Важна не форма – важно существо

Заканчивая обмен мнениями по поводу некоторых проблем развития нашей драматургии, мне бы не хотелось тратить много времени на выяснение очевидных истин, особенность которых состоит еще и в том, что в ходе дискуссий они как-то теряют свою первозданную ясность.

Так, к примеру, оппоненты справедливо проявили строгость, дружно указав на схематичность деления единого процесса развития драмы на два направления, хотя сами не убереглись от той же напасти.

Не стоит занимать место в журнале терминологическими спорами: несмотря на условность терминов, мы научились понимать друг друга. Поговорим о сути.

И. Вишневская придала моим рассуждениям лестное значение. Она заволновалась за судьбу бытового, психологического театра, на который я якобы поднял руку. Напрасное это беспокойство: русский психологический театр вечен, он был, есть и будет. Но меня занимал другой вопрос: почему все же отстает (это общепризнано) наша драматургия? И в чем, в конце концов, выражается это отставание? В падении литературного уровня? В излишней «занимательности» сюжетов? В чем?

На мой взгляд, прежде всего в том, что наша драма с обидной неполнотой отражает жизнь, ее проблемы и конфликты. Почему? Теория «бытового» театра пока не дала убедительного ответа на этот вопрос.

Существует один распространенный, в силу своего удобства, но злой и несправедливый ответ – драматурги не знают жизни. Принять его за сколько-нибудь серьезное объяснение, разумеется, нельзя.

И.