1. Перечитывала сейчас литературные итоги за эти годы и с неизбежностью наблюдала, как течение литературных событий наталкивалось, дробясь и огибая, на тяжело упавший поперек камень непроизносимого. Сначала в итогах не говорили о том, о чем и так все знали. А после – о том, о чем без осторожности говорить нельзя. Строили прогнозы, как отзовется непроизносимое, но всеми переживаемое на литературе. Нашла и замечание В. Березина в «Формаслове», что «Никаких значительных книг на расстоянии в полугодие увидеть невозможно». А в полудесятилетие?
Главным итогом кажется мне возвращенное разделение литературы на тут- и тамиздат. Появились издательства, куда можно отправить рукопись, если на родине издать ее нельзя. Вернулась мотивация снова писать в стол или печататься под псевдонимом. Вспомнились навыки непрямого высказывания – притом, что современность очень располагает как раз к прямому говорению. Кто-то и говорит, а кто считает, что не может – молчит или упражняется в искусстве «еще раз пройти мимо», как в анекдоте: намекнуть, провести тонкую параллель, «сказать иначе».
Другое явление, своеобразно рифмующееся с первым: возвращение классики, занятная конкуренция издательств за перевыпуск хрестоматийных томов в коллекционном оформлении – серийном, молодежном, сдержанном, ново и модно иллюстрированном. Из студенческой юности я помню дешевые и манкие пирожки «Азбуки»: книги размером именно что с пирожок, с кружащим голову фрагментом живописи на обложках, – и недорогие кирпичи «Эксмо», замаскированные под бульварное чтиво: с круглым окошком в мир страстей – влекущей картинкой на однотонной обложке. Сейчас переизданная классика выйдет подороже – но и выглядит весомей, прочней. Интересны проекты «Альпины», «МИФа», переиздали Абрама Терца в «РЕШ»…
В «Альпине» же вышла одна из главных серий этого времени – литературоведческие эссе проекта «Полка». Последнее приобретение из этого ряда – «История русской поэзии», предыдущие тома рассказывали «О главных книгах русской литературы». Вспоминается проект 2010-х годов, руководимый В. Левенталем, – «Литературная матрица: учебник, написанный писателями» («Лимбус Пресс»); но он все же был дальше от именно просветительской, учебной задачи.
Радовало и проступившее было разнообразие издательств. В какой-то момент казалось, что авторам впору глазами разбежаться, выбирая, куда обратиться с серьезной прозой. В принципе и сейчас осталось куда податься – но многие издательства и проекты закрылись. Одна из последних новостей этого рода – прекращение работы издательства «No Kidding Press», которое не специализировалось на отечественных авторах, но значительно расширяло контекст их письма и прочтения.
Схлопнулись и значимые премиальные проекты. Говорили, что даже рецензии большого жюри «Нацбеста» снесли из интернета – но я как-то нашла их, почитала, ностальгируя: то, что когда-то могло авторов выводить из себя, теперь воспринимается как бесценный памятник литературного времени.
Ценю и недавний бум автофикшна – хотя при подготовке к лекции о нем опиралась на статью-диалог И. Роднянской и В. Губайловского «Книги необщего пользования», которые в 2007 году говорили о еще не мейнстримном явлении и сами опирались при этом на Гольдштейна, Гинзбург, Лосева… Сейчас хорошим тоном считается от автофикшна устать – а мне-то видится в нем вариант старинного и не устаревающего жанра исповеди. Жанра литературы, прорывающего рамки литературной условности. Очень нравится линия автофикшн-книг в «Поляндрии NoAge».
Если говорить о жанрах, хочется отметить и другой бум – книг рассказов. Не просто сборников, не только антологий – хотя вот только что, можно сказать, вышли блистательные образцы: в «РЕШ» антология «Тело: у каждого свое» (включающая рассказы В. Авченко, А. Варламова, Д. Драгунского, А. Матвеевой, М. Степновой, С. Шаргунова…), в «Альпине» – «Механическое вмешательство» (среди авторов – Я. Вагнер, Ш. Идиатуллин, Е. Некрасова, Т. Толстая), в «Самокате» – «Школа Шрёдингера» (сборник детских рассказов И. Богатыревой, Н. Дашевской, Д. Сабитовой, А. Жвалевского и Е. Пастернак и др.), в «Подписных изданиях» – святочные «Сказки нового года» (которые написали К. Букша, А. Олейников, А. Секисов, Ю. Яковлева и т.д.). Неровные художественно, но ценные разнообразием и новыми именами тематические сборники издательства «Есть смысл». Антологии, созданные при участии «Школы литературных практик».
Но и просто книги рассказов, причем часто – дебюты в этом жанре, о чем раньше всегда предупреждали молодых авторов: невозможно, заяви о себе романом, тогда, может быть, издатель допустит к выходу малую прозу. Книги А. Шипиловой «Скоро Москва», А. Лужбиной «Юркие люди», яркий дебют и рост в прозе поэта А. Горбуновой. Упоительные и точные в диагнозах, как актуальный роман, книги сказок Е. Некрасовой. Остро-психологическая микропроза А. Шалашовой в «Красных блокнотах Кристины».
Рассказ востребован временем как проза быстрого реагирования. Автофикшн – как способ обостренного присутствия во времени. Возможно, когда-нибудь из этого времени вырастет что-то большое и неспешное, в духе иной переиздаваемой русской классики, – но до этого надо литературе и нам дожить.
2. Те книги, которых литературе и правда недостает, никогда не предскажешь: настоящее новаторство уворачивается от предвидения. А недостает литературе всегда именно нового, неповторимого. Если же говорить о читательском запросе, то мне интересно художественное усложнение исповеди и поиск новых возможностей сказки, мистики, фэнтези. Очень радовалась поэтому удачному завершению цикла «Тайны Чароводья» Ю. Ивановой, предвкушаю последнюю циклу из семикнижия о «Семи пряхах» Т. Михеевой: первое – фэнтези для подростков, второе – в большей степени янг-эдалт. Нравятся сращением мистики и быта книги А. Сальникова и Д. Бобылёвой.
Из сложно устроенных исповедей пока все же образцом для меня остается «Автоархеология» В. Мартынова – но она выходила до обозреваемого полудесятилетия.
3. Одним словом: живой. Ну хорошо, двумя: живой, пишущий. Ну хорошо, тремя: живой, пишущий, видящий. Современный писатель – тот, кто смотрит на то же, что и мы с вами, а видит больше. И может сказать об этом так, что и у нас на что-то откроются глаза. От истины, правды или изумления новым возможностям письма. Литература – то, что открывает, когда мир теснит и схлопывает. Открывает глаза, открывает сердце, открывает мир, открывает саму себя – литературу.
4. Продолжения литературы. Пусть будет.
5. Наверное, я назвала бы авторов, которые сейчас кажутся мне наиболее точными портретистами времени и современного человека. Например: Р. Сенчин, Д. Данилов, А. Горбунова, К. Букша, А. Снегирев, О. Васякина, Е. Некрасова, И. Кочергин, А. Шипилова, Э. Веркин…
Обратила бы внимание и на то, как смешиваются жанры. Сказка, хоррор, притча, бытописание, сатира, мистика, философский трактат, поэзия в прозе, терапевтическая литература, исповедь, антиутопия работают сообща, создавая неповторимо пластичный, меняющийся, многослойный образ современной литературы. У названных выше авторов хочется привести в пример такие книги, как «Ваша жестянка сломалась» Горбуновой, «Плохая жена хорошего мужа» Снегирева, «Запасный выход» Кочергина, «Снарк снарк» Веркина.
Отмечу и книги, на мой взгляд, порожденные самим языком современности: сборники мемно-анекдотичных притч поэта В. Пуханова «Одна девочка», «Один мальчик», «Добрый волшебник». Проза, говорящая голосом времени, – времени назло.