Самая важная встреча

У меня, как и у всякого человека, было в жизни немало значительных, интересных, радостных и печальных встреч. А случались и такие, что накладывали неизгладимый отпечаток на мою личность. Ничего «рокового» не было в нашем знакомстве с Татьяной Петровной Дьяченко, годившейся мне в матери, и все же встреча с ней оказалась едва ли не самым важным событием моей внутренней и литературной жизни.

Я работал тогда разъездным корреспондентом сельхозгазеты. Меня послали на Курщину собрать материал о тех стойких деревенских людях, которые не пали духом после страшной засухи 1946 года. В деревню Черкасские Конопельки я добрался из Суджи на райкомовской бричке следом за легким остудным ливнем.

Мы были на околице деревни, близ большого крытого тока, из-под крыши вылетала шелуха и медленно оседала на земле и мокрых столбах тока. Работала конная молотилка и несколько ручных веялок.

– Вот он здешний председатель, – сказал возница, поведя кнутом в сторону приземистой, очень полной женщины. Стоя снаружи, она наблюдала за работой молотилки и, казалось, не замечала дождя, барабанящего по ее открытой смуглой шее и струйками стекающего за ворот блузки. У женщины были цвета вороньего крыла волосы, чуть проточенные сединой, оголенные по локоть сильные руки, надрезанные голенища сапог едва вмещали толстые икры.

– Здорово, Петровна! – крикнул возница, сдернув картуз.

Женщина плавно повернула свое большое, массивное тело, и я увидел медно-красное горячее лицо, голубые глаза и ослепительную, радостную, как подарок, улыбку.

– Дьяченко Татьяна Петровна. Чем могу служить?

Узнав, зачем я приехал, Дьяченко наклонила голову с крепким упрямым лбом, секунду подумала, затем обратилась к вознице:

– Правление наше знаешь? Давай туда.

– Присаживайся, Татьяна Петровна.

– Я бегом быстрей буду, – ответила Дьяченко и, удивительно легко неся свое грузное тело, размахивая руками, зашагала, наискось пустырька, к деревне.

Татьяна Петровна оказалась права. Когда мы, миновав колхозный баз, широкой деревенской улицей подъехали к правлению, она уже поджидала нас, улыбаясь и стряхивая со лба капли не то дождя, не то нота.

– Вот какой быстрый, – сказала Дьяченко на мое к ней обращение, – так сразу и рассказывай! Нет уж, поживите у нас, поешьте, попейте с нами, своими глазами поглядите, что мы за люди, что за колхоз у нас. А то, может, и писать-то про нас не следует.

– Помилуйте, Татьяна Петровна, да я о вас еще в Курске наслышан был…

– Нет, – сказала она твердо. – Коли убедитесь сами, что жизнь наша стоящая, придете и скажете: так, мол, и так, выкладывай, Дьяченко, о себе все как на духу, можно людям о твоей жизни знать.

Я понял, что спорить бесполезно, и покорился. Лишь на пятый или шестой день согласилась Татьяна Петровна начать разговор о своей жизни.

– Я вас примечала на поле, на току. Вижу, ходит человек, высматривает, интересуется, значит.

– А как же не высматривать, Татьяна Петровна? Должен я определить: стоит людям о вашей жизни знать или нет…

– Ну и как же, стоит? – очень серьезно спросила Дьяченко.

Я вспомнил слова, сказанные мне одной пожилой колхозницей: «Такая война страшная всей пятой по нас прошлась, за войной – засуха. Кажись бы, и за двадцать лет не подняться. А нам и зерном, и деньгами на трудодень дают.

Так и до войны редкий год бывало…»

– Стоит, – сказал я, и началось мое долгое путешествие в чужую жизнь…

Председателем колхоза Татьяна Петровна стала во время войны, после освобождения Черкасских Конопелек от немцев. В короткой, но драматичной истории ее избрания отразилась, как божий мир в капле росы, вся необыкновенная личность Дьяченко. Расскажу об этом ее словами:

«Четвертого апреля – точно помню – собирают нас на общее собрание, председателя выбирать. Из района приехал представитель, говорит:

– Я не хочу оказывать давления, но мы считаем, поскольку у вас тут бабье царство, хорошо бы и председателем выбрать женщину.

А у нас тут была одна женщина-активистка. Выдержанная, но суховатая, ее мало любили, хоть и уважали. И люди почему-то подумали, что ее имеет в виду этот товарищ из района. Загалдели: «Не хотим!» Наталья Иванна Дьяченко – у нас полдеревни Дьяченки – берет слово:

– У нас от колхоза, почитай, одно прозвание осталось. Пускай она выдержанная, развитая, а тут дьявол нужен! Тут нужен такой человек, чтоб нам житья не дал, а поднял дело. Мы на это согласные. Такой человек у нас есть. Татьяна Петровна, от народа прошу тебя: стань нашим председателей.

Как все заорут;