Зачем нам нужны «-измы»? (Заметки о литературных направлениях)

Категория литературного направления служит для систематизации истории литературы. Одно из самых распространенных мнений заключается в том, что именно смена литературных направлений составляет суть истории литературы; что переход от классицизма к сентиментализму, от сентиментализма к романтизму, от романтизма к реализму выражает основные закономерности развития литературы после эпохи Возрождения (на предшествовавшую Возрождению историю понятие литературного направления обычно не распространяется).

Советское литературоведение последних двадцати – тридцати лет оперировало преимущественно следующими литературными направлениями (в хронологической последовательности): реализм эпохи Возрождения, барокко, классицизм, просветительский реализм, сентиментализм, романтизм, критический реализм, натурализм, символизм, социалистический реализм. По поводу некоторых из этих понятий разгорались временами жаркие споры (например, по поводу просветительского реализма Радищева, или барокко Ломоносова, или романтизма – реализма Лермонтова). Иногда в качестве отдельных литературных направлений выделяют предклассицизм, неоклассицизм, маньеризм, неоромантизм и т. л. Особое положение занимает по сей день категория модернизма. Сюда обычно относят все то в литературах XX столетия, что не похоже на реализм.

Научного смысла в анализе литературы по направлениям почти нет. Нередко энергия литературоведов тратится на доказательство того, что творчество данного писателя может быть охарактеризовано через признаки того или иного «-изма». Например, из творчества бытописателей разных эпох – Гоголя, Тургенева, Л. Толстого, Горького – выбираются сходные художественные приемы бытописания, затем на основании такой операции через сито этих приемов просейваются, например, «Повесть временных лет», «Житие протопопа Аввакума», «Недоросль» Фонвизина, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева и выясняется, что во всех этих произведениях тоже есть приемы бытописания. После этого просеянные произведения объявляются произведениями «с элементами реализма»; если же «элементов» оказывается слишком много, то произведение и вовсе называют реалистическим.

Еще забавнее обстоит дело, когда в творчестве одного писателя обнаруживаются элементы разных «-измов». И тогда получается, что Ломоносов «наряду с художественными средствами классицизма использует художественные средства барокко», Лермонтов в «Герое нашего времени» пользуется как «романтическими, так и реалистическими способами отражения жизни», а Пушкин «переходит от романтизма к реализму».

В подобных литературоведческих подыскиваниях признаков какого-либо «-изма» для определения чьей-либо поэтики творчество писателя рассматривается фактически как творчество мастерового, овладевшего суммой навыков ручного труда и использующего, в зависимости от того, какую операцию надо выполнить, то рубанок, то молоток, то долото.

Никаких «объективных закономерностей литературных Процессов» при подгонке творчества писателя под тот или иной «-изм» не понять. К тому же признаки тех или иных литературных направлений устанавливались на материале не «массовой литературы», а только лучших писателей; эти признаки абстрагировались от конкретных исторических ситуаций, когда они появились, и затем механически проецировались на писателей других эпох. При таком подходе не составляет труда любого сочинителя любой эпохи разнести на полочки разных направлений: это, дескать, у него от романтизма, это – от классицизма, а это – от реализма.

Но при таком подходе ни о каком историзме и ни о каких закономерностях речи быть не может. При таком подходе до абсурда один шаг. Легко доказать, например, что в «Грозе» А. Островского – ярко выраженные элементы драматургии классицизма (конфликт между долгом и страстью, типаж нравственно преступной героини, к которой должно быть обращено сострадание зрителя, – сравните Катерину с Федрой Расина), а в «Войне и мире» – элементы ренессансного реализма (о чем свидетельствуют многочисленные физиологизмы типа голых плечей Элен или вшей, приятно согревавших голову Пьера).

* * *

Категория направления появилась в литературном обиходе образованных европейцев в начале XIX века. А прежде в европейском литературном обиходе существовало представление, выработавшееся со времени Ренессанса, – о двух типах культур (и, естественно, литератур тоже): древней и новой (античной и романо-германской XVI – XVIII веков).

Спор «древних» и «новых» (апологетов античности и современности), шедший со второй половины XVII до начала XIX века, – едва ли не самая долгая полемика в истории европейской эстетики. Главными действующими лицами спора были преимущественно французы, но благодаря высокому авторитету французской поэзии XVII – XVIII веков во всей Европе отголоски этой полемики можно обнаружить, видимо, в любой из европейских литератур.

Суть спора «древних» и «новых», если грубо и зримо его определять, сводилась к тому, кто лучше умел изображать человеческую природу – древнегреческие и древнеримские писатели или национальные писатели Нового времени? Спор был решен ходом литературных событий: Гомера, Вергилия и Горация читали все меньше, новых – все больше. Когда же в конце XVIII – первой половине XIX века общечитаемыми стали сочинения Гёте, Шиллера, В. Скотта, Байрона, В. Гюго и Бальзака – спор прекратился: началась новая эра в литературе.