков, заинтересовавшийся им в 30-е годы» [Иванова 1997: 191]. Следует отметить, что цитаты из рукописи Яркова приводились в статье Ивановой с ошибками и искажениями.

    Некоторые фрагменты рукописи «Моя жизнь» были опубликованы в книгах: [Эткинд], [Семенов].

    Мне бы хотелось выразить благодарность внучке Ильи Петровича Елене Гасилиной за предоставленную возможность работать с рукописью «Моя жизнь», сохранившейся в семье исследователя. Ныне рукопись находится в составе фондов Самарского литературного музея им. М. Горького.[]

  6. 12 июня 1914 года были произведены обыски в домах последователей Добролюбова в селах Семеновка и Ромашкино Бузулукского уезда Самарской губернии. Среди прочих документов были изъяты брошюры Толстого — «Не убий», «О значении русской революции», «Христианство и патриотизм», «Патриотизм и правительство», «Солдатская памятка», «Офицерская памятка». Тексты Толстого были крайне популярны в описываемой нами крестьянской среде.[]
  7. Об основных принципах учения Добролюбова и традиции «созерцания» см.: [Азадовский].[]
  8. Такое же понимание «книги невидимой» — как выражения искренних чувств лирического субъекта — присутствует и в сборнике Добролюбова «Из книги невидимой». Очевидно, что А. Черткова ошиблась, написав, что главной и, по сути, единственной книгой среди последователей Добролюбова был сборник «Из книги невидимой» [Черткова: 13]. Главной книгой у добролюбовцев считалась невидимая, но бессмертная душа самого верующего.[]
  9. См. письмо Добролюбова Толстому от 10 сентября 1903 года: «Ты близок к смерти <…> пока на видимой земле <…> разъясни свою ошибку в отдаче именья <…> что ты не вышел из барского дома <…> что ты признаешь ошибкой, когда оставлял телесный труд» [Толстой: LIV, 532].[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №2, 2018

Литература

Азадовский К. М. Путь Александра Добролюбова // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 459. Творчество А. А. Блока и русская культура XX века: Блоковский сб. III. Тарту, 1979. С. 121-146.

Белоусов Иван Лукьянович // ЦГАСО. Ф. 56. Оп. 43. Д. 158. Л. 4.

Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 2 / Редкол.: В. Вацуро, Н. Гей, Г. Елизаветина и др.; подгот. текста и коммент. А. Лаврова. М.: Художественная литература, 1990.

Бердяев Н. А. Духовное христианство и сектантство в России // Бердяев Н. А. Собр. соч. в 4 тт. Т. 3. Типы религиозной мысли в России. Париж: YMCA-Press, 1989. С. 441-462.

Брюсов В. Я. Дневники 1891-1910 / Подгот. к печати И. М. Брюсова; примеч. Н. С. Ашукина. М. >: М. и С. Сабашниковы, 1927. (Записи прошлого. Воспоминания и письма / Под ред. С. В. Бахрушина и М. А. Цявловского).

Гиппиус В. Александр Добролюбов // Русская литература XX века. 1890-1910 / Под ред. С. А. Венгерова. М.: Республика, 2004. С. 163-172.

Гиппиус З. Об Александре Добролюбове // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М.: Республика, 1993. С. 19-20.

Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого: Воспоминания (Записки за пятнадцать лет). М.: Захаров, 2002. URL: http://royallib.com/ book/goldenveyzer_aleksandr/vblizi_tolstogo_zapiski_za_pyatnadtsat_let.html.

Дело о лишении избирательных прав — Манаков Филип Иванович (Манакова Арина — жена, Манакова Марфа Филиповна — дочь, Манаков Александр Филипович — сын, Манаков Гаврил Филипович — сын) // ЦГАСО. Ф. Р1555. Оп. 3. Д. 213.

Добролюбов А. М. Из книги невидимой // ОР РГБ. Ф. 386. К. Книги. Ед. хр. 857.

Добролюбов А. М. «К свободной женщине будущего сначала, затем и к свободному мужчине» // ОР РГБ. Ф. 386. К. 148. Ед. хр. 41. Л. 64-66.

Добролюбов А. М. Манифест представителей ручного труда // ОР РГБ. Ф. 386. К. 140. Ед. хр. 13.

Добролюбов А. М. Мои вечные спутники. Собрание чистых слов, избранные слова из всех народов, из священных писаний и из книг искателей познания // ОР РГБ. Ф. 386. К. 128. Ед. хр. 21.

Добролюбов А. М. «Пир в университетском городке Мадрида» — пьеса // ОР РГБ. Ф. 386. К. 140. Ед. хр. 11.

Добролюбов А. М. Письма к Брюсовой Н. Я. /1910-е гг./ — 1938> // ОР РГБ. Ф. 386. К. 148. Ед. хр. 41.

Добролюбов А. М. «Сестрам Иоанне и Надежде Брюсовым» // РГАЛИ. Ф. 2009. Оп. 2. Ед. хр. 11. Л. 24 об.

Добролюбов А. Из книги невидимой. М.: Тип. О-ва распр. полез. кн., 1905.

Дурылин С. Н. Александр Добролюбов // Дурылин С. Н. Статьи и исследования 1900-1920 годов / Сост., вступ. статья и коммент. А. И. Резниченко, Т. Н. Резвых. СПб.: Владимир Даль, 2014. С. 685-735.

Дымов О. Александр Михайлович Добролюбов // Воспоминания о серебряном веке. С. 21-23.

Записная книжка С. Н. Дурылина. Записи П. П. Картушина стихотворений и высказываний А. М. Добролюбова // РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 288.

Иванова Е. Один из «темных» визитеров // Прометей. Т. 12. М.: Молодая гвардия, 1980. С. 303-313.

Иванова Е. В. Александр Добролюбов — загадка своего времени // Новое литературное обозрение. 1997. № 6 (27). С. 191-236.

Кобринский А. А. Разговор через мертвое пространство. Александр Добролюбов в конце 1930-х — начале 1940-х годов // Вопросы литературы. 2004. № 4. С. 198-217.

Кобринский А. А. «Жил на свете рыцарь бедный…» (Александр Добролюбов: слово и молчание) // Ранние символисты: Н. Минский, А. Добролюбов. Стихотворения и поэмы. СПб.: Академический проект, 2005. С. 429-474.

Маковицкий Д. П. У Толстого, 1904-1910. «Яснополянские записки» Д. П. Маковицкого. В 4 кн. М.: Наука, 1979. (Литературное наследство. Т. 90).

Маковский С. К. Александр Добролюбов // Маковский С. К. Портреты современников. М.: Издательский дом «XXI век — Согласие», 2000. URL: http://az.lib.ru/d/dobroljubow_a_m/text_ 0140.shtml.

Минц З. Г. Л. Д. Семенов-Тянь-Шанский и его «Записки» // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 414, 1977. С. 102-146.

О появлении в селе Семеновки последователей секты «Квакарей» // ЦГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 5564.

Семенов Л. Стихотворения. Проза / Сост. В. С. Баевский. М.: Наука, 2008.

Смирнов Вс. Сектантство // Миссионерское обозрение. 1915. № 9. С. 126-137.

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. в 90 тт. М.; Л.: Художественная литература, 1928-1958.

Тушев А. Н. Л. Н. Толстой и А. М. Добролюбов как критики цивилизации и искусства // Уч. зап. Казанского ун-та. Сер. Гуманитарные науки. 2016. № 1. URL: http://cyberleninka.ru/article/ n/l-n-tolstoy-i-a-m-dobrolyubov-kak-kritiki-tsivilizatsii-i-iskusstva.

Усков Алексей Кузьмич // ЦГАСО. Ф. Р56. Оп. 43. Д. 2679.

ЦГАСО. Ф. 222. Оп. 4. Д. 23.

Черткова А. Что поют русские сектанты. Вып. 3. Духовные стихи и распевы разных сект. М.: Тип. П. Юргенсона, 1912.

Шнякины Макар Сергеевич, Савелий Сергеевич // ЦГАСО. Ф. Р-854. Оп. 5. Д. 28.

Эткинд А. Хлысты: Секты, литература и революция. Изд. 2-е, сокр. М.: НЛО, 2013.

Ярков И. П. Какими я их знаю. Рассказы о «брате Александре» Добролюбове, его друзьях и последователях // ОР РГБ. Ф. 218. К. 1394. Ед. хр. 2.

Ярков И. П. Моя жизнь. Автобиография // Отдел рукописей Самарского литературного музея им. М. Горького.

Цитировать

Служаева, О.О. Александр Добролюбов на пути к «высшему братству», или Что значит не быть Львом Толстым / О.О. Служаева // Вопросы литературы. - 2018 - №2. - C. 127-156
Копировать