№6, 1981/Обзоры и рецензии

В непривычном ракурсе

Ф. С. Наркирьер, Французский роман наших дней, «Наука», М. 1980, 343 стр.

В течение последних лет опубликовано немало работ, посвященных новейшей французской литературе и отдельным ее жанрам или направлениям. Предметом исследования в этих работах является преимущественно литературная жизнь Франции 60-х годов, для которой характерна обостренная борьба противоречивых идеологических и эстетических тенденций, как бы прокладывавшая путь бурным и тоже полным острых противоречий событиям мая 1968 года.

Монография Ф. Наркирьера является своевременным и важным дополнением к этим трудам. Прежде всего потому, что в ней рассматривается дальнейший путь развития современной литературы Франции- 70-е годы, когда майские события стали уже пройденным этапом, после которого писатели на многое начали смотреть как бы заново.

Своеобразие основной проблематики этой монографии нашло отражение в ее подзаголовке («Нравственные и социальные искания») и в названии вводной главы («В поисках идеала»). Так же как и авторы других работ, Ф. Наркирьер говорит и об эстетической дифференцированности современной французской литературы, и о ее критической направленности по отношению к тем или иным отрицательным явлениям социальной жизни. Но не это главное в книге. Ее первый план – раскрытие тех позитивных истоков мировоззрения писателей-современников, которые определяют собой и обличительный пафос их произведений, и специфику художественного метода каждого из них.

Сопоставляя французскую литературу 70-х годов с литературой предшествующего десятилетия, Ф. Наркирьер вспоминает, что выступления бунтарски настроенной молодежи в 60-е годы против поколения «отцов», объявленного оплотом консервативных и собственнических настроений, часто перерастали, как в жизни, так и в литературе, в нигилистический отрыв вообще от «корней», то есть от национального исторического прошлого и его традиций. В последние годы французская литература, сохраняя верность тому критическому началу, которое всегда присутствовало, в лучших ее образцах, решительно преодолевала дух нигилистического всеотрицания, который под видом революционности пытались внести в нее левые экстремисты. Все отчетливее стали проявляться в ней поиски позитивной духовной опоры. В результате те модернистские художественные школы, которые были этой позитивной опоры лишены: экзистенциализм, «новый роман», антидрама и др., – отошли на задний план, перестав играть в национальной литературе ту заметную роль, которая когда-то им принадлежала.

В полемике с отрицателями всех и всяческих традиций писатели 70-х годов, как показано в монографии, наоборот, придают важнейшее значение историческому движению времени и смене эпох, то прослеживая преемственную близость между прошлым и настоящим, та (в произведениях научно-фантастического жанра) перебрасывая мост от настоящего к будущему. Например, молодые герои таких романов, как «Мостки» Жана Фрестье, «Искры» Роже Шатонё, «Бульварное кольцо» и «Семейная хроника» Патрика Модиано, видят в себе, каждый по-своему, духовных наследников старшего поколения, с которым они связаны узами не только крови, но и нравственного долга. А рядом с уважением к родовым, семейным истокам возрастает и уважение к традициям общенациональным, проявляющим себя с особой яркостью и силой в переломные моменты истории, когда народные массы воодушевляются героикой освободительной борьбы.

Естественно поэтому, что первая часть книги Ф. Наркирьера «История и современность» посвящена в основном историческому роману – жанру, который во французской литературе последних лет развивался интенсивно и плодотворно. В лучших произведениях этого жанра, созданных Ж. -П. Шабролем, А. Лану, П. Гамарра, М. Оливье-Лаканом, Б. Клавелем, Р. Мерлем и многими другими, с наибольшей полнотой проявилась, как убедительно показывает Ф. Наркирьер, тенденция прогрессивной французской литературы сегодняшнего дня к сочувственному изображению трудового народа, притом не в плане популистского бытописания, а в свете революционного или патриотического подъема. «После 1968 г. активизируется начавшийся в послевоенный период процесс политизации искусства и литературы. Более глубоким становится историзм художественного мышления. Характерным для нынешнего этапа развития французского реалистического романа является то, что на авансцену выходит непосредственно народ. Это наблюдение относится в первую очередь к жанру исторического романа» (стр. 5), – пишет Ф. Наркирьер во вводной главе и всем содержанием книги, многочисленными конкретными примерами подтверждает и развивает этот тезис.

Проанализировав ряд современных исторических романов, Ф. Наркирьер при всем своеобразии каждого произведения находит общие черты, сопоставляя их с историческими романами прошлого века и 1930-х годов, где – как, например, в произведениях Л. Фейхтвангера – история нередко служит не более чем условной маскировкой для злободневного политического памфлета. Нельзя не согласиться с автором монографии в том, что прообразом исторического романа того типа, который приобрел столь широкое развитие в наши дни, является «Страстная неделя» Л. Арагона – произведение, в котором народ выступает как «решающая сила истории» (стр. 28). В этом романе, по мнению Ф. Наркирьера, отчетливо выражена также проблема сознательного выбора пути, столь характерная для прогрессивной зарубежной литературы наших дней, в отличие от исторических романов прошлого века, где люди обычно изображались игрушками внешних сил.

Историческим материалом для книг о прошлом служили различные эпохи, как близкие, так и весьма отдаленные, но каждая из них принадлежит к наиболее героическим страницам национальной, истории. Это годы антифашистского Сопротивления («Пастырь пчел» А. Лану, «Улица Трех солнц» А. Ремакля, «Такой была наша любовь» М. Сюзини и др.), Парижская коммуна («Пушка «Братство» Ж. -П. Шаброля, «Семьдесят два солнечных дня» П. Гамарра, книги А. Лану «Пушки пляшут польку» и «Красный петух»), религиозные войны и восстания XVI-XVIII веков (романы Ж. -П. Шаброля, М. Оливье-Лакана, А. Шамсона, З. Ольденбург, Р. Жана).

В обстоятельном разделе «Писатели и католицизм», так же как в главах, посвященных романам исторического жанра, Ф. Наркирьер знакомит читателей с авторами и художественными произведениями, которые еще недостаточно изучены советскими литературоведами, а в ряде случаев впервые стали предметом научного исследования. Здесь, как и в первой части книги, сохраняется единый принцип характеристики литературного материала: на первый план выдвигается анализ нравственных и социальных исканий персонажей, которые прямо или опосредствованно отражены в сюжете и художественной структуре романов. Это придает монографии, несмотря на большое количество исследуемых в ней литературных явлений, цельность и последовательность, что является одним из главных ее достоинств.

Некоторые художники слова (например, Ф. Мориак или Ж. Грин) обычно изображались в наших исследовательских трудах и вузовских учебниках только как обличители пороков буржуазной действительности – здесь же, в специально посвященных им главах, они предстают прежде всего как писатели с определенными позитивными устремлениями. Именно это позитивное начало, хотя и содержащее заблуждения идеалистического толка, придало их критическому реализму непримиримость к социальным порокам.

Надо сказать, что разговор о значении католицизма для французской литературы сегодняшнего дня не мог бы состояться, если бы автор монографии не обратился к аналогичным явлениям предыдущего исторического периода, выделяя в одних случаях черты преемственности, в других – принципиальное расхождение.

Как неоднократно отмечалось и в СССР, и за рубежом, влияние христианской, и в частности католической, религии и в наши дни очень велико. «Казалось бы, невероятный факт – фидеизм активизируется в эпоху научно-технической революции, освоения ближнего и дальнего космоса, проникновения в тайны микромира» 1. «Самым характерным выражением общего кризиса буржуазной философии является ее клерикализация» 2. С другой стороны, глубочайший кризис переживает сейчас и сама католическая церковь, в недрах которой постоянно возникают течения, оппозиционные по отношению к ее официальным догмам и проявляющие иногда тенденцию к сближению с прогрессивными движениями нашего времени (антирасистские и антифашистские высказывания христианского философа Тейяра де Шардена, убеждение Э. Мунье и других представителей так называемого персонализма в том, что основной задачей религии является не «спасение души», а переустройство социальной жизни на демократических началах, попытки церковного модернизма согласовать религиозное сознание с научным, создание организации «священников-рабочих». Ее первоначальной задачей было отвлечение пролетариата от социальной борьбы, что, однако, не помешало впоследствии многим представителям этой организации самим включиться в борьбу).

Обо всем этом обстоятельно говорится в монографии.

Ф. Наркирьер убедительно доказывает, что свойственные многим современным французским романистам религиозные поиски вызваны не только стремлением уйти в мир религии от буржуазной бездуховности и гошистского все-отрицания, но и тем, что отдельные представители церкви, со своей стороны как бы идя им навстречу, начали вступать на путь нравственных и социальных исканий гуманистического и демократического толка.

Одной из наиболее важных и интересных во втором разделе представляется глава «Реакционеры против либералов», где повествуется о глубоких и принципиальных противоречиях между различными писателями-католиками. Одни из них, как, например, Мишель де Сен Пьер, остались на ультрареакционных позициях официальной церкви, в то время как другие (и в их числе ряд крупных художников слова) имеют свой собственный взгляд на христианскую религию, существенно отличающийся от официального. Поэтому вполне закономерно обращение Ф. Наркирьера на страницах книги к Л. Толстому и Достоевскому, религиозное сознание которых тоже расходилось с официальным православием и выражалось, – так же, как впоследствии у Ф. Мориака, Ж. Грина, Ж. Сесборна, – прежде всего в гипертрофированном, представлении о человеческой совести и личной моральной ответственности.

Ф. Наркирьер цитирует слова Долорес Ибаррури: «Внутри католического движения возникают широкие слои, которые… переходят на благожелательные позиции в отношении демократии и социализма» (стр. 164). Во вводной статье к сборнику «Мораль христианская и мораль марксистская» Веркор пишет: «Не существует связи между католицизмом и нацизмом. Нет связи также между нацизмом и коммунизмом. А между коммунизмом и католицизмом? Если бы авторы этой книги полагали, что взаимопонимание между ними невозможно, – этой книги не существовало бы» 3. Кроме того, в монографии приводится много фактов, свидетельствующих об активном участии католиков в борьбе антифашистского Сопротивления, и говорится о послевоенных романах французских писателей-католиков, содержащих в себе критику капиталистического мира, который сливался в их представлении с образом враждебного добру и человечности злого, дьявольского начала. Ф. Наркирьер указывает на значительность роли ряда писателей религиозного мировоззрения в обличении фашизма (публицистика Ж. Бернаноса и Ж. Грина, трагическая тема фашистского концлагеря, проходящая сквозь романы Ж. Кейроля «Я все еще слышу его», «История луга», «История пустыни» и др.) и решительном осуждении войны (романы П. -А. Лезора «Рожденный плотью», «Ветер дует во все концы», «Жизнь Гийома Перье», его рассказы из сборника «Вратами смерти»). Среди произведений писателей-католиков, посвященных защите человека от современного социального зла, Ф. Наркирьер особо выделяет такие, где трагически и гневно звучит мотив загубленных детских жизней («Вся жизнь впереди» Э. Ажара, «Мартышка» Ф. Мориака, «Безвинные дети парижские» и «Святые идут в ад» Ж. Сесброна).

Весь этот, в значительной части еще никем не исследованный материал Ф. Наркирьер трактует как проявление победы прогрессивного, гуманистического начала в сознании и творчестве лучших французских писателей-католиков над их религиозными заблуждениями и делает вывод: «…Все честные, ищущие литераторы этого круга приходят – в той или иной мере – в неизбежный конфликт с официальным учением церкви» (стр. 326).

Хотелось бы отметить не только обилие фактического материала и монографий «Французский роман наших дней», но и постоянно ощущаемую на ее страницах живую связь автора со многими писателями, чье творчество он анализирует. Их письма, адресованные Ф. Наркирьеру, убедительно подкрепляют и разъясняют мысли автора, кроме того, они интересны сами по себе. Особенно примечательно в этом отношении специальное приложение к главе «Возрождение исторического романа», которое названо: «Анкета об историческом романе». Оно составлено из развернутых ответов французских и бельгийских литераторов: П. Гамарра, М. Дрюона, Б. Клавеля, А. Лану, Ж. -П. Шаброля, А. Шамсона, Ж. Нело, А. Эгпарса – на обращенный к ним вопрос Ф. Наркирьера об отношении каждого из ник к жанру исторического романа, его социальным задачам и перспективам дальнейшего развития.

Тем не менее не все автору удалось в равной мере, а кое-что вызывает желание поспорить.

По сравнению со свежо написанными главами об историческом романе и о творчестве писателей-католиков глава «Социальный роман сегодня», завершающая первый раздел монографии, не содержит в себе ни нового фактического материала, ни интересных выводов и обобщений. Так же как и во всей монографии, в ней большое количество имен и названий произведений, притом значительных: новейшие романы Р. Мерля, П. Лэне, А. Стиля, Р. Шатонё, А. Ремакля, А. Вюрмсера, «Великаны» Ж. -М. -Г. Ле Клезио, «Обличитель» Р. -В. Пия, «Рысь» Г. Крусси. К сожалению, Ф. Наркирьер не останавливается на них подробно (объясняется это скорее всего тем, что обо всех этих произведениях в наших журналах уже публиковались небольшие статьи или рецензии), что не дает ему возможности выявить и здесь общие тенденции развития жанра, тщательно прослеженные им на страницах, посвященных творчеству исторических романистов и писателей-католиков. Глава «Социальный роман сегодня» непропорционально сжата по отношению к другим. Она представляет собой поэтому лишь беглый обзор литературных явлений, которые по своему месту и значению во французской литературе наших дней бесспорно заслуживают серьезного научного анализа, тем более что лучшие из них непосредственно связаны с центральной проблемой монографии.

Тот специфический круг проблем и принципиально новый, непривычный ракурс, в каком Ф. Наркирьер, в отличие от своих предшественников, рассматривает французскую литературу сегодняшнего дня, разумеется, предоставляют ему право выделять в этой литературе крупным планом одни явления, оставляя в стороне другие. Но самый заголовок его книги дает основание рассчитывать на то, что наиболее значительные романисты сегодняшней Франции будут в ней хотя бы упомянуты. Между тем читатели не найдут в ней ни Р. Сабатье, ни П. Буля, ни А. Труайя, хотя многочисленные романы Труайя, основанные на русской истории и изображающие петровскую эпоху, декабрьское восстание и деятельность русских демократов-шестидесятников, принадлежат к числу своеобразных и примечательных образцов французского исторического романа последних лет.

Некоторая диспропорция является наиболее уязвимой стороной этого интересно задуманного и содержательного научного труда.

  1. М. П. Гапочка, С. Н. Земляной, Социальное прогнозирование и религия, «Вопросы философии». 1980, N 2. стр. 173.[]
  2. Люсьен Сэв, Современная французская философия, «Прогресс». М. 1968. стр. 299.[]
  3. »Morale chretienne et morale marxiste», Paris-Jeneve, 1960, p. 12. []

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 1981

Цитировать

Яхонтова, М. В непривычном ракурсе / М. Яхонтова // Вопросы литературы. - 1981 - №6. - C. 273-279
Копировать