Т. Г. Масарик о Ф. М. Достоевском. Вступительная заметка и перевод с чешского Э. Задорожнюк

Принятие и отвержение русской духовной истории в плане всеславянской перспективы составляет центр философско-социологической мысли Томаша Гаррика Масарика, 60-летие со дня смерти которого будет отмечаться 14 сентября 1997 года (родился он в 1850 году). Историю эту он воспринимал через призму литературы, анализу которой во многом посвящен фундаментальный труд «Россия и Европа». Особо противоречивым и в конечном счете не определившимся было отношение Масарика к Ф. М. Достоевскому. Оно отразилось и в двух давно известных, обработанных и разбитых на параграфы томах этой работы, и особенно в третьем томе, который был впервые издан на английском языке при содействии дочери Масарика Алисы 30 лет спустя после его смерти (T. G. Masaryk, The Spirit of Russia, v. III, L. – N. Y., 1967). Однако он был издан не в полном виде и со многими неточностями.На чешском языке текст некоторых глав о Достоевском появился впервые в 1932 году в исправленной, уточненной и одобренной Масариком редакции. Но лишь в 1996 году в Праге был выпущен весь том, вобравший переработки и уточнения Масарика. В нем 19 глав о Достоевском, тогда как в английском издании всего 10. Из данного издания приводятся две ключевые главы – XII и XIII, – в которых Масарик полемизирует с русским писателем и социальным мыслителем (в таком статусе Достоевский, пожалуй, впервые представлен зарубежным исследователем). В этих главах наиболее ярко проявляется критическое отношение Масарика к Достоевскому, которое определяется противоречивой оценкой писателя как крайнего выразителя духа нигилизма и одновременно апологета теократизма (так чешский мыслитель именовал союз монархии и церкви в России).

Тема «Масарик и Достоевский» ждет своего исследования, а его результаты помогут многое понять в строе идей человека, который являлся крупнейшим европейским политиком и одновременно ярким социальным мыслителем. И все же с достаточными основаниями можно утверждать, что «загадки Достоевского» он так и не разгадал, однако это неразгадывание ценнее многих чрезмерно благостных или столь же чрезмерно критических интерпретаций великого отечественного писателя и социального мыслителя.

Главы приводятся по изданию: T. G. Masaryk, Rusko a Evropa. Studie o duchovnich proudech v Rusku. Dil. III. Cast 2 a cast 3. Praha: Ustav T. G. Masaryka, 1996. s. 115 – 119.

* * *

XII. Гуманизм и национальность. Национальность и религия

В своем письме к Аглае Настасья Филипповна указывала, что «в отвлеченной любви к человечеству любишь почти всегда одного себя», и утверждая так, она с должной определенностью выражает истину, которую можно применить ко многим апостолам гуманизма.

Достоевский был бы совершенно прав, если бы выразил гуманизм через любовь к России. А поскольку любовь значит труд, то ее совершенно нельзя достичь, если останавливаться на полпути, ограничиваясь благородно звучащими, но пустыми по содержанию фразами о любви к человечеству в целом. Гуманизм – нечто такое, что не является ни сверхнациональным, ни антинациональным; он может найти свое практическое проявление только прямо, как труд на благо своего Невода.