«Смешная правда»

Ст. Рассадин, Николай Носов. Критико-биографический очерк, Детгиз, М. 1961, 79 стр.

«Пишите, пишите для детей, но только так, чтобы вашу книгу с удовольствием прочел и взрослый… Главное дело, – как можно меньше сентенций, нравоучений и резонерства: их не любят и взрослые, а дети просто ненавидят, как и все наводящее скуку, все сухое и мертвое». Эти слова Белинского можно было бы с полным правом поставить эпиграфом к книге Ст. Рассадина о творческом пути Н. Носова. Это первая книга молодого критика и первая книга об этом писателе. А потому она вдвойне заслуживает внимания.

В очерке, как пишет сам автор, сделана попытка проникнуть в «творческую лабораторию» художника, и если не разгадать его «секрет», то, во всяком случае, подметить основные черты его обаятельного таланта, характер его своеобразия». И во многом это автору удалось.

В чем же Ст. Рассадин видит особенности творческого дарования Н. Носова, чем объясняет заслуженный успех его книг у многомиллионного детского читателя? В проникновении художника в детскую душу, способности передать поэзию детства, передать язык ребенка, «сопереживать» вместе с ним, отлично чувствовать своего читателя, в тонком юморе, отсутствии навязчивого морализаторства.

Наиболее удачными представляются главы книги, в которых рассказывается о героях Н. Носова – мальчишках-фантазерах, неутомимых изобретателях, любознательных и смелых, способных и набедокурить и «соврать» («Мы с Мишкой», «Витя Малеев в школе и дома»); с интересом прочтешь и о специфике детской литературы, и в частности о «бессюжетности» детских рассказов, о новаторстве писателя в жанре повести-сказки, о современности книг Н. Носова, об их подлинной «педагогичности».

На последнем хотелось бы остановиться подробнее. Перед писателем, говорит Ст. Рассадин, стоит очень сложная задача – не просто вывести мораль в своем произведении, а сделать так, чтобы ребенок захотел ей следовать, пожелал ее понять. И исследователь конкретно раскрывает, как мораль естественно вытекает из всего образного строя произведения, как он умеет в веселой, увлекательной форме рассказать читателю, «что такое хорошо и что такое плохи».

Но, увлеченный этой стороной творчества Н. Носова, Ст. Рассадин недооценивает, мне кажется, «веселости» его книг. «Ничего не имея против определения «юморист», – говорит он, – все же нельзя не подивиться слишком уж плотному прикреплению его к этому писателю… носовские рассказы при всей их веселости все же не «специально юмористические».

Да, они не «специально юмористические». Но вспомним, сколь емко и значительно для писателя само слово «веселый». Не случайно оно дважды вынесено в заглавие книг – «Веселые рассказы» и «Веселая семейка». «Юмор… не является самоцелью у Носова, – пишет далее Ст. Рассадин. – Он средство раскрытия характера… форма его проявления». Это очень верно. Но как это конкретно преломляется в творчестве Н. Носова, – во многом остается нераскрытым.

Большего можно было бы ждать и от главы о языке писателя. «Стиль рассказов и повестей Носова связан с их мыслью, сюжетом, характерами… приближен к детскому языку вообще… Напоминает стиль детского сочинения, написанного этак классе в четвертом…» Мы понимаем: Ст. Рассадин хотел сказать, что герои Н. Носова говорят и пишут так, как пишут и говорят их сверстники в жизни. Но в таком виде эта фраза звучит в лучшем случае двусмысленно. Но это частности.

А главное, критик умеет рассказать об интересном писателе, – а попутно и о важных проблемах современной детской литературы, – увлекательно, живо, языком, свободным от штампов.