№4, 1966/Советское наследие

А может, драматургия не отстает?

Дискуссионное обсуждение допускает, наверное, и такую постановку вопроса.

Если в прозе за последнее время первенствует рассказ, то в драматическом искусстве лидирует, на мой взгляд, тоже младший из братьев – кино. Судите сами хотя бы по самым последним итогам года.

Во-первых, подряд несколько отличных картин по оригинальным сценариям. Я не говорю уж об «Обыкновенном фашизме» М. Ромма, М. Туровской и Ю. Ханютина, – об этом выдающемся фильме года уже шел большой разговор. Фильм Ромма — всегда событие, но кто ждал особых откровений от обыденной «продукции года», от таких лент, как «Звонят, откройте дверь!», или «Лебедев против Лебедева», или «Тридцать три»?

В драматургии и режиссерских решениях появляется емкое, напористое новаторство – новаторство прежде всего по существу, по смыслу того, что думают о времени и о нас самих авторы.

Второе явное свидетельство успеха – это одновременный сдвиг во всех жанрах кино. Год назад это был по преимуществу успех киноромана: нас порадовали «Тишина», «Живые и мертвые», «Председатель». Сегодня это может быть неожиданный взлет документальной эпопеи («Обыкновенный фашизм») или поразительная многоголосица всех оттенков и условностей современной кинокомедии.

Третье – разнообразнейшая география находок. На нашем экране долгое время как бы соседствовали, почти не пересекаясь, две кинодержавы со своими отдельными законами, порядками и представительством у зрителей, да и у кинокритиков: одна – это «Мосфильм» и «Ленфильм», с них спрос по высшему счету, а другая – продукция всех остальных студий страны, до Киевской включительно. Сегодня и эта провинциальная привычка ждать открытий только из «центра» явно рушится. И если «Тени забытых предков», снятые А. Параджановым в Киеве, еще не сделали весны на Студии имени Довженко (в чем убеждает вышедшая следом «Гадюка»), то скажем, грузинский «Отец солдата» или литовский фильм «Никто не хотел умирать» – это успех уж никак не местного, а, во всяком случае, всесоюзного звучания. Что больше поразит зрителя в армянском фильме о молодых ученых-физиках «Здравствуй, это я»: свежесть в передаче национального колорита или острота современных общечеловеческих проблем? Думаю, что и то и другое, вместе взятое. Умение не ограничивать современное – только национальным, а национальное – только современным и положительным, то есть раскованность взгляда на жизнь выдвинула эти произведения в русло главных поисков времени.

Новое появилось и там, где мы вроде бы уже примирились с привычным. Я имею в виду экранизации. Их было в этом году не больше и не меньше, чем в прошлом. Но я глубоко убежден, что такого Достоевского, какого показали А. Алов, В. Наумов и Л. Зорин в экранизации «Скверного анекдота», мы на экране еще не видели. Об этом фильме уже яростно спорят и будут спорить долго, потому что сам он откровенно полемичен. Многих волнует: уж Достоевский ли это? Мне эти сомнения непонятны. Недавно «Женитьба Бальзаминова» на экране заставила специалистов задаться вопросом: уж Островский ли это? Будто для миллионов зрителей, к которым пришел этот фильм К. Воинова, существовал некий твердый, эталонный взгляд на старую, известную комедию классика, и будто сохранить, подтвердить этот эталон – главная задача экранизации. Бальзаминов на экране заставил не только снисходительно улыбаться по поводу прошлого, замоскворецкого мещанства, но и задуматься над настоящим, нынешним, – в этом, как мне кажется, главная удача нового фильма по старой комедии Островского. И, конечно же, в еще большей, удесятеренной Достоевским, степени этим же беспощадным, бескомпромиссным гневом к самым причудливым закоулкам рабского в человеке, – будь то рабство либеральных затей или рабство лакейского приспособленчества, – именно этим глубоко волнует меня сегодняшняя жутковатая, гиперболизированная кинолента А. Алова и В. Наумова о либерале и лакеях-чиновниках из «Скверного анекдота»…

Я, кажется, увлекся, но, честное слово, много увлекательного в последних кинолентах. Этот взлет, торжество таланта и находок, – к сожалению, пока что пиршество в тесном кругу «посвященных». Потому что репертуар для широкой аудитории по-прежнему формируется по каким-то своим, непонятным мне законам механического или скорее «общепитовского» конвейера: чуть-чуть зеленого горошка, немножко красной капусты, а в общем, беф с гарниром. «Смотрите на этой неделе:

Цитировать

Соколов, В. А может, драматургия не отстает? / В. Соколов // Вопросы литературы. - 1966 - №4. - C. 22-27
Копировать