Забытые страницы советской сатиры. Из сатириков — в профессора

Биографии многих сатириков 1920-х годов пестрят белыми пятнами — ни года рождения, ни даты смерти, ни каких-либо подробностей жизни. Сохранился лишь перечень журналов, в которых они печатались, да названия книжек, которые чаще всего выходили в библиотечках сатирических журналов. Благо на обложках небольших сборников «бегемотской» библиотеки давались портреты авторов, и хотя бы они сохранили нам внешний облик писателей тех далеких лет. Парадокс заключается еще и в том, что о творчестве многих забытых теперь сатириков 1920-х годов можно узнать из литературоведческих работ А. Вулиса и Л. Ершова, а вот прочитать сами тексты чаще всего — увы!

В своем веселом архиве я как-то наткнулся на книгу «Подсолнечная республика» Игнатия Ломакина, изданную в 1918 году. Имя его ничего мне не говорило. Но рассказы о поведении и психологии «революционных гегемонов» от станка и от сохи оказались весьма любопытными и неожиданными. Автор беспощаден в обрисовке рабочих и крестьян, получивших свободу и по-своему использующих свою власть. Кое-как наскреб я вот такие данные о нем: «Игнатия Ломакина трудно заподозрить в клевете на революцию — он сам «от сохи», выходец из крестьян. Поэтому его рассказы о братьях по классу в книге «Подсолнечная республика» <…> ценный художественный документ «окаянных дней», как назвал приход большевиков Иван Бунин. О самом Ломакине сохранились самые скудные сведения. Родился в деревне Успенка. Печататься начал до Октябрьского переворота. Публиковался в журналах «Лапоть», «Смехач», «Бегемот». В библиотеке «Бегемота» вышло несколько его книжек. Больше ничего узнать о нем пока не удалось»¹.

А вот когда в интернете заглянул в списки жертв сталинских политических репрессий, всплыло следующее сообщение: «Ломакин Игнатий Семенович, 1885 г. р., уроженец д. Успенка, Ольховской вол., Царицынского уезда, Саратовской губ., русский, беспартийный, литератор, проживал: г. Ленинград, Ижорская ул., д. 11, кв. 3. Арестован 1 марта 1938 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 8 июня 1938 г. приговорен по ст. 58-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 18 июня 1938 г.»²

В годы разгула охоты на политических ведьм подверглись репрессиям многие сатирики, среди которых бывшие сатириконцы А. Бухов, А. Вознесенский, Е. Венский, Не-Буква (А. Василевский), В. Князев. Погибли М. Кольцов, А. Зорич, М. Козырев. Чего только не приписывали им — например, Бухову вменялся шпионаж, Зоричу — участие в террористической контрреволюционной организации! Имена многих сатириков 1920-х годов неожиданно стали исчезать не только потому, что те попадали в опалу, — многие попросту бросили заниматься своим опасным делом. Как пророчество прозвучали слова одного из критиков РАППа: «Всякая сатира посягает на государственный строй».

И когда я «споткнулся» о биографию Евграфа Дольского, готовя републикацию его рассказа «Случай при переписи», первое, что пришло в голову, — наверное, и он жертва сталинских репрессий. Но никаких подтверждений у меня не было. И вдруг в «Литературную газету» пришел отклик на мою публикацию его рассказа «Перепись населения» — письмо из Воронежа от внучки Евграфа Дольского. Оно помогло восстановить необычную биографию сатирика.

Сам Е. Дольский в шутливой автобиографии для «Энциклопедии «Бегемота»» (1928) писал, что родился в «Сатириконе» — правда, там он печатался не слишком часто, да и как-то не очень заметно. Впрочем, это и понятно: рядом с А. Аверченко, А. Буховым или Тэффи он, конечно же, выглядел их тенью. В воспоминаниях секретаря журнала «Новый Сатирикон» Е. Зозули есть любопытные штрихи к биографии Дольского:

Были, вернее, сотрудничали в «Новом Сатириконе» писатели со странной писательской судьбой. К таким, прежде всего, следует отнести Евграфа Дольского. Я лично никогда его не видел. Он присылал свои рассказы и фельетоны откуда-то из провинции <…> Его печатали мало <…> Я не помню, чтобы кто-нибудь хотя бы несколько слов сказал об этом авторе. А у него все было на месте: темы приемлемые, тон — резвый, начала, концы, диалог — все как полагается, но как-то не читались его рассказы. Трудно объяснить, почему. Они не были пошлы, не были даже скучны, но не читались — по крайней мере, литературной публикой.

1. Ломакин Игнатий. Мечтательность / Публ. Р. Соколовского // Нева. 2005. № 2. [↩]
2. Ленинградский мартиролог: 1937-1938. В 10 тт. Т. 10 // http:// visz.nlr.ru/search/lists/t10/235_4.html [↩]