№12, 1964/Мастерство писателя

«Учиться надобно у мастеров» (Письма в редакцию «Литературной учебы»)

Необходимость создания специального журнала, который помогал бы молодым писателям в овладении профессией литератора, была подсказана жизнью. «В 1929 году, – вспоминал В. Саянов, – массовых кружков на заводах и фабриках стало особенно много. Непрерывным потоком шли рукописи со всех концов Советской страны в редакции ленинградских газет и журналов. Начинающие писатели требовали поучения и творческой помощи. У Юрия Либединского и Михаила Чумандрина, бывших тогда секретарями ЛАППа, и родилась мысль об издании журнала в помощь начинающим писателям. Они даже название придумали: «Литературная учеба».

Идею создания такого журнала горячо поддержал М. Горький, 28 июня 1929 года в Ленинграде состоялась его встреча с А. Камегуловым, В. Саяновым, М. Чумандриным и Ю. Либединским, которые изложили план создания журнала.

Вскоре Горький стал ответственным редактором журнала. В редколлегию вошли Н. Тихонов, В. Саянов, Ю. Либединский, М. Чумандрин. Заместителем ответственного редактора был назначен А. Камегулов.

Журнал «Литературная учеба» выходил с апреля 1930 года по август 1941 года (1930 – 1934 – в Ленинграде, 1935 – 1941 – в Москве).

Переписка Горького с редакцией журнала «Литературная учеба» показывает, сколько времени и внимания уделял Горький воспитанию молодых литераторов, какова была его конкретная программа литературной учебы начинающих писателей, какое значение придавал он овладению литературным мастерством.

Публикуемые письма подготовлены Архивом М. Горького и входят в том «М. Горький и советская печать», который выпускается издательством «Наука». Все письма, за исключением писем 1933 года к Е. Добину и в редакцию «Литературной учебы», печатаются по черновым автографам. Подготовка текста и комментарии Т. Дмитриевой.

А. КАМЕГУЛОВУ1

<Сорренто, 29 ноября 1929 г.>

Дорогой т. Камегулов – посылаю разбор рукописей «Баба» и «Любовь» 2, думаю, что для первой книжки этого достаточно вместе со статейкой3, Вами, наверное, уже полученной от Крючкова.

Тон разбора – резковат? Мне кажется, что это так и надо, авторы – безнадежны, такими, каковы они, засорять литературу недопустимо, плодить бездарностей и графоманов мы – не должны.

Редакционная Ваша работа – удачна, сотрудники солидные, только бы писали! Очень хорошо, что Вы пригласили Десницкого (нрзб.).

Датируется по письму Горького Крючкову от 29 ноября 1929 года (АГ).

 

А. КАМЕГУЛОВУ

<Сорренто, 8 января 1930 г.>

Дорогой Камегулов –

одиннадцать разделов4, это очень громоздко, и пополнить их достаточно ценным материалом не сумеет редколлегия.

Для правильного руководства учебой необходима последовательность. Я уже писал Вам, что начинать нам следует с чистой литучебы, вводя политучебу постепенно, опирая ее на живой, текущий материал ли[тературных] фактов. Это надобно делать из книжки в книжку, а рядом с этим, и на этот материал опираясь, писать по вопросам худ[ожественного] метода, по вопросам идеализма-индивидуализма, материализма-коллективизма. В этом случае весь материал будет связан во единое целое и учеба будет действительно – учебой, а журнал – журналом, а не сборником статей, объединенных механически.

Я предложил бы проспект сократить, сделать его не таким расплывчатым, более конкретным.

Бухарину и Радеку – написал. Прочитав брошюру Влад. Слепкова5, очень советую Вам привлечь его. Уверен, что он мог бы хорошо писать на тему об этике литератора. Нам необходимо ввести этот отдел, в нем будем бить «богему», трепать уши хулиганам и лит[ературным] налетчикам. Это совершенно необходимо6.

Следовало бы привлечь Илью Груздева 7, – его тема лит[ературная] грамотность, вопрос формы, анализ языка старых авторов и т. д.

Очень настаиваю: больше литучебы! Вначале. А затем, книжки через три, политучеба, но на материале журнала.

Будьте здоровы, дорогой т[оварищ]!

А. Пешков

8/I 30

 

А. КАМЕГУЛОВУ

<Сорренто, 9 января 1930 г.>

Дорогой т. Камегулов –

– возвращаю рукописи. Впечатление – унылое.

Большинство статей преследуют цели не «Литучебы», а – политучебы. Я не возражаю против этого по существу дела, но нахожу нужным возразить по форме. Для меня неоспоримо, что воспитание, обучение на фактах всегда прочнее и успешнее воспитания, обучения на выводах из фактов. Политграмота – система выводов из всей массы фактов прошлого и настоящего, литература – скопище фактов, формированных словом в образы, характеры, картины. Мне кажется, что, рассматривая процессы создания литературных фактов, мы от них должны восходить к политическим выводам, а не наоборот, – не от политики спускаться к литературе. Этим приемом редакция скорее, успешнее приведет читателей к известным, вполне определенным умозаключениям. Этот прием работы с текущим литературным материалом неизбежно должен оживить их внутреннее косноязычие и оживить их казенный, холодный тон. Этот прием лишит молодых и социально малограмотных индивидуалистов права сказать, что их еще раз, посредством еще одного журнала учат политграмоте. Главное же достоинство этого приема в том, что он наглядно и неоспоримо будет показывать нач[инающим] литераторам прямую связь литературы с политикой и неизбежную внутреннюю зависимость литературы от политики. Кратко говоря: политике надо учить по литературе. Почти все авторы статей указывают на «уклон» многих нач[инающих] литераторов от исторической задачи эпохи в сторону мещанского индивидуализма. Я думаю, что уклон этот должен становиться все круче, должен принимать все более резкие формы. Причина Вам известна и понятна: развитие социальной революции вширь и вглубь, а особенно революции в области землепользования и агрокультуры, – должно и будет вызывать у множества «представителей коренного населения страны» не только «смятение ума», но и чисто животный, инстинктивный страх пред жизнью, отчаяние, безнадежность. Совершенно ясно, что многими нач[инающими] писателями овладевает то настроение, которое предки их переживали почти сто лет тому назад, в годы «картофельных бунтов». Рост всяческого «мракобесия» – явление вполне естественное, ибо: то, что совершается в действительности, гораздо и всячески глубже, значительнее всего того, что мы об этом пишем. Происходит нечто, чего никогда и нигде не было, и вот эту простую, эту для огромного большинства страшную истину мы должны очень твердо помнить, очень хорошо понимать и еще лучше чувствовать. Судя по тому, как педагогически уныло и равнодушно мы о ней пишем, – чувствуется нами она не очень сильно. Пример: статьи для «Литучебы» написаны как будто старенькими учителями гимназии царского времени. Не знаю, что надобно сделать для того, чтоб поднять тон статей, но сделать это – необходимо. Нужен – пафос, нужна – сатира и – беспощадная – к мещанам, даже тогда, когда они лирически прелестны. Мне кажется, что пример современной лирики дан одним «начинающим» вот в такой, совершенно неприемлемой форме:

Я люблю тебя, сволочь проклятая,

Хоть и распят в грязи тобой,

Но – люблю!

 

Дальше идут слова «неудобные для печати», но – слова величайшего гнева,

10000 мерзавцев ласкали

Это крепкое тело твое…

Я не знаю, что – гнев ли, тоска ли

В моем сердце орет, поет.

 

И снова – «неудобные слова».

Вероятно, поэзия тут «не ночевала» и «творчества» – нет. Но тут «орет» человек, которого «на фронтах»

Освистали все белые пули

и который «не достиг никаких наград», кроме права «разрушать этот грязный ад». В 48 строчек он вкрапил 17 «матовых» слов, и все они совершенно законно уместны. Я, разумеется, не советую подражать словесным формам этой песни торжествующего гнева, я привел ее для того, чтоб спросить: где в поэзии нашей торжествующий гнев, где в ней пафос, сатира? Очень много революционно-казенных слов, но – где дух революции?

Присутствия духа этого не чувствуется и в статьях, присланных Вами, т[ов.] Камегулов. Авторам надо понять, что если они выступают в ролях учителей, так это значит, что и форму и язык их писаний ученики будут принимать как материал поучительный. Но авторы пишут такими словами: «подчеркнутые черты», «пожегший», «ужинать в трамвае», «предмет удара», «плоше», «надвигание мира» и пр[очее] в этом духе. Таким образом, учителя рискуют обучить учеников искажению языка.

Т[ов.] Камегулов – настойчиво, упорно внушайте всем авторам, чтоб они учились писать как можно проще, элементарнее и внимательней, строже по форме. Всем нам следует усвоить простейшую истину: нельзя поднять тяжесть без того, чтоб не согнуть позвоночник, а для того, чтоб поднять человека до себя, – необходимо спуститься к нему так же, как в старину большевики-интеллигенты спускались с высот своей университетской грамотности в подвалы рабочих. Мы ставим пред собой весьма ответственную и нелегкую задачу: поднять культурный уровень нач[инающих] писателей. К этому делу надобно отнестись честно и строго. Это – не «долг», не «обязанность», а нечто более конкретное: наше социально-биологическое назначение. Расширение, углубление наших знаний, передача их дальше, идущим вслед за нами, – это должно быть делом классового инстинкта и даже инстинктом личного самосохранения, личной самозащиты от напора враждебных влияний старой действительности. Мне кажется, что при таком понимании – мещанский анархо-индивидуализм, «богемство» и подобного рода явления не найдут места себе.

Малограмотность – порок, но мы сами тоже не очень грамотны и поэтому должны помнить, что «самокритика» – не есть только критика товарищей, а – как говорит точный смысл понятия – критика самих себя, самого себя. И мы не должны забывать, что учить надо – учась, т. е.: для того, чтоб успешно учить, следует непрерывно учиться.

Перехожу к статьям.

У Тихонова8, на стр. 2, где говорится о стихе, следовало бы предварительно сказать несколько слов вообще о языке, о том, что он, сам по себе, уже является примитивной «поэзией», что человек, прежде чем начать говорить с подобным себе и самкой, начал разговаривать с самим собою, подыскивая звуковые выражения своих ощущений, что половой инстинкт был одним из могучих факторов развития языка вместе с коллективными процессами труда. Следовало бы сказать и о том, что стих явился намного раньше, чем люди изобрели письменность, что древнейшие законоположения излагались стихами, чтоб легче было запоминать их» и указать на древность трудовых, боевых, религиозных песен.

На стр. 6 неясно, да и едва ли правильно, говорится о «заумном» стихе. Тут следовало бы вспомнить о «гипнозе фонетики», о «филологическом идиотизме», «глоссолалиях», наконец, о том напряжении эмоций, которые не находят для себя достаточно емких и точных слов. В тех же «заумных» стихах, которые идут непосредственно от ума, от выдумки, есть как будто нечто от способности скворцов и попугаев к звукоподражанию. «Заумностью» автор рискует «ввести во искушение» учеников своих. Все стихи в ст[атье] Тихонова следовало бы подвергнуть грамматической критике. Слова: тематика, графомания, строфика и пр[очие] – нужно объяснять. Может быть, нам следовало бы дать технический словарик по стихосложению. В общем – ст[атья] тяжеловата. Об уровне грамотности провинциальных литкружков нельзя судить по кружкам Ленинграда, Москвы и вообще крупных центров.

«У порога» Горелова9 – статейка жидкая. Она особенно убедительно говорит о том, что мы должны повысить тон речи, что запыленные пылью буден, затрепанные газетами слова, идеи нам следует высветлить. При желании – это можно сделать. Вот, напр., у автора на стр. 7 двумя словами задета очень хорошая тема – «боязнь реальности». В чем основной, самый глубокий и жгучий смысл реального в нашу эпоху? Социальная революция, уничтожение частной собственности, уничтожение моей земли, избы, семьи, уничтожение ради полного освобождения человека из тысячелетнего рабства – из плена инстинктов собственничества. С высоты этой, идеи заводы, совхозы – ступени к высочайшей цели, впервые в мире реализуемой у нас. Когда у нас пишут «Бруски» и т. п. книги, музыка этой идеи в них не слышна. А казалось бы, что только с высоты этой идеи фабрики, совхозы, колхозы, комсомол, пионерство, все вообще, вся и всякая работа может быть освещена по достоинству ярко, может обнажить свой великий смысл и развернуться в «поэзию». В наши дни, даже считая до ста, нужно быть немножко поэтом, а ведь мы считаем уже миллиардами. «Боязнь реального» очень хорошая, глубоко патетическая и драматическая тема, в ней сталкиваются животный страх человека-собственника и ненависть его ко всякому носителю бунта против собственности. На эту тему необходимо дать статью, богато иллюстрированную фактами из «Ледолома» Горбунова10, из книг, подобных этой.

Статья Друзина11, на мой взгляд, к «Литучебе» не имеет отношения, это обычная отчетная статья, годная для любого литжурнала и выражающая мнение одного лица, мнения, поучительность коих – сомнительна. Такова же и ст[атья] Берковского12; это для жур[нала] «На посту», «Печать и революция» и др.

О других статьях есть отметки на рукописях.

Печатать обзоры в том виде, как они даны, – нет смысла, их следует рассматривать как материал для статей или же как «резюме» с комментариями редакции. Нужно сделать журнал серьезным, но не тяжелым, и по возможности не избегать сатиры, иронии, но сохраняя товарищеский тон.

Следовало бы давать нашим читателям статьи о литературе Европы – главным образом Англии Германии – и США. Книга Голсуорси «Сказание о Форсайтах» дает прекрасное изображение психологии средней буржуазии, а в лице Сомса Форсайта – психологию фанатика собственности. Майкл Арлен «Зеленая шляпа» 13 и Гексли «Сквозь разные стекла» 14 – картину развала английской семьи, «основы государства». Синклер Льюис15 в «Эльмере Гантри» – американскую церковь, в «Мартине Эрроусмит» – университетскую науку. По поводу этих книг можно сказать очень _ много интересного и полезного для нач[инающих] писателей. И вообще следовало бы знакомить их с текущей литературой Европы и Америки, где процесс распада семьи, «общества» идет очень быстро и где капитал, стабилизуясь механически, сжимаясь, концентрируясь, создает огромное количество «лишних людей». «Декаданс» всегда предшествовал революциям. И никогда еще он не выражался в таких резких, отвратительных формах, как выражается в современной Европе и Америке. Знакомить с этим процессом нашу молодежь – мы должны16.

  1. Анатолий Дмитриевич Камегулов (1900 – 1937) – литературный критик, автор книг о творчестве Г. Успенского и Д. Фурманова (см. «Стиль Глеба Успенского», изд. «Прибой», Л. 1930; «Художественный путь Фурманова», ЛенГИХЛ, 1934). Член партии с 1919 года. С 1930 по 1932 год работал в журнале «Литературная учеба» (1930 – 1931 годы – заместителем ответственного редактора, 1932 год – членом редколлегии). В 1935 году был незаконно репрессирован.[]
  2. Оценка этих рукописей дана Горьким в «Письмах из редакции», письмо первое («Литературная учеба», 1930, N 1; Собр. соч. в 30-ти томах, т. 25, стр. 116 – 123).[]
  3. Статья М. Горького «Цели нашего журнала», опубликована в N 1 «Литературной учебы» за 1930 год (Собр. соч., т. 25, стр. 100 – 111).[]
  4. В последней корректуре проспекта «Литературной учебы» (изд. «Прибой», Л. 1930), направленной Горькому для просмотра, изложена программа журнала. Она содержит отделы:

    Общественно-политический, который «даст начинающему писателю систематическое образование по вопросам: диалектического материализма в связи с вопросами художественно-творческого метода, политики партии в области художественной литературы, реконструктивного периода и задач советской литературы (пятилетний план, культурное строительство и т. д.)…

    В отделе теории и практики редакция сосредоточит внимание на вопросах, связанных с выработкой художественного метода». Программа этого отдела состоит из одиннадцати разделов: Вопросы теории художественного метода. Идеалистические и материалистические художественные методы. Художественная речь как социальное явление. Вопросы литературной практики начинающих писателей. Вопросы критической практики. Лаборатория писателя. Дискуссионные вопросы. Помощь низовым литературным кружкам. Обзоры современной русской и иностранной литературы. Консультационно-справочный отдел. Рукопись и ее изготовление (АГ).[]

  5. Владимир Николаевич Слепков (р. 1906). Речь идет о его книге «Молодежь и литература» (изд. «Прибой», Л. 1930).[]
  6. Такого отдела в журнале не было. На тему об этике литератора напечатана статья А. Горелова «У порога литературы» («Литературная учеба», 1930, N1), в которой говорится о нездоровых настроениях среди начинающих писателей, об отрыве некоторых из них от общественных интересов.[]
  7. И. Груздев напечатал в «Литературной учебе» статьи: «Письма из редакции» (1930, N 4, 5), «Литература ударников» (1931, N 9).[]
  8. Речь идет о статье Н. Тихонова «На опасных путях» («Литературная учеба», 1930, N 1).[]
  9. Анатолий Ефимович Горелов (р. 1904) – критик. Речь идет о его статье «У порога литературы» («Литературная учеба», 1930, N I).[]
  10. К. Горбунов, Ледолом. Предисловие М. Горького, Ленгиз, 1936.[]
  11. Валерий Павлович Друзин (р. 1903) – литературный критик. Горький имеет в виду его статью «Молодая пролетарская поэзия». В журнале статья не печаталась.[]
  12. Наум Яковлевич Берковский (р. 1901) – литературовед. Речь идет о его статье «Школа писателя», которая в «Литературной учебе» не была напечатана.[]
  13. Майкл Арлен (1895 – 1956) – английский писатель, автор книги «Зеленая шляпа» (изд. «Петроград», Л. – М. 1926).[]
  14. Олдос Хаксли (1894 – 1963) – английский писатель. Его роман «Контрапункт» был переведен в 1930 году на русский язык под названием «Сквозь разные стекла».[]
  15. Синклер Льюис (1885 – 1950) – американский писатель, автор книг «Эльмер Гантри» (изд. «Прибой», Л. 1927), «Мартин Эрроусмит» (Госиздат, М. – Л. 1929).[]
  16. Частично пожелания Горького журнал «Литературная учеба» выполнил. В течение 1930 – 1933 годов печатались статьи о творчестве зарубежных писателей: А. Скафтымов, «Творчество Стендаля» (1930, N 6); Б. Реизов, «Методы творческой работы Стендаля» (1930, N 6), «Как работал Простер Мериме» (1932, N 6), «Как работал Бальзак» (1932, N 9 – 10), «Оноре Бальзак» (1933, N 1); М. Клеман, «Творчество Эмиля Золя и теория научного романа» (1931, N 7), «Техника литературной работы Эмиля Золя» (1931, N 8), «Густав Флобер» (1931, N 1); И. Нусинов, «Виктор Гюго» (1931, N 10). Обзорные статьи: Н. Рыкова, «Колониальная тематика в литературе Запада» (1933, N 8); О. Немировская, «Пролетарская литература современной Америки» (1933, N 10) и т. д.[]

Цитировать

Горький, М. «Учиться надобно у мастеров» (Письма в редакцию «Литературной учебы») / М. Горький // Вопросы литературы. - 1964 - №12. - C. 88-111
Копировать