Сталинские премии Василия Гроссмана: история с библиографией

Работа подготовлена при поддержке программы стратегического развития РГГУ.

Игнорируемый парадокс

Как известно, В. Гроссман сталинским лауреатом не был. Однако стараниями мемуаристов и литературоведов считается доказанным, что коллеги-писатели трижды выдвигали его кандидатуру на соискание премии. Аналогично считается доказанным, что трижды вмешивался Сталин, предотвращая награждение. Чем-либо, кроме личной неприязни, вызванной личными же или политическими мотивами, эти вмешательства не объясняли.

Свидетельства мемуаристов и мнения литературоведов корреспондируют с окончательно сформировавшейся к 1990-м годам репутацией Гроссмана. Репутацией писателя не вполне советского изначально, почему и создавшего «репрессированную» книгу — роман «Жизнь и судьба».

Если верить мемуарам, впервые сталинская неприязнь проявилась в 1941 году, когда премию должны были дать за роман «Степан Кольчугин». Второй раз — в 1943 году, когда премией собрались отметить повесть «Народ бессмертен». Третий — в 1953 году, после журнальной публикации романа «За правое дело», и тогда развернулась кампания травли, сопровождавшаяся обвинениями в «клевете на советский народ»¹.

Упорство выдвигавших гроссмановскую кандидатуру удивительно. Допустим, в первый раз писатели, включая литературных функционеров, не догадывались о сталинской неприязни и вызвавших ее мотивах. Но повторно выдвигая, должны были не только догадываться. Третий же раз выдвигая, буквально вызов Сталину бросили.

Еще более удивляет сталинское терпение. На основе традиционных представлений о вожде (к чему обычно апеллировали мемуаристы) уместно предположить: считал бы писателя некоей проблемой — не стало б той проблемы. И не обязательно расстреляли бы или «стерли в лагерную пыль». Хватило бы цензурных ограничений, примеры общеизвестны. Прежде всего — А. Платонов.

С Гроссманом же — не так. Да ладно если б с ним одним: дерзили вождю функционеры литературные, хотя он еще в начале 1930-х годов показал, что такие проблемы решает быстро.

В общем, парадокс, да еще и традиционно игнорируемый. Потому вполне правомерен вопрос о причинах, обусловивших и парадокс, и традицию игнорирования.

Мнение вождя

Итак, первая книга, из-за которой Гроссман едва не попал в лауреаты, — роман «Степан Кольчугин».

В основе сюжета, как известно, биография рабочего, ставшего профессиональным революционером, одним из большевистских лидеров. Начиналось повествование накануне революции 1905 года. Описывались детство и юность героя, аресты, каторга, мировая война — до февральской революции 1917 года. Каждому этапу соответствовала часть романа.

Журнальная публикация шла с 1937 года. Завершилась лишь в 1940 году. Напечатанные части выходили и книгами².

Анонсировалось в 1940 году продолжение, превышавшее опубликованные части вместе взятые, то есть примерно восемьсот страниц — книжных. Так, один из рецензентов указывал, что «выполнена, примерно, половина работы, составляющей, в общей сложности, около ста печатных листов»³.

О сталинском вмешательстве рассказал впервые С. Липкин. В 1986 году мичиганское издательство опубликовало его книгу «Сталинград Василия Гроссмана»##Далее цит. по:

1. Подробнее см.: Бит-Юнан Ю., Фельдман Д. Интрига и судьба Василия Гроссмана // Вопросы литературы. 2010. № 6.[↩]
2. См., например: Гроссман В. С. Степан Кольчугин. М.: Детиздат, 1937. 191 с.; Степан Кольчугин. М.: Гослитиздат, 1937. 192 с.; Степан Кольчугин. М.: Гослитиздат, 1939. 271 с.; Степан Кольчугин. М.: Гослитиздат, 1940. 277 с.[↩]
3. См.: Рыкачев Я. «Знамя». № 11-12, 1940 // Литературная газета. 1941. 5 января.[↩]