Советская поэзия на польской земле

Почти сразу после Октябрьской революции на страницы польских газет и журналов стали проникать, поначалу скудные, иногда искаженные, вести о бурно развивающейся советской литературе. Следует помнить, что многие поляки, втянутые в водоворот событий в России, владели русским языком и имели возможность непосредственно знакомиться с произведениями, в числе которых важное место занимали книги Горького, Блока, Маяковского.

Сложные политические и исторические условия, в которых оказалась Польша, ставшая самостоятельным государством после почти 150-летней неволи, не могли не воздействовать на восприятие новой, возникшей в грохоте революции и гражданской войны, литературы первого в мире государства рабочих и крестьян.

Своеобразию восприятия советской литературы в Польше так называемого межвоенного периода (1918 – 1939) посвящен в польском литературоведении ряд работ, в них многосторонне освещаются те процессы, которые предшествовали широкому распространению советской литературы в Народной Польше, связанной с Советским Союзом тестами узами дружбы и сотрудничества.

Показательным, повторяю, является, однако, тот факт, что уже на заре существования буржуазной Польши к советской поэзии начал проявляться повышенный интерес. Между 1919 и 1923 годами появилось четыре перевода блоковских «Двенадцати»; в 1919 году напечатан обширный фрагмент поэмы Маяковского «Облако в штанах» в переводе скрывшегося под инициалами Й. З. Уже в начале 20-х годов огромную популярность приобретают переводы лирики Есенина. Постепенно польские читатели благодаря усилиям переводчиков, связанных с польским футуризмом, группой «Скамандр» (Ю. Тувим, А. Слонимский, Я. Ивашкевич и др.), группой пролетарских поэтов (В. Броневский, С. -Р. Станде, В. Вандурский), знакомятся с произведениями советских поэтов, среди которых кроме упомянутых появляются имена М. Светлова, Б. Пастернака, А. Ахматовой, А. Безыменского и др.

Вот два свидетельства той доброжелательной атмосферы, которая сопутствовала советской поэзии в первые годы ее распространения в Польше. В 1949 году Юлиан Тувим в статье «Маяковский впервые» вспоминал: «…На родину начали возвращаться беженцы, все, кто годы войны провел в России. Один из них привез мне книжку. Это была первая за пять лет новая русская книжка, которая дошла до моих рук. На желтой обложке черным шрифтом – «Простое как мычание». Место издания: Петроград. Год: 1916, Старая орфография, еще с твердым знаком. Автор: Вл. Маяковский». Тувим сразу же осознал взрывчатую силу поэзии Маяковского: «Камня на камне не осталось от «эстетических» правил и догм, на которых я воспитывался. В так называемый храм искусства (который меня, кстати, очень рано стал тревожить и надоедать мне) вторгся великолепный бунтарь, кто-то под стать Геркулесу или Самсону, – развалил столпы устоев, пнул ногой надоевшие «факелы» и «алтари» и «зычным голосом», которым обладали герои былин, начал кричать о живой жизни, славить новую красоту… Да, это переворот, это революция в поэзии! Сразу и уже навсегда слился для меня Маяковский с Октябрьской революцией, о которой с самого начала столько нам лгали, обливая вонючими помоями клеветы и домыслов. Бдительная молодая совесть и вбирающее молодое сердце молниеносно почуяли в Маяковском гениального певца этой революции» ¹.

Отвечая на анкету еженедельника «Вядомости литерацке»»Чем обязаны польские писатели зарубежной литературе», Владислав Броневский, перечисляя разнообразные импульсы, идущие от зарубежной литературы, заявил: «Сильнее всего воздействовала новейшая поэзия, особенно русская революционная поэзия. Маяковскому я обязан окончательным разрывом с символистским старьем и отношением к слову как к орудию борьбы… Есенин открыл мне последнюю форточку в царство трагизма и чистой лирики». В этой же анкете Броневский писал: «Среди живущих писателей наиболее высоко ценю поэта Пастернака». Тут же, правда, следовало замечание: «Несомненно, в сосуществовании этих влияний много противоречий» ².

В данный момент для нас важно то, что знаменитые польские поэты ощущали идейную устойчивость и формальную новизну, таившиеся в советской поэзии, сила и красота которой были способны перешагнуть границы государств, различных по своему строю, и найти дорогу к умам и сердцам не только идейно близких Советскому Союзу людей, но просто тех, кто в литературе искал правду о человеке и эпохе. Эта поэзия становилась для непредубежденных польских читателей мощным и ярким средством открытия правды о мире и человеке в нем.

В прямом смысле слова она спасала жизнь и веру в справедливость в страшную ночь оккупации, отзывалась в словах партизанских песен, попадала изредка на страницы подпольных левых изданий. Среди многих свидетельств непрерывности связи советской поэзии с сознанием польских читателей и почитателей советской литературы особое место занимает история перевода на польский поэмы Маяковского «Хорошо!». Переводчик этой поэмы Артур Сандауэр так вспоминал обстоятельства возникновения перевода: «Работа была огромной и основательной: необходимо было применить польский стих к новым задачам. Времени было достаточно. Издатели не надоедали. Фронт в эту зиму 1943 года горел на расстоянии от меня 1000 километров, и надежды издать томик поэзии в карпатских лесах было мало. В одиночестве, иногда длившемся месяцами, в лесу, в случайном сарае, без подлинника, без бумаги, без карандаша, которым из-за мороза и темноты невозможно было бы писать, я переводил наизусть – по памяти, ища в стихах спасения от темноты, голода и холода. Поэтому наиболее удачными получились, как мне кажется, те фрагменты перевода, содержание которых было в тот момент самым близким для меня… Только выйдя из подполья, я сравнил записанные отрывки с оригиналом. Эта книга, каковы бы ни были ее качества, отличается от многих других тем, что возникла полностью – наизусть, по памяти» ³.

Таким образом, Маяковский опять сопутствовал зарождению новой, народной власти, опять оказался первым в числе тех, кому выпала счастливая судьба влиять на облик литературы и читателей.

Естественно, новая, приступающая к строительству социализма Польша, возникшая в результате победоносного окончания войны с гитлеровской Германией, наряду с залечиванием кровоточащих ран, восстановлением всех отраслей жизни, открыла возможности развития новой, демократической, революционной культуры, которая не могла не обратить внимание на опыт советской литературы.

Рассмотрение проблемы польско-советских литературных взаимосвязей с 1945 по 1975 год не под силу одному человеку.

1. »Odrodzenie», 1949, N 45, s. 2. [↩]
2. »Wiadomosci Literackie», 1927, N 47, s. 3. [↩]
3. »Kuznica», 1945, N 11, в. 3 – 4. [↩]