В единстве с литературой

Н. П.Канаев, Зарождение и становление литературной критики в Якутии (1925– 1940 гг.), Якутск, Якутское книжное изд-во, 1984, 100 с.

В известном постановлении ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» подчеркивалась необходимость углубленной разработки теории и методологии критики. В самом деле, долгое время изучение критики– этого важнейшего участка литературной работы– оставалось в тени. Ряд исследований, появившихся в последние годы, в совокупности подводит к созданию научной концепции развития критики как литературного жанра и как составной части науки о литературе. Без такой концепции неполно представление о литературном процессе. В свое время Н. Конрад высказывался об этом так: «Изучение литературного процесса должно охватывать одновременно и самую литературу, и литературу о ней. Необходимо следить не только за тем, как меняется состав литературы, ее формы, ее творческие приемы, но и за тем, как меняется понимание литературы– ее существа, ее границ, ее специфических признаков. Важно учитывать при этом, что литературная практика и литературная теория всегда находятся в отношениях взаимодействия и взаимозависимости, и что эти отношения могут выражаться и в виде взаимной интерпретации, и в виде прямого столкновения. Такие отношения во многом определяют течение самого литературного процесса» ¹.

Думается, особый интерес представляет процесс возникновения и развития литературно-критической мысли в младописьменных литературах. Поэтому монография Н. Катаева «Зарождение и становление литературной критики в Якутии (1925– 1940 гг.)», посвященная начальному этапу развития критики в молодой литературе, привлекает внимание и как конкретное исследование, и в сравнительно-типологическом плане, поскольку в литературах, как и вообще в духовной культуре близких в историческом, географическом и этнокультурном отношении народов Сибири, наблюдается много общих черт.

Исследование проведено в контексте культурной жизни Якутии 20– 30-х годов, в тесной связи с развитием самой литературы: общий подъем духовной культуры якутского народа, быстрое развитие литературы на родном языке, безусловно, были связаны с ростом национального самосознания народа, мощным толчком для которого стала революция.

Подробно останавливаясь на событиях литературной жизни Якутии 20– 30-х годов, оценивая их с позиции нашего современника, Н. Канаев ищет ключ к пониманию особенностей развития критики, ее поступательного движения, а также причин перегибов и ошибок в суждениях о произведениях, нынеставших для якутской литературы классикой.

Распространенные в те годы ошибки, совершенные под влиянием вульгарно-социологической методологии рапповских теоретиков, литературных группировок с пестрыми эстетическими программами, администрирование, субъективизм и произвол в критической практике, пренебрежительное отношение к культурному наследию, отрицание преемственности между дореволюционной и советской литературой, недоверие к беспартийным писателям– «попутчикам» – все это усугублялось профессиональной незрелостью первых якутских критиков, недостатком литературного опыта.

Этим объяснялось нигилистическое отношение к дореволюционным писателям– зачинателям якутской литературы А. Кулаковскому, А. Софронову, Н. Неустроеву в критике 20-х годов. По-видимому, относительно места и значения для якутской литературы этих писателей не все споры улеглись и поныне в среде якутских литературоведов. Автор монографии возвращается к бурным дискуссиям тех лет и противоречивым оценкам произведений якутских классиков, вникает в их сущность, находит причины критических разногласий и издержек. Он обращается к анализу поэмы «Сновидения шамана» А. Кулаковского и комедии «Тар» Н. Неустроева и убедительно доказывает, что правильная трактовка и идейно-эстетическая оценка этих произведений возможны лишь с учетом целого ряда обстоятельств, которыми пренебрегали критики 20-х годов, начиная от точной даты написания произведения, исторической обстановки, в которой оно создавалось, и кончая текстологическим анализом некоторых существенных элементов произведений, в свое время неправильно истолкованных.

Отдельная глава посвящена суждениям критики о творчестве основоположника якутской советской литературы Платона Ойунского. Значение П. Ойунского трудно переоценить– он возглавлял в 20– 30-е годы все литературное движение Якутии. Убежденный революционер, он рассматривал занятия литературой как составную часть общепролетарского дела. К этому же периоду относится расцвет творчества П. Ойунского, создавшего яркие произведения во всех литературных жанрах; поэму «Красный шаман», повесть «Великий Куданса», сводный текст олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», а также драмы, переводы. Наряду с современной тематикой в творчестве П. Ойунского значительное место занимали поэтические обработки фольклорного материала. Фольклорные образы и художественные средства переосмысливались писателем в духе идейно-эстетических принципов новой, революционной литературы. Выступал П. Ойунский также как критик и как исследователь фольклора.

Современная писателю критика не была единодушной в оценке его творчества, и здесь наблюдались ультралевацкие перехлесты. Прежде всего, это было связано с отрицательным отношением тогдашних критиков к фольклору, в котором последователи Пролеткульта видели лишь реакционное феодальное и буржуазное наследие прошлого. «Ударить по олонхо!» – такой лозунг выдвинули некоторые молодые критики и писатели в связи с работой П. Ойунского по изданию героического эпоса якутского народа «Нюргун Боотур Стремительный».

Автор исследования нигде не стремится спрямить и сгладить сложный путь развития якутской литературной критики и, в то же время, показывает, как под руководством коммунистов Якутии, при теоретической и практической помощи русских писателей и критиков, несмотря на трудности и заблуждения, росло профессиональное мастерство якутских критиков, их теоретическая вооруженность, правильными, четкими становились их классовые позиции.

Постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», Первый всесоюзный съезд советских писателей и известное выступление на нем М. Горького были переломными событиями и для якутской литературы и литературной критики. На первой всеякутской конференции писателей, состоявшейся вскоре после всесоюзного съезда, уже были ощутимы положительные сдвиги в якутской критике, в частности, более объективным стало отношение к дореволюционным якутским писателям, к фольклорному наследию. И хотя вульгарно-социологические ошибки изживались не сразу, все же к концу рассматриваемого периода, в частности на Первом съезде писателей Якутии (1939), в ряде критических выступлений, проблемы творческого метода, положительного героя, писательского мастерства, отношения к культурному наследию рассматривались в основном с позиций марксистско-ленинского учения.

Как взаимодействовала критика с литературой, какое оказывала на нее влияние, на что ориентировала писателей, в чем причины критических издержек в оценках произведений,– эти и другие вопросы, связанные с деятельностью первых критиков (а в якутской литературе, как и во многих других младописьменных литературах нашей страны, в роли критиков нередко выступали сами писатели), подробно рассмотрены в монографии. Добросовестное исследование всех критических материалов помогает заинтересованному читателю объективно разобраться в сложной литературной жизни Якутии 20– 30-х годов.

Но не всегда обширный критический материал осмысляется в книге концептуально. Порой автор суховато, как бесстрастный летописец, излагает факты и события, лишь изредка давая им какое-то объяснение или оценку, и тогда описательность и перечисление превалируют над исследованием.

Жаль также, что, уделив основное внимание идейно-теоретическому аспекту, автор не коснулся жанрового развития и обогащения критики,– ведь и тут имело место движение от элементарного к сложному, от простейших читательских суждений на уровне «понравилось– не понравилось» к анализу, к обзорным и проблемным статьям, программным выступлениям, где уже появляются элементы научного подхода к литературному процессу.

Вопрос о развитии якутского литературоведения тоже оказался обойденным. Факты, приведенные автором, свидетельствуют, что зарождение якутского литературоведения относится примерно к тем же 20– 30-м годам. В эти годы были созданы «Якутская сказка» П. Ойунского, ряд статей о Творческом методе, очерки «Якутская литература» Н. Заболоцкого и др. А ведь интересно И важно проследить, как с развитием и усложнением форм критики, ростом профессионализма и теоретической вооруженности начиналось формирование якутского литературоведения, поскольку критика и литературоведение связаны отношениями взаимодействия и взаимовлияния.

Наконец, при всей конкретности исследования, строгой его ограниченности рамками якутской литературы, желательны были бы все же выходы к типологически и регионально близким литературам других народов Сибири– бурятской, алтайской, хакасской, тувинской.

Однако при всех просчетах заслуга Н. Канаева несомненна. Исследование лишь одного звена литературного процесса– литературной критики– неизбежно повлекло за собой рассмотрение через призму критической мысли всей литературной жизни Якутии 20– 30-х годов, настолько нерасторжимой оказалась их связь. Подобное исследование произведено в республике впервые.

г. Кызыл

1. Н. И.Конрад, Литературы народов Востока и вопросы общего литературоведения.– В кн.: «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур», М., 1961, с. 158.[↩]