«В трех соснах»

В литературной работе Михаила Зощенко всевозможные жизненные факты, комические или парадоксальные «случаи» из повседневного быта играли особую, не совсем обычную роль. Этот материал часто используется им как бы в первозданном своем виде. Он почти не переоформлен, только кратко откомментирован автором, – но смешное в нем сразу становится наглядным и многозначным.

В начале 20-х годов Зощенко сотрудничает в нескольких юмористических Журналах – «Мухомор», «Дрезина», «Красный ворон». В последнем он в 1923 году ведет постоянный отдел – «В трех соснах». Эта работа его еще мало известна. Нигде не отмечена, например, принадлежность Михаилу Зощенко некоторых заметок, подписанных инициалами «Н. С.» (сокращение его же известного псевдонима «Назар Синебрюхов»). Под рубрикой «В трех соснах» Зощенко печатал главным образом короткие отклики на сообщения периферийной прессы. Некоторые из публикуемых здесь коротких фельетонов Зощенко включал в свои ранние сборники, другие так и остались на страницах журнала – под инициалами или совсем без подписи.

В 1929 году Зощенко прибегнул к еще более смелому использованию литературных возможностей «неолитературенного» жизненного материала. Он опубликовал книгу «Письма к писателю», составленную главным образом из писем его многочисленных читателей. Не совсем обычный характер этой книги он объяснял в предисловии, заранее оправдываясь перед «молодыми начинающими критиками»: «Мне реклама не нужна. Корреспондентов я не обидел. Я скрыл их фамилии. Но я не могу и не имею права держать в своем письменном столе такой исключительный материал.

Я не хочу сказать, что в этой моей книге можно увидеть настоящее лицо читателя, – пояснял Зощенко. – Это не совсем так. Эти письма главным образом написаны особой категорией читателя. Это, по большей части, читатель, Желающий влиться в «великую русскую литературу»…»

Вслед за фельетонами и «Новым письмовником» («Мухомор», 1923, N 15) мы публикуем несколько писем из этой книга, с 1931 года не переиздававшейся.

Крайне интересно наблюдать, как спокойный, холодноватый авторский комментария к письмам включает этот «сырой» материал в общий замысел книги. Сами же эти письма в свою очередь служат любопытным «бытовым» комментарием к рассказам и повестям Зощенко.

Мариэтта ЧУДАКОВА

ЧЕРТОВА ТЕСНОТА

Газета «Набат» печатает такое заявление:

«Жильцы комнаты N 86 просят обратить внимание на тесноту и в их комнате, так как здесь помещается пять взрослых человек.

Нет ли возможности разместить эту тесноту?»

Редакция газеты ничего не ответила на этот вопрос. Растерялась. Но мы люди бывалые. Вам чего, братишки? Тесноту, что ли, разместить? Можно. Это так делается: трое уезжают на комнаты, а двое остаются – тогда теснота разместится. А иначе ее, подлую, никак не разместишь.

МУЗЕЙНАЯ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬ

В некоторых музеях-дворцах заставляют посетителей снимать сапоги. Это понятно – пол чтоб не испортить. А вот в музее г. Шадринска наоборот: заставляют снимать головные уборы.

Так, на дверях музея висит ехидная, ироническая надпись:

«Снимайте головные уборы! Нарушившему это правило показывают на двери, отнюдь не являющиеся исторической достопримечательностью».

Здорово запущено! Строгая мера.

А то можно еще строже: провинившегося можно бить по челюсти кулаком. Кулак тоже не является исторической достопримечательностью.

ОТВЕТ

Черемховская газета «Красный углекоп» своим корреспондентам дает ответы в «почтовом ящике». Вот ответ гражданину Хренову:

«Первая вещь в газете пойти не может. Вторая больше подходит, но не ясно, о чем вы пишете».

Ишь ты, какое дело! Совсем бы подошла статья, да ни черта не понять, что в ней написано.

ПОЗВОЛЬТЕ ВЫЙТИ

В Сибири собрания проходят иначе, чем в Москве. Разница ощутимая. Иркутская газета «Власть труда» описывает одно такое собрание в художественной форме:

«Губоно. Собрание коллектива после конца занятий. Месткомщик бегает по комнатам и переписывает сотрудников. Персонально и под номерами.

Переписаны. Сторож запирает дверь на замок и становится часовым».

А которые, например, захотят оправиться – поднимают руку и робко спрашивают:

– Позвольте выйти, тов. председатель! На что председатель небось отвечает:

– Обождите, гражданин. Двое уже вышедши.

Ну и ждут, ежели можно.

С ПЕРЕПУГУ

Итак, снова о неграмотности. Выясняются, так сказать, подробности ликвидации.

Рыбаковский сельсовет, Порезской волости, Нолинского уезда, однажды рассердился и послал такую бумажку одному из деревенских исполнителей:

«С получением сего Рыбаковский сельсовет в боевом порядке приказывает вам немедленно, тотчас же, выслать неграмотных взрослых в школу учиться. Если будут отказываться, то отправляйте конвойным порядком. А в тех случаях, если не будет вами это исполнено, – я предаю вас к суду, как за неподчинение, властям и за преступление по должности.

Предсельсовета Яговкин».

Деревенский исполнитель ехидно так обрезал сельсоветчиков. Пишет ответ:«Взрослых неграмотных у нас нет.