Выпуск №9, 2019

Конец года. Принято подводить итоги. Но не лучше ли в духе общемировых литературных тенденций этого сезона заглянуть немного вперед? Побаловаться фантастикой ближнего прицела, помечтать. Ведь «литературные мечтания» у нас в крови.

В пору всеобщего увлечения феминизмом и ЛГБТ меня радует тенденция к нормальной мужской прозе, наметившаяся в середине 2010-х годов: с нормальной мужской тематикой, мужским отношением к жизни и героем-мужчиной. Этот новый тип мужской прозы отличается от двух прежних: пацанской и прозы рефлексирующих интеллигентов.

Татьяна Никитична Толстая взялась за старое. После некоторой паузы в выступлениях — снова начала выходить на публику и рассказывать людям интересное. Про дачи, про матерную лексику, про то, можно ли научить писать прозу или поэзию. И про то, как плохо жилось в Советском Союзе, само собой.

Реклама, плавно переходящая в антирекламу. Утро у меня начинается с просмотра итоговой «дождевой» информпрограммы «Здесь и сейчас». А поскольку имею дома интерактивное телевидение, то могу регулировать скорость и дотошность просмотра. И вот с какого-то времени начал замечать, насколько яростно я не хочу / не могу смотреть/слушать знаменитые поэтические межпрограммки «Дождя», предваряющие новостную программу.

В этот раз только несколько слов о новой книжке Сучковой. Книжка воймеговская — Сучкова в этом последовательна, очень маленькая — тридцать семь стихотворений, плотно тематически и интонационно организованная.

Говорят, Гаврилов похож на Делакруа. По-моему, он похож пополам на Рембрандта с Muddy Watersом. Когда носится по сцене — на отбившегося члена группы Metallica. Недавно «Метла» сыграла «Группу крови» (говенно, отдать должное, сыграла).

Имен не будет. Умные поймут — дураки о существовании «Легкой кавалерии», «Вопросов литературы» и других толстых журналов не знают. Фанаты называют ее «главным литературным критиком», «лучшим литературным критиком» и даже «единственным литературным критиком» современной России, кичась собственным невежеством.

Конкретнее — о недавней дискуссии вокруг стихотворения Елены Михайлик «В тридцать четвертом он еще не знал, что он парижанин…». Сразу скажу, стихотворение Михайлик особого отторжения у меня не вызвало.

В некогда славный и, к сожалению, забытый ныне революционный праздник Седьмого ноября были подведены итоги премии «Поэзия». В стихотворной номинации победило верлибристическое эссе Екатерины Симоновой и не лучшее стихотворение хорошего поэта Дмитрия Веденяпина.

Мне видятся совершенно недопустимыми — неуместными в пределах профессионального сообщества и в рамках профессионального разговора — тон и стиль, в которых в «Легкой кавалерии» за июнь этого года коллега Константин Комаров высказывался о поэте Василии Бородине. Дело даже не в том, что (по моему скромному разумению) Бородин — один из самых значительных поэтов своего поколения (о чем надо будет однажды найти повод написать, и я его найду);

Искусство поэзии требует слов, — поэтому в стихах чрезвычайно важен их выбор. Почему поэт какое-то слово не вспомнит ни при каких обстоятельствах, а какое-то до дыр заюзает, не особо задумываясь над его смыслом?

Некоторые комментаторы в социальных сетях удивились моим словам в одном из последних выпусков «Легкой кавалерии» об эпическом характере многих стихотворений премиального листа премии «Поэзия». Попробую разъяснить, что я имел в виду. Хороший повод для этого дает новый сборник Татьяны Вольтской «Крылатый санитар», вышедший в издательстве «Воймега» в 2019 году, одно из стихотворений которого представлено и в премиальном листе.