В глубь строки

А. Западов, В глубине строки. О мастерстве читателя, «Советский писатель», М. 1972, 280 стр.

«Умеете ли вы читать?» – такой вопрос задавал читателям еще Д. И. Писарев. Значительно позже проблема читателя и чтения проникла в научные круги, а сейчас уже существует достаточно обширная литература об этом предмете. Но, как убеждает книга А. Западова, старый писаревский вопрос еще не снят с повестки дня. Чтение по своей природе такой же творческий процесс, как и труд поэта. Но идея всех нормативных поэтик: научить правильно писать – изжила себя уже давно, а идея: научить правильно читать – только еще укореняется. Поэтому стоит задаться вопросом: чему, собственно, и как учить? Новая работа А. Западова представляет в этом отношении несомненный интерес.

Обращает на себя внимание кажущаяся элементарность общих советов и пожеланий, с которых начинается «курс» научения правильному чтению. «Речь… на страницах нашей книги, – пишет А. Западов, – пойдет о том, что следует относиться внимательно к тексту литературных произведений, читать их не «по диагонали», а сверху вниз, не перепрыгивая через строки, и описаний природы, нередких у старых мастеров, отнюдь не пропуская… Нужно читать медленно, с раздумьями, постигая мысли автора, проникая в глубину текста, стараясь представить себе картину, создаваемую автором, словом – творчески овладевать книгой» (стр. 5 – 6).

Как видим, никаких «секретов» чтения автор не раскрывает, и не потому, что он их сам не знает, а потому, что их нет. Принцип чтения чрезвычайно прост сам по себе – нужно «подчиниться» слову писателя, а подчинившись, «овладеть» им – и только.

Судя по композиции книги, автор считает, что лучший способ научить читать – наглядный. Его работа представляет собой ряд очерков о творчестве некоторых известнейших русских и советских писателей – от Ломоносова до А. Гайдара.

Первый из очерков – «Уменье прочитать оду» – является, по сути, подробнейшим комментарием к художественно наиболее ярким одам Ломоносова. Здесь автор смотрит не «в глубину строки», а скорее за строку, выявляя исторические реалии и объясняя их «другими словами»:

«Можно все найти, ученые проникнут в тайны природы, —

Но требует к тому Россия

Искусством утвержденных рук.

Другими словами – необходимы подготовленные кадры» (стр. 17). «Другими словами»- сформулированный исследователем принцип отношения слова Ломоносова и слова его читателя (то есть самого А. Западова). Иначе говоря, автор в этом очерке характеризует (несколько утрированно) отношение к слову литературоведа, а не читателя. В другой главе толкует А. Западов «Мертвые души», но здесь литературоведческая находка (особое значение образа прокурора в композиции поэмы) как раз предопределяет ту чисто читательскую, почти «детективную» увлеченность, с какой написана глава.

К счастью, глава, в которой заявленный принцип не выдержан, есть в то же время и единственная. Хотя она и не делает погоды в книге в целом, мы остановились на ней потому, что именно здесь наиболее отчетливо прослеживается граница между читательским восприятием и восприятием «специальным». В остальных главах автор предстает подлинным мастером чтения, у которого есть чему поучиться. Кроме того, «читатель» в них как бы предшествует «литературоведу», и это нормальная последовательность. Изменяется предмет анализа, им является здесь само слово, а не только то, что оно обозначает. Автор следует в этом заветам Г. Гуковского, памяти которого он посвящает свою книгу.

Известный недостаток школьного анализа Г. Гуковский видел в том, что он базируется на «наивно-реалистическом» способе восприятия литературного образа. «Опыт удостоверяет нас в том, – писал этот авторитетный литературовед и опытный методист, – что учащиеся, читая роман, рассказ или даже драму, мыслят действующих лиц как совершенно реальных… людей, живших или живущих совершенно так же реально, как живут знакомые самих молодых читателей» ¹.

Книга А. Западова дает ряд превосходных анализов поэтического слова и, несомненно, будет весьма полезным пособием для школьного учителя. Его разбор «Тамани», например, как бы демонстрирует поведение опытного читателя, его реакцию на слово. Заметив, что Лермонтов один и тот же предмет обозначает то словом «месяц», то словом «луна», А. Западов далее выясняет причину этого факта. Оказывается, первое слово «выполняет деловую функцию» (месяц освещает хаты и двор), а у второго «обязанности иные – создать поэтическую картину» (стр. 118). Мир «Тамани» (и романа в целом) как бы расколот на «поэтический» и «прозаический», и это является первопричиной того языкового события, которое происходит на «поверхности строки». Порыв в запредельный для Печорина поэтический мир оказывается гибельным и для него, и для поэтичности этого мира, – таков удел «героя нашего времени».

Концепция Лермонтова воплощена в материи слова, в то же время изнутри организуя ее. Не воплотившейся в слове идеи в романе просто-напросто нет и ее нельзя воспринять непосредственно, можно только приобщиться к ней в акте восприятия слова, то есть чтения.

Как в этой, так и в остальных главах книги А. Западов дает образчик пути научения подлинному восприятию литературно-художественного образа; на этом пути читателю прививается вкус к слову, обостряется чуткость к его «поведению», воспитывается умение проникать в глубь строки, в те внутренние причины, которые вызвали к жизни это слово.

Это и есть генеральное направление книги А. Западова.

г. Донецк

В. ФЕДОРОВ

1. Г. А. Гуковский, Изучение литературного произведения в школе, «Просвещение», М.-Л. 1966, стр. 32.[↩]