Следовать взятому курсу

«Дружба народов» – своеобразный журнал. С одной стороны, он снимает сливки с того, что уже опубликовано в республиках, что уже получило одобрение читателей и печати, — и это вроде облегчает его положение по сравнению с другими изданиями. С другой стороны, есть в этом и определенная трудность: все хотят, чтобы журнал публиковал только самое лучшее и характерное для данной республики, а вот «Знамя» или «Юность» помещают по нескольку рассказов или стихотворных подборок в номере, и ни один читатель не задается многое осложняющим вопросом: а самое ли лучшее отобрала редакция? Кроме необходимости выбирать самое примечательное, «Дружбе народов», как и «Иностранной литературе», приходится еще заботиться, чтобы публикуемые роман или повесть отвечали «всесоюзному уровню»: известно ведь, что некоторые произведения, хорошо принятые в республиках, не всегда имеют право на то, чтобы стать достоянием всесоюзного читателя.

Отрадно видеть, что в целом журнал справляется с этой нелегкой задачей отбора.

Мне приходилось читать некоторые романы, которые редакция отклоняла. Подчас это были весьма интересные произведения, как, например, «Серебристые облака» З. Скуиня. Но все-таки тем требованиям, которые предъявляет редакция, они не отвечали.

А в доказательство того, что журналу удается правильно и строго отбирать те произведения, которые следует представить читателю, приведу пример из той же латышской литературы.

Сейчас в поэзии Латвии очень ярко проявили себя поэты О. Вациетис, И. Зиедонис, М. Чаклайс, В. Белшевица. За последние два года журнал или представил их творчество на своих страницах, или выступил со статьями об их книгах. Так что можно сказать, что наиболее примечательное в сегодняшней латышской поэзии «Дружба народов» сумела в той или иной форме отразить. Правда, на мой взгляд, несколько неудобно, что в прошлом году была опубликована восторженная статья М. Чаклайса об О. Вациетисе, а в этом году подборку стихов М. Чаклайса предваряет вступительная заметка О. Вациетиса. Плохо также, что редакция не познакомила нас с другими латышскими поэтами. Это в известной мере создало не совсем точное представление о сегодняшнем разнообразии поэзии Латвии.

Из всех остальных латышских поэтов под рубрикой «Новые имена» напечатаны стихи Я. Османиса. Это переводчик и поэт с немалым стажем поэтической работы, известный главным образом стихами о детях и для детей, а опубликованы почему-то нехарактерные для него «взрослые» стихи…

Интересен отдел прозы, хотя, на мой взгляд, 1967 год – год пятидесятилетия – оказался для журнала более урожайным, чем прошлый: тогда были помещены такие по самому большому счету крупные вещи, как «Дыхание грозы» И. Мележа и «Каунасский роман» А. Беляускаса. В минувшем году таких крупных вещей у журнала не было (кстати сказать, в русской прозе они тоже не появились).

За последние два года журнал познакомил читателя со многими незаурядными произведениями. Но поскольку они уже получили сравнительно широкие и заслуженно положительные отклики в прессе, я остановлюсь на менее известных произведениях, которые также убедительно выявляют традицию, утверждающуюся в «Дружбе народов»: отбирать повести и романы, изображающие глубины народной жизни, а не выхватывать какие-то нашумевшие, но, в сущности, скользящие по верхушкам вещи. Эта традиция журнала заслуживает всяческой поддержки.

Одно из таких произведений – роман молдавской писательницы Анны Лупан «Третьи петухи», представляющий собой сцены из сельской жизни, сюжетным стержнем которых служит история простой, «коренной» для Молдавии колхозной семьи.

Глава семьи Арион – глубоко нравственный человек, неизменно руководствующийся основополагающими моральными принципами: «Для каждого человека добро одной мерой меряется: это крыша над головой, чистая постель, чтобы отдохнуть, и ломоть хлеба, заработанный в поте лица». Что возразить против этого? Но с горечью говорит одна из его четырех дочерей: «Тогда можешь считать, что мне живется хорошо, отец. Только это меня мало устраивает». И дело здесь не в каком-то непримиримом конфликте отцов и детей – но и не в водевильных недоразумениях, – а в изменившихся представлениях: то, что детям кажется естественным, само собой разумеющимся, от Ариона еще требует беспрестанного духовного напряжения, он еще должен это понять и принять.

Главным мерилом жизни для Ариона служит труд ради хлеба; для молодых людей кусок хлеба – уже не проблема, они хотят, чтобы труд давал им нечто большее, и это бесповоротно изменило весь их духовный мир. Любит работу на тракторе сын цыганки – и не идет в механики, хотя там и оплата лучше, и позарез нужны его золотые руки.