Шекспир в России
«Шекспир и русская культура», АН СССР. Институт русской литературы (Пушкинский дом), «Наука», М. -Л. 1965, 823 стр.
Когда отмечалось 300-летие рождения Шекспира, И. С. Тургенев писал: «Мы, русские, празднуем память Шекспира, и мы имеем право ее праздновать. Для нас Шекспир не одно только громкое, яркое имя, которому поклоняются лишь изредка и издали: он сделался нашим достоянием, он вошел в нашу плоть и кровь». Не удивительно поэтому, что тема «Шекспир в России» уже тогда привлекала внимание исследователей, и первые труды об этом появились в середине XIX века. А к концу столетия С. Тимофеев напечатал книгу: «Влияние Шекспира на русскую драму» (М. 1887). Французский ученый Андре Лирондель опубликовал в 1912 году обширный и детальный труд «Шекспир в России. 1748 – 1830», который до недавнего времени оставался наиболее полным освещением ранней истории шекспиризма в России. Но и труд Лиронделя имел пробелы. Первоочередной задачей поэтому было создание полной библиографии, охватывающей все, что относилось к данной теме. Большим вкладом явился библиографический обзор Н. Бахтина «Шекспир в русской литературе», напечатанный в пятом томе сочинений Шекспира в издании Брокгауза-Ефрона (1904). Однако и Бахтин не охватил всего материала. В недавнее время шекспироведение обогатилось фундаментальной библиографией «Шекспир. Библиография русских переводов и критической литературы на русском языке. 1748 – 1962», составленной И. Левидовой. Здесь зафиксированы не только переводы и критические работы о Шекспире на русском языке, но также произведения русской художественной литературы, в которых отражены шекспировские образы и темы. Это подлинный кладезь сведений о русской шекспириане, не имеющий себе равного.
Работа И. Левидовой подготовила почву для критического исследования русской шекспирианы, и такой труд был создан в Институте русской литературы коллективом авторов под руководством академика М. П. Алексеева. В предисловии к книге «Шекспир и русская культура» М. Алексеев говорит о той помощи, которую оказала авторам И. Левидова, а также составительница театральной летописи Э. Субботина.
Когда знакомишься с книгой «Шекспир и русская культура», прежде всего испытываешь удовлетворение от полноты охвата темы исследователями. Как мне представляется, ни одно сколько-нибудь важное явление русской шекспирианы не осталось вне поля зрения авторов. И в хронологическом и в тематическом отношении труд отличается широтой и систематичностью. Главы книги охватывают: первое знакомство с Шекспиром в России XVII – XVIII веков (М. Алексеев), споры о Шекспире в период перехода от классицизма к романтизму (П. Заборов), пушкинскую пору (о декабристах и Кюхельбекере написал Ю. Левин, о Пушкине – М. Алексеев), восприятие Шекспира русскими романтиками, понимание Шекспира Белинским и его кругом, шекспировскую критику 60-х годов (Ю. Левин), отношение к Шекспиру в 70 – 80-е годы (К. Ровда), место Шекспира в культуре 90-х годов и, наконец, восприятие и трактовка Шекспира между революциями 1905 я 1917 года (Э. Зиннер). В каждом разделе рассматриваются переводы, появившиеся в данный период, критические работы о Шекспире и его переводчиках, а также театральные постановки и их освещение в печати. Книга содержит, таким образом, фронтальный обзор роли Шекспира в русской культуре каждого периода.
Факты, установленные исследователями, полностью подтверждают слова Тургенева о месте, занятом Шекспиром в русской культуре. Воочию можно убедиться в том, что ни один сколько-нибудь значительный деятель русской литературы не обошел своим вниманием великого английского драматурга. Как показывают авторы, влияние Шекспира было в России велико, но восприятие его творчества никогда не было пассивным. Деятели литературы и театра обращались к Шекспиру, опираясь на национальную традицию русской культуры, исходя из запросов своего времени, следуя своим общественно-политическим и художественным взглядам. Но и творчество Шекспира в свою очередь было не статичным объектом внимания, а активной, стимулирующей силой. Лучше всего это можно увидеть, обратившись к творчеству Пушкина и Белинского – двух гениев, чьи художественные идеи сыграли важнейшую роль в развитии русской литературы XIX века. Представляется правильным мнение М. Алексеева, который пишет: «Изучение шекспировских драм, начатое Пушкиным в Одессе и продолженное им в: ссылке в» Михайловском, поставило перед поэтом множество важных и весьма актуальных историко-политических и психологических вопросов и одновременно заставило его усиленно и с огромной внутренней заинтересованностью размышлять, какою должна была бы быть русская национальная историческая трагедия». Хотя проблема «Пушкин и Шекспир» неоднократно освещалась в критике, глава М. Алексеева заслуживает быть отмеченной как одно из наиболее удачных обобщений научного решения вопроса. Просто поразительно, сколько материала вместил ученый в сравнительно краткий объем, как объективно осветил сложные аспекты этой темы.
Ю. Левин по-новому раскрыл характер критики Белинского, связав его суждения о драматурге с эволюцией мировоззрения и эстетических взглядов. Он показал, что многие положения знаменитой статьи Белинского о «Гамлете» могут быть правильнее всего поняты в связи с его увлечением философией Гегеля.
Очень интересны страницы, посвященные тем же автором И. С. Тургеневу. Ю. Левин останавливается как на критических суждениях великого романиста, так и на отражении шекспировских мотивов в его творчестве.
Хочется особенно отметить, что авторы разных разделов не сглаживают, не лакируют отношения русских писателей к Шекспиру. Они пишут о неприятии английского драматурга Чернышевским и Толстым. Э. Зиннер доказывает, что осуждение Шекспира было «продолжением и развитием принципов толстовской демократической крестьянской эстетики». Толстой не был одинок в своем неприятии Шекспира. Американский поэт Уитмен также находил Шекспира антидемократичным.
В историографии русского шекспироведения сравнительно мало обследованной была вторая половина XIX века. Много нового материала содержат главы, написанные К. Ровдой. Остается, однако, пожалеть, что деятельность первого русского ученого-шекспироведа Н. Стороженко, и прежде всего его литературно-критические взгляды, освещены недостаточно глубоко. Н. Стороженко зачислен в разряд критиков демократического направления. Это не совсем точно. Он начал действительно как критик, применивший в шекспироведении принципы, изложенные Чернышевским в «Эстетических отношениях искусства к действительности». Впоследствии, однако, Н. Стороженко стал более ограничен, занимая позиции типично позитивистские и следуя культурно-историческому и сравнительно-историческому методам.
Рассмотрение деятельности Н. Стороженко разбито на три раздела. В восьмой главе рассматривается начало его деятельности, в восьмой-девятой – поздний период. И тут и там он фигурирует среди критиков демократического направления, что верно для 60 – 70-х годов. В конце столетия Н. Стороженко скорее может быть охарактеризован как представитель буржуазно-либеральной критики. В главе говорится о литографированном издании его лекций о «Макбете», но я не нашел упоминания о литографированном издании полного курса лекций Н. Стороженко о Шекспире.
Последняя глава книги рассказывает о предреволюционной шекспировской критике XX века. Здесь особенно выделяется вдумчивое раскрытие общественно-философского смысла высказываний о Шекспире Александра Блока, принадлежащее перу Э. Зиннера. К сожалению, не вполне справедливо мнение автора о других представителях символистской критики. По определению Э. Зиннера, символисты понимали Шекспира «в искаженном, стилизованном, одностороннем виде, в свете своих идеалистических идей. И это было значительно опаснее, чем нападки Л. Н. Толстого». Можно подумать, что критика Толстого велась не с идеалистических позиций или что его идеализм «лучше» идеализма символистов.
Но ведь односторонностью по отношению к Шекспиру страдали не только символисты. Их оценка Шекспира может быть правильно понята как реакция на позитивистское шекспироведение, которое расчленило творчество драматурга на сюжетные мотивы, занималось подсчетами мужских и женских окончаний в белом стихе, процентом рифмованных и нерифмованных строк и т. п. Но позитивистам была недоступна поэзия Шекспира, и именно ее значение было в первую очередь подчеркнуто символистами. В образной системе Шекспира заложены такие глубины смысла, которые не раскроешь методами позитивистского литературоведения. С этой точки зрения несправедливо мало места уделено Ю. Айхенвальду, который упоминается лишь в числе несогласных с Л. Толстым да еще как автор статьи о «Гамлете». Между тем именно Ю. Айхенвальд, при всей его односторонности, выступил против расчленения Шекспира на отдельные «компоненты», правильно подчеркивая, что Шекспир «исповедует»»миросозерцание целостности», и в своей ярко написанной работе «Трагедии Шекспира» дал опыт целостного рассмотрения его произведений. Нет нужды соглашаться с философскими и эстетическими мнениями критика, но что он обладал тонким чувством поэтизма Шекспира – несомненно, а это скажешь не о всяком критике.
В отношении к символистам сказалось распространенное у нас предубеждение. Между тем большая доля историзма позволила бы автору отстоять приоритет русской критики в борьбе против бескрылого позитивизма шекспироведения второй воловины XIX века, С, этой точки зрения недостаточно оценены положительные стороны книги Л. Шестова «Шекспир и его критик Брандес».
Если значение символистов в шекспировской критике преуменьшено, то значение позитивизма преувеличено. Это сказывается уже в том, как названа седьмая глава – «Под знаком реализма». Правда, здесь разбирается отношение к Шекспиру таких писателей, как Писемский, Островский, Гончаров, Достоевский, Салтыков-Щедрин, – заметим, что реалистами они были очень разными, – но их суждения об английском драматурге важны скорее для характеристики каждого из них, а не для шекспировской критики. А она была представлена в эти годы именами Н. Соловьева, Д. Аверкиева, Е. Маркова, А. Реньяра, Н. Стороженко, С. Сычевского, Н. Шелгунова, чьи работы отражают идейную борьбу вокруг Шекспира. Именно здесь заметно влияние не эстетики реализма, а методологии позитивизма. Позитивизм определил понимание Шекспира в 70 – 80-е годы.
Если по частным вопросам с авторами книги можно иногда поспорить, то в целом их труд заслуживает всяческого одобрения. Обширная эрудиция, систематизация огромного историко-литературного материала, вдумчивая оценка вклада отдельных деятелей русской культуры в изучение и пропаганду творчества Шекспира – все это бесспорные достоинства, которые обеспечат этому труду долгую жизнь в нашей научной литературе. Энциклопедия русского шекспироведения, созданная коллективом ленинградских ученых, станет настольным пособием для всякого, кто изучает творчество Шекспира в нашей стране. Хочется надеяться, что она станет доступной и зарубежным шекспироведам, до сих пор еще не представляющим себе той роли, какую Шекспир сыграл в русской культуре, и того вклада, который внесли наши писатели и критики в изучение творчества великого английского драматурга.