В июне редакция журнала «Вопросы литературы» сделала подборку, посвященную Анне Ахматовой. Вы сможете узнать о личных и творческих взаимоотношениях Ахматовой с Черубиной де Габриак, Александром Вертинским, Владимиром Маяковского и Алексеем Толстым, а также прочесть письма и заметки поэта об Осипе Мандельштаме и Александре Пушкине.
Тайная вакансия: Черубина де Габриак, Анна Ахматова и Марина Цветаева
Статья представляет собой главу из биографии Черубины де Габриак (Е. Дмитриевой), вышедшей в серии ЖЗЛ в 2020 году. Сюжет, рассматриваемый в статье, – это история личных и творческих взаимоотношений Черубины с двумя ключевыми фигурами женской поэзии ее времени – А. Ахматовой и М. Цветаевой.
Ахматова и театр Вертинского
Александр Вертинский был современником и одногодком Ахматовой и справедливо считался родоначальником авторской песни в России. Его выступления на эстрадных подмостках в костюме Пьеро начались незадолго до революции. Вскоре молодой человек становится популярным в богемно-ресторанном кругу крупных российских городов – Москве, Киеве, Екатеринбурге, Одессе. В репертуаре Вертинского успехом пользовались сочиненные им песенки – такие как «Желтый ангел», «Танго «Магнолия»», «Лиловый негр» и еще десятки других любимых у нашей, в основном городской, публики.
Мелодии, жившие в нем, побуждали искать стихотворные тексты, принадлежавшие современным поэтам. Вертинский пел И. Северянина, Н. Гумилева, Ф. Сологуба, А. Блока, М. Волошина – перечень имен весьма внушителен. Не обойдена вниманием оказалась и Анна Ахматова. Из трех ее стихотворений, которые он положил на музыку и исполнял («Сероглазый король», «Темнеет дорога…» и «Ее простое желание»), наибольший интерес представляет романс «Темнеет дорога», где Вертинский выступил как соавтор текста.
А. А. Ахматова в письмах к Н. И. Харджиеву
(1930 – 1960-е гг.). Публикация Э. Бабаева
Публикуемые письма Анны Ахматовой немногословны. И всегда написаны «по поводу». В них нет никакой «литературы», но сами они безусловно являются литературой – и притом самого высокого разбора. В письмах слышен голос Анны Ахматовой, ее интонация. Жизнь проходит под неотступным взглядом «недреманного ока» эпохи.
Сохранилось 26 писем Ахматовой к Харджиеву, относящихся к 1930–1960-м годам. Эти письма представляют собой ценный источник для биографии поэта. Заслуживают внимания и письма Н. Пунина, Ц. Вольпе, Н. Мандельштам и Л. Гумилева, адресованные в разные годы Н. Харджиеву и содержащие сведения об Анне Ахматовой. Следует заметить, что некоторые письма Анны Ахматовой к Харджиеву (1930–1940-х годов) оказались утраченными. В настоящей публикации письма Анны Ахматовой печатаются в хронологическом порядке. Сопутствующие фрагменты из писем Н. Пунина, Ц. Вольпе, Н. Мандельштам и Л. Гумилева расположены также в хронологическом порядке и составляют как бы обрамление писем Анны Ахматовой. Необходимые комментарии даются после каждого письма.
Из воспоминаний. Письма Анны Ахматовой тридцатые годы
Эмма Герштейн начинает свои воспоминания со слов: «Анну Андреевну Ахматову я впервые увидела в январе или феврале 1934 года в домашней обстановке у Мандельштамов. Осип Эмильевич приготовил к ее приезду длинное приветственное послание, в котором были такие фразы: «Если у Вас закружится голова, обопритесь о господствующий класс» или «Вы будете говорить, а мы будем слушать, слушать и понимать, слушать и понимать…»».
Листки из дневника (о Мандельштаме).
Публикация В. Виленкина
Воспоминания А. А. Ахматовой об Осипе Эмильевиче Мандельштаме – часть задуманной ею как будто в 1957 году, а может быть и ранее, книги, в которую, судя по сохранившимся в ее архиве наброскам плана, должно было войти многое из написанного ею о себе и о своих современниках, о своем Городе и о Царском Селе, о судьбе своих книг, об акмеизме, о лирике. Сюда она предполагала включить под названием «Marginalia» (заметки на полях) записи своих догадок, находок, полемических замечаний, возникших по мере углубления в творчество Шекспира, Достоевского, Л. Толстого, Пушкина («Повести Белкина»), Гоголя («Шинель»). «Marginalia» также включали размышления Ахматовой о своей жизни и литературной судьбе и о некоторых типических судьбах людей ее поколения, преимущественно художников в широком смысле слова.
Неизданная статья Анны Ахматовой о гибели Пушкина. Подготовка текста и примечания Э. Герштейн
Изучением история гибели Пушкина А. Ахматова занималась с давних пор, но к печати подготовить свою работу не успела. Сначала в ее намерения входило написать книгу, в которой был бы рассмотрен весь комплекс явлений, повлекших за собою несчастье.
В сущности, это была бы последняя глава биографии Пушкина. Ахматова начинала ее с «Моей родословной». Постепенно, отвлеченная другими литературными занятиями, она сужала этот план. В мае 1957 года в план книги о гибели Пушкина был включен пункт о «Моей родословной», с пояснением: «Отношение общества к Пушкину». Мысль эта раскрывается в заметке, написанной 17 апреля 1949 года: «Я всегда была твердо убеждена, что стихотворение «Моя родословная» (1830) сыграло роковую роль в отношении к Пушкину тех людей, с которыми он собирался жить. Как известно, не напечатанная при жизни (запрещенная Николаем I), она <«Моя родословная»> имела широкое хождение, сохранилось несколько копий, сделанных самим Пушкиным».
Неизданные заметки Анны Ахматовой. Публикация, вступительная заметка и примечания Э. Герштейн
Публикуемые заметки извлечены из «пушкинских» рукописей А. Ахматовой (Государственная публичная библиотека имени Салтыкова-Щедрина, Санкт-Петербург), ее записных книжек (Центральный государственный архив литературы и искусства, Москва) и маргиналий (Литературный музей Пушкинского Дома, Ленинград). Эти рабочие рукописи, черновые наброски и авторизованная машинопись являются заготовками для книги о Пушкине. На протяжении лет план книги менялся, иногда вследствие развития исследовательской мысли автора, иногда в зависимости от типа предполагаемого издания. В последние годы Ахматова несколько раз давала в печать сведения о подготовляемых ею работах о Пушкине, но не успела их закончить. Исследователи располагают материалами, из которых достаточно ясно вырисовываются контуры этих незавершенных работ: «Гибель Пушкина», «Александрит», «Маргиналии», дополнения к статье о «Каменном Госте», «Болдинская осень», «О пушкинской хандре…», «Две новые повести Пушкина».
«…Я пишу для Артура либретто…» (Анна Ахматова. Балетные либретто и «Поэма без героя»)
В 1996 году в сфере ахматоведения произошло событие, значение которого трудно переоценить: вышли в свет напечатанные в Италии записные книжки, точнее, рабочие тетради Анны Ахматовой. Это издание готовилось несколько лет, и исследователи творчества поэта, по большей части не имевшие доступа к тетрадям, готовящимся к печати К. Суворовой и В. Черныхом, с замиранием сердца ждали, когда же, наконец, читателям откроется скрытая доселе от них творческая лаборатория Ахматовой. После публикации записных книжек в научный оборот оказалось введено огромное количество черновиков, заметок, набросков, фрагментов, вариантов стихов и прозы Ахматовой, а также ее новая для читателя драматургия. Одной из таких открывшихся тем стали незавершенные ахматовские либретто к балету по I части «Поэмы без героя» – «Девятьсот тринадцатый год». Они являются как бы еще одной ипостасью поэмы: «Если можно шекспировскую трагедию и пушкинскую поэму («Ромео и Джульетта» и «Мавра») переделывать в балет, то я не вижу препятствия, чтобы сделать то же с «Поэмой без героя»», – писала Ахматова.
Ахматова и Маяковский. Публикация Е. Чуковской
Мы предлагаем вниманию читателей статью Корнея Чуковского «Ахматова и Маяковский», которая не вошла в его собрание сочинений (М., «Художественная литература», 1965–1969) и сейчас известна только узкому кругу специалистов. В 1920 году Чуковский неоднократно выступал с лекцией «Две России (Ахматова и Маяковский)». Он читал ее и в Петрограде – в Доме искусств, и в Москве – в Политехническом музее. Лекцию слушал Александр Блок, Маяковский отозвался на нее шуточными стихами: «Что ж ты в лекциях поешь, / Будто бы громила я, / Отношение мое ж / Самое премилое…». В начале 1921 года статья «Ахматова и Маяковский» была напечатана в журнале «Дом искусств» (№ 1), выходившем под редакцией М. Горького, М. Добужинского, Евг. Замятина, Н. Радлова и К. Чуковского. Хотя журнал из-за разрухи печатался мизерным тиражом, публикация статьи вызвала множество откликов в литературных кругах. Отзывы о ней встречаются в рецензиях и письмах М. Горького,
С. Есенина, М. Кузмина, А. Луначарского, К. Федина и других.
Колдунья и негодяй (А. Толстой и А. Ахматова)
Статья посвящена пересечению жизненных и творческих путей Анны Ахматовой и Алексея Толстого. Едва утвердившись в литературе, Алексей Толстой с необычайной прозорливостью и отзывчивостью начинает поддерживать и продвигать делавших первые шаги литераторов, которые выросли затем в крупные явления культуры. Эта чуткость и щедрость в поддержке чужого таланта сохранялась у него и в дальнейшем. В 1930–1940-х годах безумие тоталитарной диктатуры и террора изменило само понимание творческой поддержки. Нередко она стала выглядеть как спасательный круг, бросаемый утопающему. В иных случаях требовалась даже не столько творческая, сколько гражданская отвага.
В сентябре 1940 года, едва возглавив секцию литературы в Комитете по Сталинским премиям, Толстой выдвигает на премию выпущенный в мае ленинградским отделением издательства «Советский писатель» сборник стихов насильно преданной забвению Анны Ахматовой «Из шести книг».