В борьбе за партийность

Г. И. Куницын, В. И. Ленин о классовости и партийности литературы, Изд. ВПШ и АОН при ЦК КПСС, М., 1960, 94 стр.

В идейной борьбе последних лет вновь доказало свою победную силу учение ленинизма о коммунистической партийности передовой литературы. Теперь, когда поставлена задача нового, еще большего «усиления борьбы рабочего класса, всех коммунистических партий за торжество социалистических идей» ¹, бойцам за ленинский принцип партийности важно еще и езде раз вдумываться в те теоретические положения, касающиеся литературы, которые оставили нам Маркс, Энгельс, Ленин.

Проблеме партийности искусства посвящено несколько вышедших в последнее время – научных очерков и популярных брошюр. Среди них обращает на себя внимание работа Г. Куницына о ленинской теории классовости и партийности в литературе. Есть у этой небольшой книги качество, совершенно необходимое в непрекращающейся, напряженной битве идей: стремление ко внимательному, вдумчивому изучению нашего идеологического оружия.

В книге три главы. Первая из них освещает вопросы марксистской теории тенденциозности и некоторые другие важные для нашей литературы положения, выдвинутые Марксом и Энгельсом. Во второй главе автор обращается к ленинскому учению о классовости и партийности в литературе, стараясь охарактеризовать соотношение этих двух категорий. Наконец, последняя глава посвящена высшей форме партийности литературы – партийности коммунистической; здесь же ставятся вопросы руководства литературной жизнью со стороны ленинской партии. Эта глава – самая удачная в работе. Г. Куницына.

Литературным взглядам Маркса и Энгельса в книге посвящено всего несколько страниц, но страниц содержательных. Говоря о марксистской теорий «тенденциозности» в художественном творчестве и об отношении Маркса и Энгельса к Гейне.

Фрейлиграту, Веерту и другим писателям, автор показывает, что основоположники научного коммунизма не только научно обосновали тезис о классовости в литературе, но и заложили «определенные основы учения о пролетарской партийности» (стр. 12), вели «борьбу за пролетарскую партийность в творчестве близких им писателей и поэтов» (стр. 17).

Обращаясь к ленинскому этапу развития пролетарской идеологии, Г. Куницын останавливается главным образом¹ на принципе политической партийности в литературе. Решительно отметая ревизионистские искажения учения Ленина о партийности, уже подвергавшиеся критике в нашей печати, Г. Куницын не останавливается на этом. Он стремится дать более точное, чем у нас подчас давалось, толкование ленинской идеи партийности.

Мы находим в книге полемику с авторами, игнорирующими «различие между классовостью и партийностью «писателей. Такие авторы объявляют литературу партийной во все времена классового общества, начиная чуть ли не от Гомера». С другой стороны, в книге критикуется «концепция, согласно которой партийны только произведения писателей, обладающих марксистско-ленинским мировоззрением» (стр. 5). Но, хотя в этой полемике и приводятся новые веские аргументы и хотя ее подкрепляют интересные экскурсы в историю мировой литературы, все же не она определяет ценность книги. У нас уже писалось о том, что «многие стали отождествлять термин партийность с терминами классовость и идейность» ². Эти слова взяты из статьи 1957 года, где партийность отнюдь не сводилась к коммунистической партийности, а делалась попытка наметить ее границы и в литературе критического реализма.

Заслуга Г. Куницына – и не в том определении, которое он дает партийности писателей. Если, например, в упомянутой нами статье она характеризуется как «сознательная защита социально-политических интересов определенного класса» ³, то в книге Г. Куницына – как «сознательная идейная направленность творчества писателя в интересах того или иного класса» (стр. 84). Во-первых, как видим, это не так уж ново. Во-вторых, это и не совсем верно в применении к буржуазной партийности: ее проводники могут быть не сознательными идейными защитниками, а охвостьем класса. А в-третьих, – и это главное – применительно к нашему искусству определение партийности как сознательного выражения коммунистических идей слишком уж общо, оно не дает достаточно четкого критерия коммунистической партийности художественного творчества.

Но к правильному пониманию такого критерия, вытекающему из учения В. И. Ленина, ведут многие страницы книги Г. Куницына.

Мы обычно подчеркиваем, что коммунистическая партийность проявляется в литературе не так, как в политической борьбе. И это верно. Но не ускользает ли иногда от нас то общее, что объединяет партийность в разных сферах деятельности? На эту общность справедливо обращает внимание автор рецензируемой книги. «Возникая в периоды высокоразвитых классовых противоречий, высокоразвитой классовой борьбы, – пишет он, – политическая партийность неизбежно становится качеством, присущим не одной лишь политике, а вообще всей идеологии» (стр. 26). Но, поскольку это так, разве не естественно было бы, говоря о социалистическом искусстве и литературе, исходить из выдвинутого Лениным понятия «основы партийности» ⁴, в которое он включал идейную программу, решения и опыт партии? Сила творчества писателей-ленинцев – в его одухотворенности партийной политикой, в его внутреннем соответствии глубоко правдивым идеям, мобилизующим решениям и опыту партии коммунистов и великим целям могучего международного коммунистического движения.

Такая постановка вопроса до конца обнажает антипартийную сущность ревизионистских рассуждений о том, что передовой писатель может-де в своем творчестве не считаться с политикой марксистско-ленинской партии, если его «революционные» взгляды в чем-то с ней расходятся.

Четкая ленинская формула, характеризующая критерий коммунистической партийности, вновь вспоминается сейчас, когда мы идем навстречу XXII съезду КПСС, который примет новую партийную программу. Это будет программа жизни для каждого из нас, и это будет широкая программа творчества для советских писателей – как коммунистов, так и беспартийных.

Конечно, было бы грубой ошибкой видеть в ленинском критерии коммунистической партийности литературы одну лишь организационную сторону, забывая о главной его стороне – идейной, программной. И прав Г. Куницы», когда он присоединяется к критике выводов некоторых истолкователей принципа партийности, ограничивающих «значение знаменитой ленинской работы дисциплинарной направленностью» (стр. 73). Но столь же прав автор и тогда, когда он предостерегает читателя от недооценки организационной стороны партийности: «…принцип партийности литературы – не только в программном, но уже ив организационном смысле – Ленин провозглашает… в знаменитой статье «Партийная организация и партийная литература». В последующих ленинских работах углубляются и развиваются обе стороны этого принципа» (стр. 69 – 70).

Г. Куницын подчеркивает громадное значение партийного руководства литературой как на заре большевизма, так и в наши дни. «Требования нашей партии к писателям создавать произведения, достойные эпохи развернутого строительства коммунизма, сочетаются с отеческой заботой о «их», – пишет автор (стр. 93).

Вопрос о руководстве писателями со стороны партии требует углубленного рассмотрения. В книге следовало бы более подробно остановиться и на принципиально новом качестве самого творчества наших художников, сознательно и свободно руководствующихся не только указаниями партии по вопросам искусства, но «всей революционной, глубоко гуманистической партийной политикой. Они – не только проводники, но и «участники создания этой политики» (А. Фадеев) ⁵. Как отмечал Луначарский, марксистский взгляд на вещи и богатый опыт помогают талантливому писателю быть «не только… иллюстратором готовых лозунгов партии», а «неким разведчиком», «»доставлять великолепные «полуфабрикаты» для вождей партии, для ее ЦК, для съездов и общественного мнения партии» ⁶.

Критерий партийности художественной литературы и искусства включает в себя эстетические мерила. В общей форме Г. Куницын об этом говорит; «Исследование партийности в литературе осложняется еще и тем, что здесь не только вообще всякая идейная направленность, но и политическая устремленность… становится качеством художественного мышления, пропитывает собой всю образную ткань, всю художественную структуру произведения» (стр. 28). Автор ставит вопрос о том, что «партийность определенных форм идеологии может различаться не только по отчетливо выраженным классово-политическим, но также и по гносеологическим, познавательным признакам…» (стр. 25). Однако мысль об особенностях художественной правды в нашей литературе осталась почти не развитой. Это наиболее серьезный недостаток книги.

Наряду с проблемой «партийность и классовость» Г. Куницын рассматривает проблему «партийность и народность». Говоря о том значении, которое имеет «обоснование Лениным закономерной связи я совпадения целей партийности и народности в литературе» (стр. 80), и опираясь на слова Н. С. Хрущева о недопустимости противопоставления этих двух понятий, автор пишет: «Партийность нашей литературы совпадает с народностью в том смысле, что она, будучи партийностью рабочего класса, отражает коренные интересы и колхозного крестьянства, и нашей народной интеллигенции» (стр. 90). Но тут же Г. Куницын делает оговорку, что партийность и народность нашего искусства не тождественны, ибо у нас еще существуют известные классовые различия. Здесь необходимо было бы, как нам кажется, уточнение: всякое отступление от коммунистической партийности, от идеологии рабочего класса в наших условиях есть в то же время и отступление от последовательной народности, так как оно наносит вред в конечном счете всему социалистическому обществу.

Г. Куницын выступает против теорий, суживающих сферу приложения принципа коммунистической партийности в литературе. Однако ему следовало бы более ясно обрисовать эту сферу.

Великий ленинский принцип стал знаменем всей нашей литературы. Несмотря ни на какие нападки врагов, он живет, утверждается, прокладывает себе дорогу и в мировом искусстве. Способствовать этому неодолимому процессу призвано все более углубленное теоретическое осмысление эстетических взглядов классиков марксизма-ленинизма.

1. Заявление Совещания представителей коммунистических и рабочих партий, «Коммунист», 1960, N 17, стр. 17,[↩]
2. А. И. Ревякин, О классовости и Партийности художественной литературы, «Литература в школе», 1957, N 5, стр. 12.[↩]
3. Там же.[↩]
4. В. И. Ленин, Сочинения, т. 10, стр. 14[↩]
5. А. Фадеев, За тридцать лет, М. 1957, стр. 950.[↩]
6. А. В. Луначарский, Статьи о советской литературе, Учпедгиз, М., 1958, стр. 317.[↩]