№3, 2008/Книжный разворот

Собрание сочинений: К шестидесятилетию Льва Иосифовича Соболева

Рецензируемая книга довольно необычна по жанру, аналог ей найти едва ли возможно. Сборник в честь юбилея авторитетного ученого – хорошо известная и весьма почтенная разновидность научной литературы, особенно в университетских издательствах: собираются ученики, коллеги и пишут на темы, которые интересуют юбиляра. Но на этот раз адресатом «Собрания сочинений» стал не академик или профессор, а школьный учитель русского языка и литературы. Правда, учитель необычный. Заслуженный учитель Российской Федерации Л. Соболев много лет известен как блестящий педагог, неоднократно признававшийся лучшим в своей профессии. Его мастерство давно стало легендарным, а гимназия N 1567 (бывшая школа N 67) давно считается лучшей в Москве по уровню преподавания литературы. Отдавая ученикам много времени и сил, юбиляр не чуждается и научной работы: список его трудов (в бумажных и интернет-изданиях) насчитывает 116 позиций (на 2005 год).

Издание сборника, подобного рецензируемому, радует. Идея, безусловно, хороша. С горечью думаешь о том, что выдающимся и знаменитым учителям прошлого – Е. Ильину, В. Шаталову, С. Лысенковой – таких почестей не оказывали. В советское время книгоиздание было регламентировано, и выпустить подобный сборник не представлялось возможным. Здесь же ученики юбиляра обеспечили материальную поддержку, многие представили свои статьи (по шутливой терминологии составителя – сочинения) – и сборник вышел.

Оригинальность замысла предопределила и оригинальность содержания. В сборник вошли (не считая предисловия и библиографии трудов юбиляра) 44 статьи самого разнообразного содержания: посвященные русской, английской, исландской и индийской литературе, языкознанию, театроведению, истории, археологии, искусствознанию. Помимо учеников Соболева в сборнике участвуют и его коллеги – известный учитель Э. Безносов (он вместе с Львом Иосифовичем заведует кафедрой словесности в гимназии N 1567), литературоведы В. Мильчина, А. Осповат, О. Лекманов.

Много интересной информации содержит предисловие, написанное А. Немзером – журналистом, критиком и литературоведом, учеником первого выпуска Соболева. Так, мы узнаем, что юбиляр защитил диплом у Г. Поспелова – человека сложного и неоднозначного, но блестящего знатока русской литературы, отличавшегося твердыми моральными принципами’. Жаль, что Немзер обошел вопрос о том, почему этому авторитетному ученому не удалось оставить Соболева в аспирантуре филфака. Лев Иосифович поступил в Институт конкретных социологических исследований – весьма интересное заведение (своего рода оазис неидеологизированной науки), разгромленное впоследствии партийными ортодоксами. К сожалению, автор предисловия не указал ни темы диссертации, ни причины, по которой Соболев ее не защитил, – конфликт с научным руководителем или разгон ИКСИ? Но, во всяком случае, юбиляр вернулся к своей дипломной специальности: стал учителем русского языка и литературы средней школы. По справедливому замечанию А. Немзера, он поставил интереснейший эксперимент, в том числе и с точки зрения социологии: доказал, что и в советской школе может работать незаурядный педагог с нестандартным подходом к предмету. И в начале 90-х годов прошлого века, когда, казалось бы, образование утратило цену, Соболев продолжал успешно трудиться. Плодотворно трудится и сейчас, несмотря на многие непродуманные эксперименты нынешних чиновников от образования.

Цель авторов и составителей ясна: показать, что блестящий учитель привил своим ученикам интерес к гуманитарным наукам и вкус к исследовательской деятельности. И действительно, многие из участников сборника – известные филологи и критики, доктора наук. Каждый из них решил напечатать в сборнике текст на интересующую именно его тему. Поэтому составители сборника не попытались разбить его на разделы, а дали статьи по фамилиям в алфавитном порядке (как в классном журнале). Очень полезно то, что указан год выпуска каждого автора-ученика: сборник охватывает несколько поколений, с 1974 по 2001 годы. Можно сказать, что у Льва Иосифовича учились и продолжают учиться дети его первых учеников.

К сожалению, откликнуться на все статьи сборника мы не имеем возможности, иначе наш текст превратился бы в сочинение неопределенного жанра – лингво-литературо-искусство-историко-культурологию – и разросся до необъятных размеров. Поэтому скажем несколько слов о собственно литературоведческих работах (увы, выборочно).

Э. Безносов («Гамлет. Дон Кихот. Базаров») сопоставляет трех названных персонажей в связи со статьей Тургенева «Гамлет и Дон Кихот». Черты обоих героев наблюдаются в образе Базарова. Первым на это обратил внимание Ю. Манн, назвавший Базарова «гамлетствующим Дон Кихотом». Автор находит ряд новых параллелей

МГУ было составлено клеймящее «литературных отщепенцев» письмо (А. Синявский преподавал на филфаке). Подписать его потребовали всех заведующих кафедрами. Единственный, кто отказался, был Геннадий Николаевич. между Базаровым и Гамлетом (Аркадий Кирсанов как аналог Горацио, смерть Базарова от «отравленной стали», перекличка последних слов Базарова со словами Гамлета в переводе Кронеберга) и уточняет характеристику Базарова: «донкихотствующий Гамлет». Отметим, что такой персонаж оказывается ближе к шекспировскому герою, чем его тургеневская интерпретация. Дело в том, что именно Тургенев создал популярный миф о «неспособном к действию» принце Гамлете. Хотя текстом Шекспира это не вполне подтверждено, тем не менее, представление о Гамлете как о «заеденном рефлексией» типе человека стало популярно; в таком же духе Гамлета играл и современник Тургенева В. Самойлов. Чертами этого Гамлета Тургенев наделял своих персонажей (Гамлет Щигровского уезда, Рудин). Попытка изобразить человека одновременно деятельного и мыслящего, пытающегося подавить свои чувства и страдающего от них, привела к «донкихотствующему Гамлету».

Статья о Галиче «Феномен 1962 года» недавно трагически погибшей Е. Безносовой показывает, каким недюжинным исследователем литературы могла стать эта ученица Соболева, обратившаяся к 1962-му – переломному в творчества А. Галича – году: преуспевающий драматург и сценарист стал превращаться в автора запрещенных песен.

В статье Т. Беловой «Непостижимая принцесса» рассматриваются сюжетные различия между пьесой К. Гоцци «Принцесса Турандот» и оперой Дж. Пуччини. Главное из них – образ маленькой Лю, жертвующей собой из любви к принцу Калафу. Этот образ подчеркнул различие в трактовке главной героини у драматурга и композитора. Турандот Гоцци одержима познанием тайн; в переложении Шиллера она превратилась в женщину, снедаемую тайной любовью и борющуюся с ней. Кстати, именно шиллеровским пересказом пользовались Макс Рейнхард и Евгений Вахтангов, поставившие в начале XX века прославленные спектакли. Хотелось бы сказать, что Пуччини довел до конца этот мотив, но – увы! – великая опера осталась незавершенной.

А. Долин («Рождение сказки из духа римейка») обращает внимание на общие черты ранних советских сказок-переложений, таких как «Золотой ключик» А. Толстого, «Айболит» К. Чуковского и «Волшебник Изумрудного города» А. Волкова. В них появляется образ Людоеда. У Баума он просто отсутствует, у Хью Лофтинга тоже нет персонажа, подобного Бармалею, а у Коллоди Карабасу-Барабасу соответствует владелец цирка Манджафоко, который вовсе не является врагом Пиноккио. Появление зловещего персонажа – важная черта поэтики сказки: «Испуг – наиболее верный способ заставить читателя воспринять происходящее всерьез» (с. 182).

Оригинальную мысль высказала В. Белоусова («Откуда что берется, или о львах, королях, воронах и кричащих противоречиях графа Толстого»). По ее мнению, басня «Ворон и воронята» (из «Четвертой книги для чтения») – своеобразный перепев сюжетной схемы «Короля Лира». Иными словами, резко осудив Шекспира, Толстой (неосознанно) решил показать, как должно выглядеть произведение на данную тему – с ясно выраженной моралью.

Е. Демиденко («Веневитинов в поэтическом мире Лермонтова») отмечает, что, хотя собственно Веневитинову посвящено только одно стихотворение Лермонтова – «Эпитафия», – автор находит немало параллелей («К. И. Герке» Веневитинова – «Русская мелодия», «Чаша жизни» Лермонтова). Можно сказать так: Лермонтов в своем творчестве отталкивается от поэзии Веневитинова – как и от Пушкина.

Как видим, сборник получился весьма насыщенным, богатым новыми интересными идеями. Но если недостатки – это продолжение достоинств, то и достоинства – продолжение недостатков. Подкупающая вольность жанра оборачивается некоторой разноголосицей книги. Каждая публикация должна иметь своего читателя. Канонический сборник такого рода ориентирован на интересы юбиляра и обращен к его коллегам. Можно ли так сказать о «Собрании сочинений»? Едва ли найдется читатель, который с равным интересом проштудирует исследование об эпиталаме в английской литературе (А. Нестеров) и разбор древнеисландских кратких стихотворений – так называемых стак (Е. Ершова). Высказывание типа «Под дискурсивным статусом фрагмента последовательности мы понимаем его роль в организации высказывания» (К. Киселева, с. 281) уместно в академическом сборнике, но не в соседстве с заголовком «Рождение сказки из духа римейка». Впрочем, возможно, мы присутствуем при рождении нового жанра.

К. БОНДАРЮК

 

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №3, 2008

Цитировать

Бондарюк, К. Собрание сочинений: К шестидесятилетию Льва Иосифовича Соболева / К. Бондарюк // Вопросы литературы. - 2008 - №3. - C. 368-371
Копировать