А. М. Лобин. Авторские концепции российской истории в русской литературе XXI века

А. М. Л о б и н. Авторские концепции российской истории в русской литературе XXI века. Ульяновск: Ульяновский государственный технический университет, 2015. 311 с.

В книге, казалось бы, парадоксально объединены произведения об историческом прошлом и фантастическом будущем. Но и те и другие порождены современностью, кризисным настоящим. Материал показывает, что «прошлое рассматривается как позитивный процесс только в том случае, если автор удовлетворен современным ему состоянием общества и государства» (с. 17), а у преобладающих неудовлетворенных антиутопия востребована гораздо больше, чем утопия. В обоих случаях задействована энергичная фантазия. Так, в предсмертной серии романов о дохристианской Руси известного лиризмом своих повествований о войне и современности Б. Васильева Рюрик «не умер, а был убит одним из мстителей весьма изощренным образом — разорван надвое между двумя деревьями. Его сын Игорь (также коварный, но слабовольный, а кроме того — наркоман и гомосексуалист) <…> отравил в ходе борьбы за власть воспитавшего его князя Олега, а также убил его друга Сигурда, но в финале <…> был казнен тем же способом внуком Сигурда Мстишей» (с. 29). Описание этого мира весьма субъективно и изобилует анахронизмами, здесь ведущую роль в государстве играет не религия или «дух» народа, а воля правителей, что созвучно романам первых историков-романтиков. Еще в серии «История рода Олексиных» (1980-1990-е годы) Б. Васильев, избрав жанр семейного романа, в духе пересмотра советской историографии показал на примере одной семьи (прототип — собственная) жизнь России от пушкинских времен до середины XX века, прежде всего зарождение русской интеллигенции, ее героическую, возвышенную и трагическую судьбу.

Рассмотрен неоднозначный, но яркий роман Алексея Иванова «Сердце Пармы, или Чердынь — княгиня гор» (Парма не итальянская, это характерный в прошлом ландшафт северного Урала), уподобленный критиком Г. Чудиновой произведениям латиноамериканского магического реализма. В нем нет идеализации язычества, популярной в современной беллетристике. Мифологизированному образу Пармы противостоит вполне реальный, отнюдь не мистический образ Московского государства при Иване III. В истории у А. Иванова есть элемент неопределенности, допускается возможность альтернативы.

Петербуржец Д. Гранин уже названием романа «Вечера с Петром Великим (Сообщения и свидетельства господина М.)» определил свое отношение к его герою. И все же для автора «цели, в конечном итоге, не оправдывают средства. Гений и злодейство, по версии Д. Гранина, вполне совместимы, но и ответственность гения за свои поступки несоизмеримо выше» (с. 95). Концепция гения как «вспышки Природы» близка к гумилевской теории пассионарности, определяемой космическим излучением.

Глава «Будущее России в антиутопиях XXI века» посвящена дилогии Вл. Сорокина «День опричника» и «Сахарный Кремль», романам А. Волоса «Маскавская Мекка» и В. Пелевина «S. N. U. F. F.». Автор книги во всяком случае не спорит с выводами А. Немзера о том, что человек у Сорокина гадок, труслив, подл по природе, что извращение для него — норма, и А. Трефиловой о том, что опричнина сейчас жива, а также М.