В контексте эпохи

Н. Пантелеймонов, Александр Решетов. Критико-биографический очерк, «Советский писатель», Л. 1974. 256 стр.

В конце 20-х, начале 30-х годов в среде ленинградской молодежи задорно и звонко звучали голоса комсомольских запевал В. Саянова, Б. Корнилова, Е. Панфилова, О. Берггольц, С, Бытового, Б. Лихарева, Л. Равича и многих других талантливых молодых лириков.

Поэзия их была воодушевлена героикой гражданской войны, пафосом первых пятилеток.

Стихи звучали в студенческих общежитиях, в цехах заводов, на которых работали многие из этих поэтов.

Был среди них и выходец из села, молодой рабочий Александр Решетов, многолетнему творческому пути которого посвящена недавно вышедшая в Ленинграде книга Н. Пантелеймонова.

Книга эта интересна не только тем, что она рассказывает о становлении и поэтическом росте лирика, работавшего в нашей поэзии свыше сорока лет. Исследование Н. Пантелеймонова весьма примечательно своим широким историческим фоном.

Зачастую привлекая забытый материал журнальной и газетной периодики тех лет, воспоминания многих литераторов, соратников Александра Решетова, пользуясь дневниковыми записями, архивом поэта, Н. Пантелеймонов тщательно исследует его творчество, воспринимаемое в общем контексте эпохи.

Поэзия живет в своем времени. И от того, насколько связано творчество с думами современников, с огненным накалом лет, зависит его «коэффициент полезного действия» и долговечность.

Для меня, помнящего литературную обстановку той поры, вдвойне интересно наблюдать, как воспринимает их молодой исследователь.

Любить не означает безоговорочно принимать все, что поэтом создано. Н. Пантелеймонов умеет в нужных случаях определить недочеты, так же как в других опровергнуть с полемическим задором те или иные несправедливые критические суждения, высказанные о том, кому посвящена книга.

Книга Н. Пантелеймонова построена словно путешествие во времени. Вместе с ним наблюдаем мы, как юноша, приехавший в Ленинград из деревни на Псковщине, учится в ФЗУ, поступает работать на табачную фабрику имени Клары Цеткин, делает свои первые шаги в поэзии, Вот он взбирается, словно на Олимп, по высокой лестнице в небольшие комнаты популярного тогда журнала рабочих авторов «Резец», В нем бывали, заботливо пестуя молодых, многие писатели старшего поколения. Но особо был обязан А. Решетов, так же как и все мы, тогдашние резцовцы, добрым урокам и попечению руководителя студии «Резца», старого рабочего поэта Алексея Петровича Крайского.

Навсегда запомнилась молодому Решетову встреча в ленинградском Доме печати с Маяковским. В приводимых в книге воспоминаниях поэта рассказывается: «…Маяковский с грустной добротой говорил о невзгодах и трудностях и о. том, что поэты будущего будут жить и творить в несравненно более легких условиях. Под «поэтами будущего» мы, конечно, подразумевали себя. Но не легкие условия, а беспримерные испытания ждали нас, всю нашу Родину» (стр. 14).

Эти неопубликованные заметки»Не сдавать его позиций», обнаруженные исследователем в архиве поэта, писались уже после войны.

Но и в предвоенное время поэзия Александра Решетова, как и всего его поколения, закалялась в жестоких бурях века.

Автор книги о поэте внимательно прослеживает, как от радостных, словно высвеченных солнцем строф ставшего в те годы широкоизвестным стихотворения, посвященного девушке с завода «Светлана», поэт переходил к описанию суровых ландшафтов Севера, к героике освоения подземных кладов Кольского полуострова.

Хибины, родина апатитов, куда по призыву С. М. Кирова двинулись отряды молодых ленинградцев, стали и для Решетова точкой приложения творческих сил. Работая в газете «Хибиногорский рабочий», ленинградский поэт жил одними интересами со своими товарищами, участниками покорения Севера. Недаром по сей день ветераны стройки хранят благодарно в памяти посвященные ей решетовские строки.

Рассказывая о труде Решетова в Хибинах, Н. Пантелеймонов ссылается на свидетельство литератора сегодняшней формации Юрия Помпеева, влюбленного в заполярную стройку, посвятившего ей книгу «Хибинская Спарта». Помпеев приводит слова Решетова, произнесенные на проходившем в 70-е годы одном из сборов пионеров освоения Хибин: «Старость только тогда страшна, когда дело, которому посвящена вся жизнь, пропало, оказалось ненастоящим. А наше дело? Помните, как оно начиналось?» (стр. 33).

Автор исследования жизни и творчества Решетова справедливо сопоставляет путь поэта с жизненным опытом его сотоварищей Бориса Ручьева, Ярослава Смелякова, чье вхождение в литературу также было связано с опытом славных народных строек.

«Мы были самыми молодыми участниками, – вспоминает Б. Ручьев о своем знакомстве с А. Решетовым на писательском совещании в Москве в апреле 1932 года, – и по-настоящему подружились тогда, обнаружив братское сходство начал своей жизни» (стр. 34).

«Так мы живем» – называлась одна из первых книг Александра Решетова. Так он и жил, молодой коммунист-поэт, вместе со своим народом, его радостями и заботами, воспевал их в своих простых, искренних стихах, до той поры, пока не началась война.

Когда она началась, Решетову шел тридцать второй год, по нынешним понятиям возраст, определяющий еще так называемых «молодых» поэтов. А у этого человека за плечами было уже свыше десяти книг, выверенный жизненный опыт.

В 1941 году вышли его итоговые «Северные стихи», через год в осажденном Ленинграде во фронтовой типографии была напечатана созданная под бомбежками и обстрелами книга «Ленинградская доблесть».

Фронтовой путь А. Решетова описан в книге Н. Пантелеймонова гак же тщательно и достоверно, как и предвоенный. В блокадном Ленинграде, сотрудничая в «Ленинградской правде» и газете Ленинградского фронта «На страже Родины», Решетов, подобно другим поэтам-фронтовикам, лозунгом, стихами, корреспонденциями сражался во имя победы.

В книге Н. Пантелеймонова переплетается биография поэта с вдумчивым анализом его творчества.

На примере одной поэтической судьбы автор показывает, какое влияние имел великий опыт военного мужества нашего народа на всю советскую поэзию. Этот опыт сделал ее более зрелой, предопределил многие творческие поиски и победы советской литературы в послевоенные годы.

Работая над книгой о жизни и творчестве А. Решетова, Н. Пантелеймонов стремился на широком историко-литературном фоне выявить значение созданного Решетовым в общем творческом процессе и своеобразие его стихов, о которых во время одной из встреч с Решетовым сказал М. А. Шолохов: «Русские, с раздуминкой» (стр. 202).

Творчество А. Решетова, так же как и наследие других ленинградских мастеров поэзии – А. Ахматовой, О. Берггольц, Н. Брауна, А. Гитовича, Н. Заболоцкого, Б. Лихарева, А, Прокофьева, В. Саянова, П. Шубина, получило уже оценку в работах критиков А. Павловского, Е. Добина, Б. Соловьева, В. Шошина, А. Луговцова, А. Македонова, А. Когана, А. Урбана, Д. Молдавского, Н. Банк, Д. Хренкова и др. В этом ряду по справедливости надо поставить также имя автора разбираемой книги.

И все же мне кажется, что большой, накопленный за десятилетия опыт поэтов-ленинградцев в нашей критике полностью еще не закреплен. Настало время для создания капитальной работы о становлении и коллективном опыте всего значительного отряда этих поэтов. Книга Н. Пантелеймонова, в которой автор попытался, рассказывая об одном поэте, ввести в свою книгу материал жизни и труда многих других его современников, вновь напоминает нам о долге перед ушедшими.

Я назвал выше имена мастеров, о которых уже было сказано веское исследовательское слово. Но славная история ленинградской поэзии насчитывает много примеров и образцов, о которых в нашей критике почти не говорилось.

Я не ставлю перед собой задачу в данной заметке хотя бы суммарно сказать о месте и значении этих поэтов. Я хочу лишь напомнить, что настало время для специальных исследований и общего серьезного труда о жизни и книгах тех, чье творчество играет и сегодня немаловажную роль в становлении идущих вслед. Ведь когда жизненный путь писателя обрывается, продолжается действие созданного им. Становится отчетливо видно главное, уходит второстепенное.

Книга Н. Пантелеймонова не только обобщила и подытожила путь поэта. Ее автор вновь напомнил читателям 70-х годов о том, что не отгорело, продолжает действовать, волновать, учить.

г. Ленинград