№3, 2014/Книжный разворот

Все о Сенчине. В лабиринте критики

Все о Сенчине. В лабиринте критики / Сост. и предисл. Вячеслава Огрызко. М.: Литературная Россия, 2013. 512 с.

Преждевременно! Именно это слово-приговор произносят (или, во всяком случае, думают) все как один литераторы, когда впервые видят сборник критических статей о сорокалетнем прозаике Романе Сенчине. Действительно, кажется, еще никто из ныне живущих писателей не удостоился чести держать в руках прижизненный сборник критических отзывов о себе. История литературы подобные примеры, конечно, знает: вспомним хотя бы сборник избранных статей о Ф. Сологубе, составленный А. Чеботаревской в 1911 году, или сборники о современных писателях, которые выпускало издательство «Academia» в 1920-1930-х (например: Борис Пильняк. Статьи и материалы. Л.: Academia, 1928). Но то были небольшие скромные книжицы, а здесь неприлично огромный, почти энциклопедического формата, том.

Статьи в сборнике даны в хронологическом порядке и образуют пять разделов. В каждом разделе на первый план выступают одно-два наиболее значимых для периода произведения и какая-либо «проблема творчества» Сенчина.

Раздел «1997-2001»: первые журнальные публикации, книга рассказов и повестей «Афинские ночи», резкие оценки критики. Например, уничтожающая характеристика А. Агеева: Сенчин — это «Смердяков, который вдруг почувствовал в себе литературный дар» (с. 41).

Раздел «2002-2004»: повести «Минус» и «Вперед и вверх на севших батарейках», а также начало острой десятилетней полемики о «новом реализме», манифестированном Сенчиным и С. Шаргуновым на Форуме молодых писателей в Липках.

«2005-2008»: повесть «Лед под ногами», рассказ «Чужой» (далеко не лучший, зато очень репрезентативный), о котором на мастер-классе критики липкинского Форума состоялась большая дискуссия, позже опубликованная в журнале «Континент» (2005, № 125).

«2009-2011»: огромный резонанс романа «Елтышевы» и вытекающий из него разговор о положении в современной русской деревне и о «деревенской прозе».

«2012-2013»: «московские тексты» Сенчина — роман об офисном мидл-классе «Информация», повесть «Чего вы хотите?» о «белоленточном движении» переходного политического момента 2011-2013 годов.

Главными предметами критических оценок на протяжении 15 лет оставались социальная тематика и депрессивная тональность прозы Сенчина. Образ писателя, назойливо бубнящего о социальной деградации, проступает уже в заголовках статей: «В чужом пиру похмелье», «Погружение в пустоту», «Куски негероической жизни», «Русский фарш», «Новый соцпессимизм», «Серым по серому», «Певец уныния», «Прогулки трупа»… Вдохновитель русских реалистов Белинский, провозгласивший в 1841 году девиз «Социальность, социальность — или смерть!», мог бы ликовать, читая эти статьи. Большинство критиков принимают этот возрожденный социальный дарвинизм. Наиболее точно охарактеризовала его Н. Иванова: «Голосом Сенчина заговорила та незащищенная часть общества <…> которая оказалась выброшенной на обочину в результате сломов и изменений последнего десятилетия. Она не чувствует <…> никаких перспектив — кроме возможной перспективы устроить себе в близком будущем алкогольный или наркотический «праздник»» (с. 105-106).

Другие бунтовали против зашоренного взгляда на мир, отсутствия перспектив, метафизики. Слова В. Пустовой, обращенные к Сенчину, пожалуй, должны ежедневно перечитывать все писатели, впавшие в пессимизм и неодекаданс, и не только перечитывать — следовать им: «Да, «на картошку» — в жизнь, в истинного себя, в физический труд, в прогулки, пробежки, назад и вниз — от письменного стола к матери-земле, твердой почве под ногами и небу над головой» (с. 132). Сенчин, по-видимому, прислушался и написал рассказ «Шайтан», повесть «Полоса» и еще ряд небольших вещей о простых и настоящих людях.

Социальная тематика оказалась столь шокирующей, что почти заслонила собой вопрос о технике письма. Д. Ларионов, поругивая толстые журналы, называл Сенчина «классиком никакой прозы» (с. 403). Иронизировал над небезупречным «писательским мастерством» И. Фролов: «Начало романа есть нагромождение слов, — имеющий уши да услышит «ПодоБНО МНОгим СВОим СВЕрстникам» <…> Говорят, этот писатель что-то преподает в Литинституте, который окончил, — неужели спецкурс косноязычия?» Фролова позже попытается опровергнуть С. Беляков, но не очень убедительно.

А между тем проблема минималистического письма и (намеренного?) косноязычия Сенчина по большому счету была проигнорирована «официальной» критикой. Зато «простые читатели» часто обращали внимание на то, «как написано», и в своих спонтанных рецензиях не раз замечали, что читать «невозможно скучно». Кстати, большой просчет составителя в том, что в книгу не вошли читательские отзывы из Интернета — тоже ведь современный критический жанр. Чего только стоит реплика пользователя Neznat о «Елтышевых»: «Фолкнер эту историю уложил бы в один абзац»1.

Несколько раз на страницах книги мелькает ударное словосочетание «феномен Сенчина», запущенное в оборот в 2000-м руководителем литинститутского семинара А. Рекемчуком. Никого больше из поколения, пришедшего в литературу в последние полтора десятилетия, феноменом не называли. Сенчина сравнивают с классиками, и разброс сравнений поразителен: Чехов, Астафьев, Гандлевский, Сорокин, Миллер, Буковски, Кутзее… Контуры феноменальности, пожалуй, четче всех обозначила И. Роднянская: «Он как заразы боится литературной лжи и, подозревая ее в любой возможной неточности, может писать единственно о том, что знает доподлинно. А это единственное — его собственная душа с ее внешними впечатлениями и внутренними движениями» (с. 115-116). Сказанную в 2004-м как бы ненароком в предисловии к гневной статье В. Пустовой «Новое «я» современной прозы» фразу Роднянской впоследствии процитировал едва ли не каждый, кто писал о Сенчине. Соглашались или оспаривали, но проблема соотношения «правды жизни» и «лжи искусства» все время присутствует в книге. Увы, эти споры так и не дали окончательной формулы «сенчинской правды». Быть может, критикам не хватило беспристрастного взгляда литературоведа? Или действительно, нет ничего принципиально нового в «правде» физиологических очерков, замаскированных под рассказ, повесть, роман?

Проблема «жанровых особенностей» и «художественного метода» прозы Сенчина тоже поднимается почти в каждой статье, и вспоминают о физиологическом очерке регулярно, как только заходит речь о «новом реализме», в начале нулевых заявившем о себе с громогласностью крика «ура!», а ныне вызывающем легкую ностальгию по литературной молодости сорока- и тридцатилетних. Сенчин поставил перед критиками непростую задачу — определить, в чем, собственно, состоит продекларированная новизна его реалистического письма. И многие, особенно из младшего поколения, с упорством и восторженностью неофитов подбирали ключи для этой фантомной двери.

С точки зрения В. Пустовой, «новый реализм» видит «боль, слабость и грех», но отражает «всю эту «правду» в масштабах Истины» (с. 144). А. Рудалев выделял пять особенностей нового «художественного видения» и заявлял о поиске «возможности выхода из бесконечно повторяющегося круговорота», о «преображении этой самой реальности» (с. 161). В. Бабицкая характеризовала его как «летопись темных веков», не пропускающую «ни одной детали <…> ни одного оттенка серого» (с. 258). Словом, определений было дано много, в них проявились и блеск, и нищета нашей критики, однако точная и исчерпывающая формула новизны «нового реализма» так и не была найдена. По счастью, высказывались и скептики. Так, О. Павлов справедливо указывал на поколенческий характер этого явления: «Поколения в литературе — это стаи <…> Существовать по стайному принципу, конечно, проще. Но все эти стаи рано или поздно распадаются». И далее приводил немалый список писателей-реалистов, публиковавшихся в 90-е годы, до «феномена Сенчина», и без громких манифестов. Итог темы «нового реализма» в книге отчетливо не подведен, просто тема постепенно как-то исчезла из повестки дня. Как ушли из литературы многие, кого перечислением, через запятую, записывали в «стаю»: И. Денежкина, И. Кочергин, И. Мамаева, М. Свириденков, А. Тихолоз… Другие — И. Богатырева, Д. Гуцко, З. Прилепин, С. Шаргунов — смогли вырваться из прокрустова ложа «нового реализма», стать самостоятельными персонажами современной словесности.

Литературно-исторический момент для выхода подобной книги выбран удачно: Сенчин как летописец социально-бытового слоя жизни захватил тотальную «депрессуху» и «серуху» конца 1990-х, подробно описал период полураспада нулевых, из которого в начале нового десятилетия неожиданно начали прорастать робкие травинки «гражданского общества». Писатель относится к ним со свойственным ему недоверием, а критика, как оказалось, ждет от него и диагноза общественной ситуации, и прогноза. Сможет ли автор, 15 лет говоривший от лица тех, кто «не вписался в новую Россию», ответить на это ожидание и остаться в русле литературного процесса?

Книга демонстрирует состоявшееся в нулевые форматирование критической мысли. Исчезло давно раздражавшее жесткое, с демонстративным игнорированием противников, противостояние так называемых «либералов» и так называемых «почвенников» — о Сенчине охотно писали Н. Иванова и В. Бондаренко, А. Немзер и П. Басинский. Уверенно закрепилось в профессиональном цехе молодое поколение (С. Беляков, А. Ганиева, А. Журов, Е. Погорелая, В. Пустовая, А. Рудалев), и, что важно, не через конфликт и отрицание предыдущего, а в качестве продолжателей и правопреемников. Четко обозначилось разнообразие жанров и форматов современной критики: большая аналитическая толстожурнальная статья, обращенная к читателю «филологическому»; газетная рецензия для интеллигентов, которые все еще читают прессу и книги; почти рекламная рецензия в тонком нелитературном журнале типа «Афиши» для читателей попроще, но тоже готовых полистать что-нибудь в твердой обложке; форматы запланированного «круглого стола» и нечаянной полемики — художественная словесность по-прежнему дает повод для споров, в том числе и о том, как устроена наша жизнь. Все это произошло, конечно, не вследствие «ценной высокополезной деятельности» писателя Сенчина, но именно его «творческое наследие» в данном случае послужило реагентом, проявляющим снимок литературного момента.

Так что и для Сенчина, и для критиков книга не преждевременна. Все вовремя.

С. ЧЕРЕДНИЧЕНКО

  1. http://www.livelib.ru/book/1000327279.[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №3, 2014

Цитировать

Чередниченко, С.А. Все о Сенчине. В лабиринте критики / С.А. Чередниченко // Вопросы литературы. - 2014 - №3. - C. 408-411
Копировать